Однополчане

– А на мне сколько было навьючено? Забыл? Так я напомню. Твой ствол с боекомплектом двенадцать килограмм. Два РД забитые под завязку еще тридцать килограмм. И мое личное оружие с боекомплектом за десятку тянет. Так это я по минимуму посчитал. А если быть точным, то на мне было чуть больше полтинника. Это намного меньше твоей поклажи в восемьдесят килограмм. Но мне еще и крутиться приходилось, оглядываясь на триста шестьдесят градусов. Моя стрельба по силуэтам свое дело сделала. Ты же не боялся получить пулю в спину. И я сейчас оказывается виноват. Отлично придумал однополчанин.

– Да не виноват ты. Просто не ко времени приехал. Паршиво у меня на душе.

– У тебя на душе значит паршиво. А сейчас еще паршивей станет. Слушай сюда. Ты весь такой несчастный и бедный, что живешь в деревне. Как сыр в масле катаешься в окружении жены – красавицы и дочурок. А я счастливый и городской отработал в море девять месяцев. Счастье то какое. Денег заработал кучу, которыми только половину стоимости квартиры оплатил. У меня своя крыша над головой всего год назад появилась. А за нее еще пахать и пахать надо. Невеста меня не дождалась, изменила. Я ее понимаю, не всякая ждать может. Так вот я после своей любимой месяц трепачок лечил. Но тоже ничего страшного. Издержки морской профессии, специфики специфичной. Хуже другое, которое не проходит. А может и не пройдет никогда. Которое частенько меня навещает, и которое может в психушку загнать. Ты стрелял, по тебе стреляли. Ты близко не видел тех, кого убил. А я вот в том нашем провальном выходе тех троих «духов» видел, как тебя сейчас.

– Как это ты мог их видеть? Мы с ними не сближались.

– А ты забыл, что я вас с Игорем прикрывал эсвэдэшкой. Так на ней оптика стояла восьмикратная. И тех, которых положил, я разглядел четко. И как не разглядеть то, если я стрелял с каких то двести метров. И бородача – командира, которому точно в грудь залепил. И пацана пулеметчика совсем молодого в живот. Он почти десять минут корчился от боли, пока не затих навсегда. У старика, обвешенного гранатами, мозги вылетели от прямого попадания в лоб. Я смотрел и не мог глаза отвести. Не мог от прицела оторваться. Я как лишнего переберу, так они ко мне в пьяном бреду приходят. И все спрашивают, зачем я их убил? И нет у меня ответа. Ну что ты, мой разнесчастный однополчанин скажешь? Что молчишь то?

– Прости, не ко времени ты приехал. Дай мне отдышаться. Все обмозговать. Решение надо принять, а не хочется. Не хочу все заново начинать.

– Я так и понял. Извини, что не ко времени. А спас не ты Игоря, а майор Головащенко. Если бы не наш хохол, не наш командир, нас с тобой бы уже на этом свете не было. Вот за кого надо молиться. И не надо кулаки разминать. Ты уже не боец, а я в отличной форме. Урою за секунду.

Полоса проблем продолжается. Кирилл вышел из – за стола, прошел на веранду, забрал свой дорожный рюкзачок. Глянул в виноватые глаза жены Егора, и, не прощаясь, покинул не гостеприимный на сегодня дом друга. Тот, сидя за столом, не поднял головы.

И снова полнейшая неудача. Время шесть вечера. И только что прошел поезд на Москву, а новосибирский не останавливается на этой станции. Следующий из Благовещенска в Анапу прибудет сюда только в десять утра. Вот это пролет. Больше пятнадцати часов ожидания. Вернутся в дом Егора он уже не сможет. Молчание его жены, ее виноватый взгляд, говорит о полной поддержке мужа. Он не желанный гость в их доме. Не думал – не гадал, что получится все так просто и быстро. Два года на службе, из которых полтора под пулями, оказались просто обычным событием, и не больше. Но это, как говорится, проза жизни. А что делать ему сейчас? И купив билет на благовещенский поезд, Кирилл двинулся в сторону центра этого небольшого городка. Должна же быть здесь гостиница. Не деревня же это в самом деле. Но и тут полный облом. Правящая партия проводит в этом райцентре соревнования по футболу среди школьников. И вполне приличная гостиница забита юными футболистами под завязку. В четырехместном номере по восемь ребят на раскладушках. Найти свободный угол просто нереально, вздыхает миловидная женщина – администратор. На нет и суда нет, и моряк направляется в сторону неоновой рекламы местного ресторана «Арбат», не меньше и не больше. Заведение принимает клиента. А так как сегодня и завтра дни рабочие, то в ресторане, выглядевшем вполне солидно и на уровне, клиентов мало. Половина столиков пустые. Стандартный ансамбль из трех музыкантов и красавицы певицы, ненавязчиво и вполне достойно дарит клиентам шансон. Как ни странно, а блатная музыка расслабляет и поднимает настроение. Хмарь с души уходит с очередной рюмкой коньяка, и жизнь не кажется уж такой суровой и коварной. И вроде ничего страшного не произошло. Пройдет время и все утрясется – устаканится. И Егор с семьей, наконец, посетит столицу Приморского края. Место проживания друга и однополчанина. Но это будет еще не скоро. А пока надо сделать заказ милой девочке – официантке, которая в ожидании замерла рядом с его столиком. С одним коньяком вечер не просидишь. Точно улетишь в «страну дураков» без закуски. Да и вегетарианский перекус у друга давно растворился в организме. Официантка советует баранью отбивную, салат из свежих овощей. Все правильно. Надо заказывать то, что произрастает в этом краю, а не креветки заморские.

Еще рюмка коньяка, и с навязчивой липкостью в душу вползают страшные и кровавые воспоминания. Ну почему Егор забыл кем он приходится Кириллу? Ведь тот бой, который вроде бы их породнил на всю оставшуюся жизнь, никуда не делся. Тот бой был на границе жизни и смерти. И они тогда были единым целым. И никто не помышлял уйти в сторону, отскочить, предать боевых друзей – однополчан. Звучит, конечно, напыщенно, но по сути верно. Тогда они были пальцами одного кулака, сжатыми плотно и сильно. Так сильно, что они обманули смерть. Заставили противника отступить. Вернее отстать, чтобы не иметь на свою голову больших проблем. Группа разведки десантно – штурмового батальона попала в хорошо организованную засаду. И казалось, что выхода нет. Из двенадцати разведчиков семь полегли сразу, разорванные почти в упор пулеметными очередями. Двоих раненых и истекающих кровью, противник не добивал намеренно. Психологически пытался раздавить оставшихся в живых трех бойцов. Пытался заставить сдаться, чтобы они прошли все ужасы и унижения плена. И это как раз было неприемлемо ни для сержанта Кирилла Трубникова, ни для старшины Егора Калачева, ни для их командира старшего лейтенанта Игоря Краснова. Они оказались недосягаемы для пуль противника. Кирилла прикрыл небольшой камень. Высотой сантиметров в сорок. Но и этих сантиметров хватило, чтобы остаться в живых. Крупнокалиберные пули пытались раздробить это гранитное препятствие, но только высекали искры. И поняв бессмысленность стрельбы, пулеметчик прекратил жечь патроны, передав эстафету уничтожения снайперу. От чего жизнь сержанта – разведчика продолжала висеть на волоске. В десяти метрах от него окопались Егор с командиром. У них положение оказалось получше. Выемка в грунте получилась вроде окопа, которую они слегка углубили штык – ножами. И теперь изредка одиночными стреляли на звук, высунув из этого импровизированного окопа стволы автоматов.

Противник все рассчитал верно, но не учел командирские способности старшего лейтенанта, который приказал пересечь открытый склон группами по три бойца, и в очень быстром темпе. Результат все равно в итоге плачевный. Ведь девять разведчиков погибли. И не могли не погибнуть, очень уж большая площадь оказалась под прицельным огнем. А оставшаяся тройка не только умирать не собирается, но еще и огрызается довольно прицельным огнем в ответку. Кирилл слегка выдвинул из – за камня каску. Секунду держал, и резко убрал. Пуля снайпера щелкнула мгновенно. Стрелок свое дело знал. С таким не пошутишь. Надо действовать четко и выверено. До темноты часа четыре, и неизвестно, что произойдет за это время. Со своего «АК» снайпера не достать. Да еще пулеметная пуля срекошетила по стволу. И теперь автомат похож на кривое еврейское ружье, из которого можно стрелять из – за угла. До снайпера, судя по звуку выстрела, метров семьдесят. И надо прямо сейчас дотянутся до СВД Кольки Свиридова, который лежит мертвым в пяти метрах, уперев открытые глаза в свинцовое небо. Надо сделать рывок, чтобы за секунду преодолеть эти пять метров За секунду забрать винтовку и боезапас. И еще секунда на возвращение. Три секунды это очень и очень много. Но и приличное расстояние до снайпера на стороне разведчика. А пока Кирилл изучает эти пять метров. Прикидывает, как лучше завладеть винтовкой Коляна и патронами, чтобы не оставаться безоружным. Минут двадцать уходит на разминку. Мышцы должны сработать, как пружины. Они обязаны выкинуть тело разведчика на открытое пространство. Должны помочь проделать рискованную операцию за три секунды. Проблема в том, что не дай Бог, снайпер просчитает ситуацию и не поведет ствол за целью. А просто подождет ее у этого спасительного валуна. Но кабы, да если бы. Все это считать, тогда и удачи не будет. Риск огромный. Как и риск лежать за этим камнем в ожидании смерти фактически безоружным.

Все получилось просто отлично. Снайпер оказался не сообразительным. Да и проспал. Дернул ствол за целью. Выстрелил, пытаясь поразить врага. И мимо. Пять метров Кирилл преодолел за плановую секунду. Две секунды ушли, чтобы схватить винтовку и рюкзак с боезапасом. Рывок назад. И в метре от спасительного камня, он резко отпрянул назад и не прогадал. Пуля прошла впереди. И уже снайперу не хватит время достать его следующим выстрелом. Кирилл даже удивился себе, когда успел ухватить взглядом общую обстановку. Он примерно засек позицию снайпера, прежде чем нырнуть за спасительный камень. Полтора года войны сделали из него хорошую машину для убийств. И пусть те, кто сейчас против него, уповают на судьбу. Вам не повезло однозначно. Вы попали на воинов, для которых война стала обычным, грязным, кровавым и безжалостным ремеслом. А самое главное то, что жить очень хочется в неполные двадцать лет. И до дембеля всего – ничего. А это стимул крутой, подталкивающий сознание и тело на решение самых невозможных по трудности задач. Казалось, не решаемых. Если не мы, то значит нас. И пусть в этом противостоянии Бог рассудит кто прав, а кто виноват. Бог решит кому остаться на этой земле, а кому уйти на небеса.

Все просто отлично. В руках СВД и сотня патронов к ней. Можно разобраться со снайпером. Это, конечно, один шанс из тысячи, но все же шанс. Да и лежать без дела скучно. Теперь не спешить. Главное вычислить точно вертикаль, на которой находится стрелок. Внутрь каски разведчик привязывает белый платок, который должен сойти за лицо. И осторожно, сбоку от своего убежища выдвигает эту приманку. Секунду держит и убирает. Снайпер не должен разглядеть в мощную оптику примитивную обманку. Выстрел хлопнул с третьего раза, и каска отлетела на метр в сторону. Она задачу выполнила. Она уже не нужна. И так, вертикаль хоть и приблизительно, но определена. Как и угол в тридцать градусов. Кирилл перевернулся на спину, винтовку положил на грудь. Чуть выдвинул ствол из – за укрытия. Рассчитал вертикаль. Зафиксировал ствол на нужный градус и выстрелил. Повторил вариант приманки с шапочкой, и пуля противника щелкнула в камень. По звуку выстрела Кирилл точнее определил место противника. Спасибо маме, заставившей вопреки его воле, закончить музыкальную школу по классу пианино. Он это самое пианино ненавидит на всю оставшуюся жизнь. Но вот занятие музыкой однозначно подтянуло его слух до уровня, который сейчас усложняет жизнь противоборствующей стороне. Вот тебе и музыкант – пианист с эсвэдэшкой в руках. И кулаками, на которых пальцы почти не гнуться, покореженные в рукопашных спаррингах. Их уже никогда не подогнать под музыкальные клавиши. Да и какая музыка, какие клавиши, если он сейчас ближе к Богу, чем к этому самому пианино.

После двадцатого выстрела по вертикали снизу вверх проверился. Теперь уже показав черную шапочку, натянутую на ствол автомата. Показал ее с разных сторон, а выстрела не последовало. А еще через минуту к нему перебежал командир и сообщил, что снайпер нейтрализован. Они через зеркало видели, как винтовка того вывалилась из – за скалы. Остался пулеметчик, который не специалист в своем деле. По движущейся мишени, то есть по Игорю, он выпустил длинную очередь с явным опозданием и довольно не прицельно. Пули прошли над головой старлея почти на пол – метра.

Снайпера нет, и задача упростилась многократно. Противостояние двух сторон перешло в вяло текущую перестрелку. Похоже, что патроны пулеметчик экономит. Пулемет почти не работает. Много боезапаса он сожрал в начале боя, когда расстреливал разведчиков. Не думал и не гадал противник, что все затянется надолго. Оставшихся разведчиков им в лоб не взять, и которые ускользнут по темноте.

Их отсюда живыми не выпустят. Потому и взяли разведчики у убитых однополчан максимум патронов, чтобы продать свои жизни, как можно дороже. О плене не может быть и речи. Это смерть однозначно. Только с унижением и нечеловеческими страданиями. Так же нет связи. Рация разбита. Как и два спутниковых телефона. Третий, который у командира, перестал работать сразу же после десантирования.

Кругом отвесные скалы и бездонные ущелья. Это их крайнее задание было каким то мутным. От точки десантирования нужно было пройти по горам чуть ли не двадцать километров, чтобы устроить засаду. Надо перекрыть тайную тропу, чтобы уничтожить какую то неведомую диверсионную группу. Какие могут быть тут диверсанты, если в этой стране каждый парень, каждый мужик потенциальный воин с детства. В этой стране к оружию привыкают с пеленок. Вот и поневоле станешь задумываться, а не предательство ли это? Два раза Кирилл попадал в ситуации, когда приходил приказ отставить преследование врага и возвращаться на базу. И это при том, что до уничтожения измотанного преследованием противника оставались считанные часы. Их командир, старший лейтенант Игорь Краснов, как кость в горле боевикам. Все операции под его командованием проходят настолько успешно, что противоборствующая сторона долго зализывает раны. Может вот такой беспантовой операцией решили с ним разобраться. Слухи среди солдат ходят, что у противника очень сильное прикрытие в Москве. Настолько сильное, что местное начальство только вытягивается по стойке смирно и безоговорочно выполняет приказы из столицы. Но это домыслы тех, кто воюет на земле. Кем жертвуют без жалости и сожаления. А пока не до этих рассуждений. Надо думать, что предпринять, куда двигаться.

Тронулись в путь по полной темноте. И сразу поняли, что так далеко не уйдут. Во первых, перегруз конкретный. Во вторых, неровная, вся в колдобинах и камнях тропинка. Но и другого выхода нет. В этом месте обороняться просто нереально. Надо искать долгосрочное место обороны. Но как говорится, собака лает, а караван идет. Вот так шаг за шагом, с частыми перекурами еле тащились до самого рассвета, который, как и темнота, наступает в горах быстро. И первая удача, как награда за упорство и стремление к выживанию. В паре километров обозначился довольно крутой склон горы, упирающийся в пропасть. По крайней мере, в бинокль за ней не видно ни каких препятствий. Преследователи из засады давно отстали. Через прицел снайперской винтовки ни кого не видно. Прикрывая группу, Кирилл стрелял в сторону любой мелькнувшей тени. Так что последние четыре часа разведчики прошли тихо и спокойно. Но почти на войне не считается. И огневой контакт случился. При выглянувшем солнце, столкнулись нос к носу пять против троих. Вышли из – за скалы, и на вот тебе. В тридцати метрах вооруженные бородачи, которым не повезло. И не повезло чисто из – за их самоуверенности. Они были на своей земле. Они были охотники. И думать не думали, что могут поменяться ролями. Оружие у них хоть и было по боевому, но оно не смотрело в сторону врага. А это секунда потерянного времени. И еще секунду потеряли, когда по инерции отвели глаза на командира, который броском кинул тело в сторону и на землю, мгновенно открыв огонь. Все пять вражеских стволов ударили по нему. И через секунду заглохли. Все пять воинов гор погибли мгновенно, изрешеченные из стволов Игоря и Егора. Да и пуля Кирилла из СВД не ушла в «молоко». Все кончилось за секунды. В результате пять трупов и раненный командир. Пуля прошла вдоль тела от ключицы до пояса. Рана не опасная, касательная. Вот только кровь сочится постоянно. Чтобы ее остановить, разведчики используют весь перевязочный материал. И тот, который был у противника. Стрельбу в горах далеко слышно. Так что скоро могут появиться коллеги убитых. Надо быстрее занимать место постоянной обороны вон на намеченной крутой горе. Этот квадрат «прочешут» по любому. Ведь на связь не выходит усиленная разведгруппа. Да и штабисты по своим каналам уже «пробивают» боевиков – информаторов. Так что о них, скорее всего, уже знают. Вот только эти пять трупов не гарантируют разведчикам благополучного возвращения. Кровная месть безжалостная и бескомпромиссная. Пепел мести простоянно стучит в сердца воинов гор.

Закончили перевязывать командира. Собрали трофеи, которые повысили шансы на спасение. У одного бородача, видно самого главного, в кармане камуфляжной куртки нашли спутниковый телефон. Счастье, что в него не попала ни одна пуля. Командир корежится от боли, пытается встать на ноги. Не хочет показать слабость перед своими бойцами. Егор его не слушает, подхватывает на плечи и несет. Старшину природа здоровьем и силой не обделила. Он лучший в батальоне по «рукопашке». Он на равных работает с самим майором Головниным, инструктором полка по рукопашному бою и общей физической подготовке. И все бы ничего, но тут подтянулись на выстрел те, из засады. И вот уже несколько пуль из снайперской винтовки прошли совсем рядом. Удача, что стрелок не снайпер. Кирилл прикрывает Егора с командиром на плечах. Дает им возможность оторваться метров на двести.

Через час на перекуре, Кирилл взялся за настройку спутникового иностранного телефона. Разобрался, набрал номер командира роты капитана Соболева и передал трубку командиру. Тот коротко доложил обстановку. Сообщил квадрат, в котором они находятся. Следующий звонок командиру батальона майору Головащенко. И такой же короткий доклад. Тот все понял, меры будут приняты незамедлительно. И третий звонок в штаб дивизии. На связи заместитель начальника штаба подполковник Инютин, который очень долго выясняет все детали проваленной операции и координаты группы. Обещает выслать в данный квадрат вертолет для эвакуации. Все отлично, помощь скоро будет. Но на Бога надейся, а сам не оплашай. Так что движение в гору продолжается, чтобы занять выгодную для обороны позицию. Два километра по крутому склону преодолевали два часа. И когда вышли на самый верх, сил осталось только для того, чтобы замаскироваться, то есть накрыться плащ – палатками, и забыться в тяжелой и тревожной дремоте. А разбудил разведчиков самолетный гул. Через мгновение два штурмовика разнесли вдребезги тропу внизу, где два часа назад находились разведчики. Командир зло усмехнулся, мол, и тут предательство. Их счастье, что ушли далеко в сторону, и не попали под свои же бомбы. Подтверждаются слухи, что эта война очень выгодна некоторым деятелям из Кремля. И в частности одному очень хитрожопому еврею, который возомнил себя вершителем человеческих жизней и судеб. Может оно так и есть в этой не простой жизни, но сегодня этот хитромудрый жид проиграл. Ведь «сушки» отбомбились по пустому месту. Старлей набрал номер командира батальона и доложил все, как есть. По месту их нахождения отбомбились свои. Майор приказал телефон выключить, чтобы не запеленговали. Когда появятся вертолеты, обозначить место тремя ракетами: красной, зеленой и снова красной. И сейчас их командир батальона прогонит такую «волну», что этот эпизод не останется тайной нескольких человек. Ведь майор Головащенко, матерый хохол из Чернигова и вояка по жизни с головы до пяток, взял инициативу в свои руки. Он своих бойцов не бросит, не оставит на произвол судьбы. Не предаст, как некоторые штабные крысы.

Что произошло в штабе дивизии, разведчики узнают по прибытию в полк. Об инциденте майора Головащенко с подполковником Инютиным знали уже все, кому не лень. Командир батальона прибыл в штаб через сорок минут после звонка от своих подчиненных. И сразу прошел в кабинет Инютина, который был в штабе в это утро за старшего. Комбат спокойно спросил, почему не организована до сих пор эвакуация его бойцов. На что подполковник туманно ответил, что все делается, все крутится – вертится, и совсем скоро вопрос решится. Этот ответ майора не удовлетворил, и он потребовал конкретных объяснений и распоряжений. На что заместитель начальника штаба встал в позу и приказал командиру батальона немедленно отбыть в свое подразделение. И тут же переломился пополам, получив в дыхалку короткий прямой с левой. Вторая плюха по уху откинула подполковника на диван, с которого он бесцеремонно был выдернут за уши. На шум вбежал дежурный офицер и растерялся. Его начальник сидит в своем рабочем кресле, но весь какой то помятый и взъерошенный. И главное молчит. А майор – десантник приказывает капитану срочно связаться с вертолетным полком. Дежурный капитан вопросительно смотрит на Инютина, который молчит. И с телефона, стоящего на столе, набирает нужный номер. Ответ вертолетчиков приводит майора в ярость. Они ни про какую эвакуацию разведчиков не слышали. Ни каких приказов не получали. Проявив великую наглость, майор от имени начальника штаба полковника Одинцова приказывает срочно выслать в квадрат «Х» два вертолета для эвакуации трех разведчиков. И попутно в квадрате «Z» забрать на борт девять двухсотых. Выполнять немедленно. Шифровка приказа придет позже. Подполковник умный человек, сразу понял откуда ветер дует, и какие неприятности принесет ему лично. Прокол случился явный. Так что приказ вертолетчикам был отослан мгновенно за его подписью. И все бы так для подполковника благополучно и закончилось, за исключением мелочей, если бы в этот момент в штабе не появился командир дивизии генерал – майор Чернявин, которому подполковник начал подробно докладывать какие меры приняты по спасению разведчиков. И все у него выходило чисто и гладко. И так гладко, и так противно, что десантник не выдержал и «зарядил» подполковнику с правой в скулу, всем своим весом в восемьдесят килограмм. Инютин оказался в углу кабинета без признаков жизни. Генерал, опешивший на секунду, тут же понял, что здесь все ни так, как ему доложили. Приказал майору написать подробный рапорт обо всем произошедшем. Что командир батальона и сделал. Четко указав на предательство его бойцов. На оперативную бомбежку квадрата, в котором находились его люди. В общем, все как было. В результате расследования подполковник будет по тихой уволен из армии, как и майор Головащенко. Которому пилюлю подсластят, отправив просто на пенсию. Тем более, что он все сроки выслужил, мотаясь последние десять лет по «горячим точкам».

А разведчики, получившие часовую передышку, снова оказались перед лицом смерти. Подошедшая группа противника в количестве одиннадцати человек обнаружила их и предприняла попытку уничтожить. И это оказалось для них невыполнимой задачей. Триста метров открытого пространства в гору ну ни как не преодолеешь за пару минут, когда по тебе ведут огонь не жалея патронов. А главная проблема снайпер, от трех выстрелов которого погибли три воина. Так что бой принял затяжной оборонительно – выжидательный характер. Никто под пули лезть не хочет. Тем более, когда эти пули свистят рядом с головой.

Разведчики поблагодарили себя. Не зря тащили почти пятьдесят килограмм боевого снаряжения. С этим запасом на отличной позиции они легко продержаться до эвакуации. Их выбьет только вертолет, которого у противника однозначно нет. Основной бой пройдет ночью, когда под покровом темноты противник сможет подобраться на выстрел гранатомета. И их просто забросают гранатами. Так что осталось жить не больше семи часов. Время летит в таких случаях очень быстро. Очнувшийся командир, снова берется за телефон. Майор Головащенко обещает подослать «вертушку» с минуты на минуту. Вертолеты уже сделали рейс и собрали двухсотых в районе боя. Почему они занялись сначала мертвыми не понять? Это тоже предательство, не иначе. Ведь вертолетчики работают по приказу, отданному откуда то «сверху». И «верха» такого, что даже их боевой командир не может ничего поделать. Надо бы укрепить оборонительный рубеж. Хоть камнями прикрыться, а не хочется. Просто апатия какая то после рывка в эту гору с неподъемным грузом. Все тело ломит и мышцы болят. Напряжение такое, что и сон не идет. И чтобы хоть чем то отвлечься, Кирилл припадает к окуляру мощной оптики. Противник как на ладони. Молодые парни и мужики средних лет. И нет к ним ни какой ненависти. При встрече в городе, где ни будь в Москве, пройдешь мимо и не узнаешь. А вот через несколько часов начнем лупить с ненавистью друг по другу из всех имеющихся стволов. Интересная схема получается, если подумать шире и глубже. Тысячи молодых и здоровых мужиков уничтожают друг друга по прихоти трех – четырех человек. И эти три – четыре человека, так называемые государственные лидеры, из – за каких то непонятных простым солдатам амбиций, посылают на смерть их, молодых и сильных. У которых есть семьи, жены, дети, родители. Вот он, Кирилл, разве добровольно поехал бы на эту войну, которую называют контр террористической операцией. Как ни назови, а смерть то рядом. И он час назад застрелил троих. И если вырвется живым из этого проклятого места, то наверняка получит какую то медальку. Назовут героем. Может, и на дембель отправят в первых рядах. Хотя это вряд ли, опытные разведчики нужны командованию. Их держат до последнего дня на линии огня. Философские мысли Кирилла прерывает стон командира. Тот снова потерял сознание, выронил телефон. Если до ночи их не вывезут, то шансы выжить у Игоря будут минимальными. Как бы его не перевязывали, а кровь все равно слегка сочиться. Уж больно рана длинная и рваная. И поддавшись неожиданно вспыхнувшей злости, сержант берется за телефон. Делает вызов на один из светящихся номеров и попадает на какого то полковника Шаперова. Еле сдерживаясь, чтобы не обматерить старшего по званию, Кирилл докладывает, что их командир в очень плохом состоянии и сейчас без сознания. Полковник обещает скорую эвакуацию, уверяет, что в штабе в курсе всего и вертолеты вот – вот взлетят. И не в силах остановить злобу на этих штабных, спрашивает довольно вежливо. А почему вывезли сначала двухсотых, а не их, живых? Ответ полковник не знает. И его озвучивает Кирилл в очень спокойной и вежливой форме, хотя его уже трясет от ненависти. Потому что вы там все предатели. Вы продали нас за доллары. Будьте вы прокляты. Кирилл не знает, что этот разговор слышит не только его собеседник, этот самый полковник, а все находящиеся в пункте связи штаба старшие офицеры. И его слова о предательстве, о продаже их за доллары, подстегнут начало спасательной операции. Которая задерживается из – за какой то делегации ОБСЕ, которую прикрывает сейчас вертолетный полк в полном составе. В результате этого разговора Кирилл останется без награды. Даже без медальки «За Отвагу». Командир и Егор получат по ордену «Красной Звезды».

Два МИ – 8 эвакуировали их только через три часа. И что самое интересное, вертолет прикрытия, барражировавший неподалеку, не сделал ни одного выстрела в сторону противника. И противник почему то не стрелял по «вертушкам». Это не война, а одно сплошное предательство.

Обо всем этом вспомнилось, сидя в ресторанчике с громким названием «Арбат». Жизнь идет своим чередом, время неумолимо стирает все незначительное и пустое. Неужели их армейская дружба была пустым и незначительным эпизодом, который мелькнул в жизни случайно и пропал навсегда. Хорош этим «грузиться». Время теперь их главный арбитр. Он все расскажет Игорю, а тот решит по делу, по уму. Он командиром для них был, и им остался. Может, надумаем и вместе с ним прикатим к Егору через месяц. Или того вытащим в Сибирь. Слова то словами, а дело делом. Он Егору не помощник. Чем Кирилл ему может помочь по большому счету? Да ничем. Разве что в квартире своей поселит, пока сам мотается в рейсах. Это все дела будущего, а прямо сейчас надо потихоньку отваливать из этого заведения. А то уже компашка местной молодежи явно неодобрительно посматривает в его сторону. Скучно им, все надоело. А употребленная водочка зовет на подвиги. Гонит кровь, отключает мозги, а мускулы наливает силой. Замахнув остатки дорогого французского коньяка, Кирилл подзывает официантку на расчет. Оставленная на «чай» пятисотка, вызывает с ее стороны милую благодарность. А заодно просит с собой бутылку такого же отличного коньяка. Что для красавицы не проблема. И ровно в половине одиннадцатого теплого летнего вечера Кирилл снова оказывается на темной улице. И дорога его одна, на железнодорожный вокзал, который приютит неудачливого путешественника до утра. Не любил моряк вокзалы. Частенько по молодости приходилась там ночевать. От них несло бродяжничеством и неустроенностью. Какой то тоскливой неудачливостью в этой жизни. Но и ночевать в сквере на лавочке тоже не дело. Выпитое за день пока не выветрилось, и настроение еще чуть выше среднего.

Вокзал вполне современный. Построен недавно. О чем говорят металлические холодные седушки на железных лавках. Какие сейчас во всех аэропортах и вокзалах России. Наверное, затем, чтобы народ сильно не засиживался. Но это не так страшно. Легкий свитер слегка смягчит ожидание, защитит от холодного металла. Поезда ждать очень долго. Еще только двенадцатый час ночи. Может плюнуть на все и пойти к Егору, который вполне мог и протрезветь. А мог еще добавить, и совсем слететь с «катушек». Хотя раньше за ним такого не замечалось. Нет, и еще раз нет. Что у трезвого на уме, то и у пьяного на языке. Пусть это рассудит Игорь. Кирилл без понятия, что другу надо. Все у него отлично, грех жаловаться.

В два часа ночи сердце неожиданно подало сигнал тревоги. Что то не так, что то случилось. В воздухе явно запахло опасностью. Кирилл усмехнулся. У него чуйка работает, как у зверя дикого. Открыв глаза, внимательно осмотрелся. Все так и есть. Опасность в лице старшего сержанта полиции надвигается на него. Вернее еще не надвигается, а только присматривается. Полицейский вычислил чужака, и сейчас начнется бодяга с проверкой документов. А запах спиртного, вернее приличный алкогольный «выхлоп» будет поводом для задержания пьяного в общественном месте. Вот зараза. Как он не учел этот момент. Наличные доллары в количестве трех тысяч добавят и усугубят неприятности. По крайней мере, большей части их лишишься. Да и загранично – экзотический, а значит очень сладкий коньяк для провинциального мента, тоже конкретный повод для прессовки. И так, что делать? Боковым зрением, наблюдая за полицейским, который вот уже направился к нему, Кирилл поднимается и идет в сторону от этой опасности. Их разделяет три ряда кресел и расстояние в двадцать метров. Он оставил на кресле свитер и рюкзак. Показывая этим, что просто прогуливается, разминается от неудобного сиденья на жесткой лавке. Все, время пошло на минуты. И тревога просто стучит в его мозг. Ничего не остается, как срочно набрать номер Игоря. Тот ответил сразу, словно ждал его звонка.

– Что случилось, брат?

– Пока ничего. Но через пару минут меня на вокзале задержит сержант полиции. В моем рюкзаке бутылка французского коньяка, а в портмоне три штуки «зеленью» на расходы, и чуть меньшая сумма в рублях. Понимаешь о чем я?

– В общих чертах понятно. Но именно в общих. Почему деньги не на карточке?

– Основные на карточках. Эти отставлены на расходы. Это моя зарплата всего за два месяца. Только сейчас до меня дошло, что для местных эта сумма громадная.

– Все понятно. Прокол конкретный.

– Я прошел все российские деревни на побережье от Посьета до Тикси и Игарки. Так вот, деревенские менты самые крутые на свете. Они считают себя обиженными. И эту обиду вымещают на залетных. На своих то сильно не попрешь. А когда видят халявное пойло и большие деньги, сразу напрягаются и в охотничью стойку становятся. И вот этот местный блюститель порядка не спеша за мной следует по кругу. Я делаю вид, что от долгого сиденья разминаюсь, и пока с ним не сближаюсь. Но это через минуту закончится. С Егором мы слегка разругались. Я жду поезд, который будет из Благовещенска только в десять утра. А так как мы с Егором выпили, а потом я еще добавил в местном ресторанчике, то повод для задержания конкретный. Пьяный в общественном месте. Я все четко тебе доложил. Надеюсь, ты понял.

– Все понятно. Может все еще обойдется?

– Может и обойдется. Если я через десять – пятнадцать минут тебе не позвоню, значит не обошлось. А телефон мой окажется выключенным, и вне зоны действия.

– Не переживай. Ты под моим прикрытием. Главное, не суетись, не лезь на рожон. Со всем соглашайся. Проверю, не обмануло ли твое чутье в этот раз. Может, зря наезжаешь на деревенских полицейских.

– Может и зря. Рад бы ошибиться. Но вот мой визави уже рядом. Так что продолжение будет однозначно. – Кирилл убрал телефон. Сержант полиции, не глядя в глаза, просит предъявить документы.

– А в чем дело, сержант?

– Ориентировка на опасного преступника. – забирает паспорт. Внимательно вчитывается. Владивосток для местных – это край романтики, моряков – рыбаков и больших денег. По их понятиям там все легко и просто. А здесь в глубинке местные вкалывают от зари до зари, и с трудом концы с концами сводят. Егор тому наглядный пример. – пройдемте в дежурное отделение. Сверим ориентировку с оригиналом.

Вот так номер. Парниша меня уже в опасного преступника произвел. Но делать нечего, Кирилл идет в сторону дежурного отделения с вывеской «Полиция», слегка направляемый дубинкой стража порядка. Взгляд у этого сержанта какой то мутный. То ли наркоман, то ли садист по жизни. А отделение, как отделение. Небольшая комнатка с массивным столом и шкафом. Дежурный майор средних лет с круглым лицом добряка. Знает он таких добряков. На проверку в таком добродушном с виду толстячке может быть собрано все самое худшее, что есть на свете. И этот не исключение. Ведь с ним согласовал сержантик задержание, предполагает Кирилл. А пока этот самый майор заполняет протокол. И первым делом предлагает задержанному пройти тест на алкоголь. Кирилл отказывается, что майор четко фиксирует в документе. Затем следует обыск, вернее личный досмотр. Сержант выворачивает карманы, вытряхивает из сумки вещи. И мгновенно напрягается, когда из барсетки извлекает пухлый бумажник из настоящей крокодильей кожи. У парниши глаза просто загораются от удачи, когда он видит толстую пачку новеньких долларов, пахнущую специфическим запахом достатка и благополучия. Доллары и российские денежки пересчитаны, но их сумма в протокол не заносится. Все старо, как Мир. И Кирилл все знает наперед. Сталкивался с этим в своей морской жизни на КПП разных российских портов. При досмотрах таможни, так и при задержании полицией. Большинство людей, которые из бедных, сходу напрягаются от вида больших денег, и сразу в их мозгах начинают прокручиваться варианты по экспроприации чужого богатства. Три тысячи долларов для этой глуши сумма огромная. Это же подержанная японская машина в отличном состоянии. И не «отстегнуть» себе от нее частичку, себя не уважать. Французский коньяк открыт и тут же сержантом продегустирован. Майор не пьет. Он на службе. И при том на очень козырной. Успеет после смены расслабиться. Ведь у подчиненного хватит ума оставить начальнику крутого пойла. А Кириллу почему то жалко этих людей. Может от того, что живут они на Богом и властью забытой земле, без каких бы то не было перспектив. Вот только теперь он понял Егора, его тоску по тому далекому, неведомому. И по его разумению прекрасному. Но эта философия в пользу бедных налетела и тут же испарилась. Они люди взрослые, все в их силах и возможностях. Которые каждый использует так, как считает нужным. Ему надо о себе думать. О своей бродячей жизни, в которой нет ни семьи, ни детей, и пока что ни каких светлых перспектив. Кроме надежной, но очень уж суетливой и не простой работы, которая отрывает его постоянно от нормальной человеческой жизни. И все же не удержался и сделал попытку направить этих людей на путь истинный. Ну, хотя бы этого майора, у которого интеллекта на лице больше, чем у сержанта.

– Товарищ майор, а вы не боитесь потерять хорошо оплачиваемую работу в вашей Богом и властью позабытой глуши? Кстати, ориентировку покажите на опасного преступника. – задумался на мгновение. Но привычка решать все по наработанным стандартам победила. Уверен, что если все сделает по уму, то и накладок ни каких не случится. Но Кирилл не отстает, уже просто издевается над стражем порядка. – Вы же не знаете кто я. А вдруг у меня прихваты и знакомства серьезные. И что тогда? Лишитесь денежной работы и погон. В вашем городке не так много людей, кто больше сотки в месяц получает.

– Я все делаю по закону. Это для меня главное. Можно сказать, основное.

– Правильные вы слова сказали. Вот только это самое, которое «можно сказать», вас наверняка подведет. Так что у нас с ориентировкой?

– Подведет или не подведет, это мы еще посмотрим. А пока пройдите в камеру. Сержант, проводите задержанного. Вы задержаны за нахождение в пьяном виде в общественном месте.

Все, как по написанному давным – давно сценарию. Эти деятели будут держать его до самого отхода поезда. За десять минут до отправления вызовут и предложат подписать бумагу, в которой задержанный, то есть Кирилл, претензий к полиции этого городка, и в частности к дежурной смене вокзала претензий не имеет. Все вещи по описи получил, а деньги пересчитал. Ну, а если не согласен, то тоже ничего страшного. Поезд уйдет без него. Деньги вернут, но и посидеть в этой ментовке придется еще день – другой. Все ни как не может моряк отвыкнуть от старого слова ментовка, показывающего полное неуважение к блюстителям порядка. И сегодня ничего не изменилось от переименования. Как шли сюда работать не самые порядочные люди, так и идут. Вот совсем недавно в прессе мелькнуло, что три старших офицера полиции свою же девчонку – дознавателя изнасиловали по пьяни. Если они своих не жалеют, то что говорить о таких, как Кирилл.

А тем временем события этой теплой летней ночи стали набирать обороты не по часам, а по минутам. И первым, кого поднял звонок из управления областной ФСБ, был куратор этого населенного пункта майор Круглов. Ему ничего не объясняли, не втолковывали, а просто приказали быстро собраться и ждать дальнейших распоряжений в своем «Ленд – Краузере». То, что назвали марку личной машины, уже было не очень хорошим сигналом. Так что, майор ничего не переспрашивая и не уточняя, быстро собрался и занял место в своем роскошном авто. Через час пришел приказ взять помощника и снова ждать. Капитан Стройвенко занял место рядом с начальником в его «Крузаке» через двадцать минут. Глухая ночь, приказ из областного центра, все не понятно и немного тревожно. Не будут по пустякам среди ночи дергать провинциальных сотрудников. Может опять нелегальное золотишко с приисков всплыло? И все это прошло мимо местных фээсбэшников. Если так, то неприятностей по службе не миновать. А пока оба чекиста дремлют в тревожном ожидании.

Камера вполне приличная и чистая. Квадрат три на три. Как и во всех подобных помещениях, глухие нары вдоль трех стенок. Рюкзак с вещами забрали. Так что на холодных, крашенных коричневой краской нарах спать довольно неудобно. Но если жизнь приучила к трудностям и лишением, то и холодные доски не проблема. И через двадцать минут Кирилл уже спал, укутавшись на сколько смог в короткую джинсовую курточку. Теперь от него уже ничего не зависит. И уже засыпая подумал, надо Егора из этой деревни вытаскивать однозначно. Другу по настоящему плохо здесь. Этот вопрос он обязательно решит с Игорем. Осталось только дождаться освобождения. Была же мысль иметь запасной мини телефончик, который легко мог уместиться за резинкой носка. Ведь его даже не обыскали, ремень и шнурки с кроссовок не забрали. И уже отключаясь, зло усмехнулся, в родной стране хуже, чем на войне.

Приказ добавить в группу прокурора города и ждать, пришел местным чекистам ровно в восемь утра, когда они уже почти выспались. Если сон в автомобильных креслах можно назвать сном. Выпили кофе и закусили бутербродами, за которыми поднялся к себе в квартиру майор. Все отлично поместились в большой машине. И все в полном недоумении. Что то случилось неординарное, если в операции задействован прокурор. Все должно быть на самом высоком правовом уровне. В девять утра приказано выдвинуться в район вокзала и снова ждать.

Поезд уходит ровно в девять пятьдесят семь. Как и предполагал Кирилл его вызвали в дежурную комнату без двадцати десять. Отдали рюкзак, барсетку с портмоне, в котором не хватало одной тысячи семисот долларов и сорока тысяч рублей. На вопрос где остальные деньги, ответил сержант. Мол, сколько было, столько и вернули. Спорить бесполезно. Ведь даже не дали ни каких бумаг подписать. Уверены в своей безнаказанности. Сержант сопровождает Кирилла на перрон. Он будет торчать рядом пока поезд не уйдет. Вернул телефон, в котором не оказалось батарейки. Смеется, мол, ты богатый, батарейку купишь, не разоришься. На перроне много пассажиров. Рядом три девушки. Одна из которых глянула на полицейского с такой ненавистью, что тот не выдерживает и зло бросает ей.

– Ну чего вылупилась, коза мутная. Может документы у тебя проверить, чтобы от поезда отстала. – девушка отворачивается и прячется за подруг. И вдруг рядом с полицейским оказываются два молодых человека с очень правильными и честными лицами. Предъявляют сержанту удостоверения сотрудников ФСБ и крепко берут за руки. Через секунду на его запястьях защелкнулись наручники. До прибытия поезда всего семь минут. Кирилл понял, что Игорь сработал в лучших традициях секретной службы своего ведомства. Девушка, которую сержант назвал козой мутной, вдруг выступила из – за спин подруг и громко выкрикнула в лицо задержанного.