Тройной капкан

– А что делать? – Румяный и вспотевший Ваулин смешно помотал руками. – Нам несказанно повезло: в ОВИРе мне дали информацию на некоего Рая Кури, приехавшего в Москву из Кито к родственникам. Как я понимаю, нас в Эквадоре может интересовать только Гуаякиль, поэтому этот Кури, еще недавно – Ростислав Куров, вполне может появиться на побережье – там его никто не знает!

– На сколько приехал в Россию объект? – Руфинов пошел к столу, надевая очки. – Надеюсь, ты не собираешься переезжать его самосвалом?

– Приглашение у него на два месяца, если не уложимся, он может заболеть от нашей хлорированной воды в кране, например, пародонтозом, – увлеченно заговорил Ваулин, неслышно семеня вслед за боссом. Они расселись по разные стороны двухтумбового стола. – Потом он может попасться на каком-то нарушении закона. Например, оскорбит представителя доблестной полиции. А это уже 319 статья – полгода исправительных работ!

– Ладно, давай план операции, – Руфинов, недовольно сопя, приготовил «паркер» с золотым пером.

– Вот, девятая страница, Ефим Петрович, – сладко пропел Тимур Георгиевич, подсовывая раскрытую папочку под начальственную длань. – Не извольте беспокоиться, мы с Люсей всё просчитали, прокола не допустим, если потребуется, сами нагрянем в эпицентр под видом съемочной группы документального фильма о Франсиско Писарро и индейцах… Как их там?… Инках с кечуа! Чуть не сказал: с кетчупом.

– Ну, хватит хохмить, – Руфинов беззлобно отмахнулся и проставил на плане операции «Белый китаец» свою трехэтажную подпись с резолюцией «Немедленно приступить».

7. Японское море

– Загрузить цистерны основного балласта. Погружение! – Билли Бирн негромко бросил в микрофон и приник глазами к окулярам перископа.

Нос лодки «Майра» стал медленно зарываться в фосфоресцирующую при лунных бликах воду. Обстановка в командном отсеке была рабочая, будничная – ни суеты, ни нервозности. Герман Шварцхольт сидел на вращающемся стульчике у бездействующего на этой глубине перископа, Кольцов стоял у гидроруля, Болтон следил за навигационными приборами, эхолотом и экраном гидролокатора для подводных лодок. Ни один из приборов не показывал присутствия каких-либо кораблей над лодкой или поблизости от нее.

– Погружение! Открыть кингстоны центрального балласта! Лево руля – семнадцать градусов! Машинному отделению прибавить обороты. Скорость двадцать четыре узла! – быстро отдавал приказы капитан Бирн.

И тут же радио донесло со всех концов субмарины глухие мужские голоса:

– Есть – лево руля семнадцать градусов!

– Есть – открыть кингстоны центрального балласта!

– Есть – скорость двадцать четыре узла!

Билли ощутил, как накренилась вперед и вправо лодка и как от стремительного погружения ему стало закладывать уши. Сквозь эту глухоту он слышал речь с немецким акцентом своего помощника Шварцхольта:

– Погружение сорок метров… Шестьдесят метров…

– Стоп. Дальше медленно.

Лодка «Майра» уходила вниз, в морскую глубину. Глухой шум воды, заполняющей балластные цистерны, проникал в каюту сквозь металлические переборки.

Билли невидящим взглядом смотрел на разбросанные по столу карты. Место сброса контейнеров было прямо под днищем подводного корабля. Уже в метрах двадцати восьми, двадцати четырех…

– Герман, ложимся на грунт. Потом общее молчание. Прослушаем всё вокруг минуты три.

– О’кей, капитан.

8. Москва. Штаб-квартира группы «Сова»

Горбатая улочка Брошевская затерялась в старой застройке района Нового Арбата. Во дворе под номером 15 отдельно стоял трехэтажный особняк с облупившейся местами штукатуркой. В грязно-желтом доме все окна были с решетками. Входная дверь из толстого металла с глазком соседствовала с малиновой табличкой, по которой шла золотобуквенная надпись «Издательство научной литературы «Гранит».

Конечно, никакого издательства за кремовой дверью не существовало. Любопытные дворовые обитатели преклонного возраста терялись в догадках. На усердных чиновников в «Граните» походили только двое: худая, очкастая дамочка и маленький, пухленький мужчина с козлиной порослью на круглом подбородке. Людмила Александровна Барышева и Тимур Георгиевич Ваулин. Дворовым сплетницам пока не доложили, что под вывеской издательства работала строго законспирированная группа «Сова», секретное детище Службы внешней разведки.

Возглавляли крошечную команду бывшие советники юстиции, а теперь просто подполковники СВР Ваулин и Барышева. До обретения руководящего поста в «Сове» Людмила Александровна протрубила десять лет рядовым юристом в прокуратуре. Ей уже стукнуло 44.

Тимур Ваулин, несмотря на негеройскую внешность, раскрыл множество преступлений с весьма запутанной интригой. Ему было уже 47. Женат, взрослой дочери исполнилось 23. Как-то незаметно он и одинокая Барышева сблизились, хотя никакого любовного романа между ними не возникло, просто они много вкалывали в одном отделе прокуратуры Центрального округа Москвы. Тима посвящал подругу во все перипетии очередного трудного дела, Люся высказывала свое мнение, которое подталкивало, приводило в движение ленивые мысли Ваулина, и тугой узел суперзадачи постепенно развязывался сам собой. Следовательский тандем был замечен генпрокурором, о нём было доложено Молочкову. Знание иностранных языков, английского и испанского, определило их окончательную судьбу – Тима и Люся были направлены на учебу в институт имени Андропова, а затем – в епархию Руфинова.

Перед встречей с директором СВР между ними произошел исторический разговор в машине.

– Тима, я вообще-то «важняк» никакой. – Женщина в очках с недоумением воззрилась на сияющего толстячка за баранкой. – Почему Молочков выбрал меня для этой шпионской затеи?

– А это я настоял, – Тимур Георгиевич ещё больше расцвел. – Он вызвал, предложил руководить. Я поставил условие: только вместе с ненаглядной сыщицей Люсей мы сможем принести плоды типа супер-дрюпер! Вот где собака. Усекла?

– Опять детский сад на прогулке. – Люся сердито сдвинула брови. – Ты можешь по-человечески объяснить: зачем тебе нужна я – обычная бумажная душа?

– Люся, ты же сквозь стены видишь! Ты просто не замечаешь своего таланта. Да все мои криминальные победы образовались благодаря исключительно тебе. Только ты наводила меня на подлинные открытия! – Тимур восторженно прокудахтал, посмеиваясь.

– Хватит загибать, Пуаро небритый! – Люся невольно улыбнулась. И кинула вопрос на засыпку: – И кто тогда у нас в «Сове» главный? Ты или я?

– А мы вместе. Вот где собака! – Тимур треснул пятерней по рулю. – Нет, официально босс – я, а фактически мы давно с тобой образовали некий мозговой симбиоз – не вижу смысла тут что-то менять.

С тех пор прошло три года.

Летним днем белый «мерс» въехал во двор № 15 по улице Брошевской. Барышева и Ваулин с дипломатом и сумкой торопливо исчезли за кремовой дверью «издательства». Начался ещё один день секретной деятельности группы «Сова».

Внутри на первом этаже сразу располагался просторный холл с пыльным фикусом и двумя дубовыми дверями. За первой – святая святых, кабинет начальства. За второй – оперативный отдел. В нем хозяйничала Светлана Сергеевна Метлицкая, 34-летняя блондинка, профессиональный аналитик, программист и компьтерщик. Люся и Тима откопали её в одном «почтовом ящике», накопителе мировой информации, которая перерабатывалась в дайджесты для Президента, Председателя правительства, министров и руководителей спецслужб.

На втором этаже была комната отдыха или столовая и мастерская «технического Бога» Олега Семеновича Марголина. На третьем – находились кабинеты агента Александра Коротича и психолога-гипнотизера Натальи Зубовой, а также – уютная маленькая сауна. В комнатах осталась редакционная, тяжеловесная мебель, поэтому привидение, зашедшее ночью в гости, никаких особых изменений не заметило бы. Правда, намного прибавилось электронной аппаратуры, оргтехники, да антенна на крыше стала длинней в четыре раза.

В 11.00 группа «Сова» сосредоточилась в кабинете с табличкой «главный редактор». Барышева и Ваулин сидели за огромными двухтумбовыми столами с компьютерами и селекторными ящиками на столешницах. На монументальных черных кожаных креслах и диване удобно разместились майор Марголин, старлей Коротич, капитан Зубова, капитан Метлицкая – все в цивильной элегантной одежде, что соответствовало корпоративному стилю сообщества клерков с приличной зарплатой.

Тимур Георгиевич с хрустом всунул сосиски пальцев в пакетик с мускатными орешками и, счастливо всем улыбаясь, спросил:

– Ну, что накопали, братцы?

Аналитик Метлицкая поправила изящной дланью белокурую волну волос и стала бодро повествовать, поглядывая в записи в блокноте:

– Данные Гольцова и Покатышева указывают на героиновую диверсию через Дальневосточные ворота. В Россию поступило около 20 тонн «геры» и немного кокса. Мелкие партии уже попали в руки полиции на уровне пушерской сети. Общий объем изъятого незначителен. Чек на одну дозу составляет 1/10 грамма. Такого количества наркотика вполне достаточно, чтобы количество наркоманов увеличилось примерно в 45 раз. За полугодичный период цена чека снизилась многократно. Дозу уже можно купить в Москве за 500 рублей.

– Ну, это нам известно от Руфа, – Барышева нетерпеливо перебила аналитика, – В чем там вся каверза?

– Да, – чмокнул губами Ваулин. – Где собака?

– «Собака» в перьях, – чуть смутившись, сказала Светлана. – В Приморье люди Гольцова взяли крупного пушера при передаче. В упаковке – три кило «китайца» и кэ-гэ кокса. В порошке было два серых пера. Профессор-орнитолог Астраханцев дал заключение, что перья принадлежат нелетающему баклану с Галапагосских островов. Это ЭНДЕМИК – на шарике птица существует только в названном регионе. Живет практически всего на двух островах. Может гнездиться почти в любое время года, поскольку сезонность климата практически отсутствует. В течение года баклан размножается несколько раз, обычно с тем же самым партнером на прежнем месте. Самка, при смене партнера на гнезде, каждый раз подносит ему пучок водорослей в качестве символического подарка для налаживания семейных отношений. Галапагосский баклан – редкий вид, численность его популяции не больше восьми сотен пар. Раньше птицы обитали только на Фернандине и западном побережье Изабеллы, сейчас поселяются и на восточном. Они постепенно восстанавливают численность после Эль-Ниньо в 1982-85 годах (аномальное потепление поверхностных вод).

Ваулин почесал затылок и поразмыслил вслух:

– Вывод напрашивается тут один: раз перья попали в упаковку, значит, наркотики прибыли в Россию из того региона. Галапагосы для отправки судна не подходят. Там нет порта, туда отправляются только мелкие туристические катера. Теоретически птиц могли переселить на какой-то остров поблизости, где они прижились.

– Найти место отправки можно, только побывав в Эквадоре, а именно надо лететь в Гуаякиль, – резюмировала Людмила Александровна. Она уперла указательный палец в точку на карте мира. – Кто отправится, тоже понятно. Выбор у нас небольшой.

– Сегодня стоимость четырех тонн кокаина на европейском черном рынке равняется одному миллиарду евро! – Метлицкая завершила доклад ударной фразой.

– Кролики – это не только пушистый мех, но и крутые бабки! – Ёрник Коротич соорудил на лице смешную гримасу и вальяжно развалился на диване.