Петька с Выселок. современная повесть

– Петя, ты только не ругайся, не зли никого, терпи! – его одноклассница Анка Грязева по кличке Заморыш умоляюще смотрела на мальчика. – Я буду тебя ждать в коридоре, – громким шепотом успела сообщить она.

– Закрой дверь, негодница! – завуч Ирина Михайловна вытолкнула девчонку и с силой захлопнула дверь. – Мне все понятно, товарищи учителя. Сейчас сюда придет наш психоневролог Лидия Васильевна, и мы будем решать, что нам делать с этим типом. Вы правы, Мирон Семенович! Если не принять кардинальных мер сразу, потом мы с вами поплачем, и еще как!

Мальчик знал, что психолог Лидия Васильевна, которую все детдомовцы называют за глаза «психичкой» и страстно желали ей самой хоть раз полечиться у настоящего психолога, ни за что не станет разбираться, а сразу назначит лечение в психоневрологическом диспансере в городе. Так было всегда, и для него никто не сделает исключения. Поэтому ему всё вдруг стало безразличным, даже боль в коленках и в локтях как будто отступила и уже не так давала о себе знать.

– Выйди в коридор, Мохов, и дожидайся там, тебя вызовут, – завуч взяла ребенка за плечи и выпроводила из кабинета.

– Тебя не били? – Анка подбежала к мальчику, участливо заглядывая в глаза. – Тебе больно, сильно больно?

– Скажешь еще! – Петя шмыгнул носом, презрительно циркнув сквозь редкие зубы на крашеный пол коридора. – Да-а, по башке слегка физик прошел, а так ничего, не били.

– Вот и хорошо, Петя! Ты только не спорь с ними, тебе же хуже, – наставляла девчонка, ласково поглаживая его по спине.

– Ты кого учишь, Заморыш? – Петя резко отстранился от Ани.

– Опять ты за старое, – обиженно надула губки девочка и отвернулась к стене, чтобы скрыть набежавшие вдруг слезы.

Она искренне переживала за него, волновалась, прибежала следом, чтобы помочь ему, а он…

– Никакой я не Заморыш, а Анютка Грязева, – заревела вдруг от обиды, размазывая слезы по щекам.

– Ты это… перестань, – мальчику стало неудобно, неловко, что из-за него плачет Анютка, да и вообще кто-то за него переживает.

– Не надо, не плачь, – все же пересилил себя. – А то я не знаю, что надо делать. И Заморышем тебя все называют, и я тоже.

– Другие – бог с ними, я на них не обращаю внимания, – Аня повернула к Пете заплаканное лицо. – Но ты-то другой, ты хороший! Очень хороший! – зачем-то добавила она.

– Да? – удивленно воскликнул мальчишка. – Только что меня называли нахаленком, зверем, животным, а ты говоришь, что я хороший.

– Неправда! – горячо воскликнула девочка. – Это они нехорошие! Они сами такие! А ты хороший, очень хороший!

– Скажешь тоже, – засмущался мальчик, подошел к большому зеркалу, что висело в школьном коридоре. – Обыкновенный я. Как все.

– Неправда. Ты – лучший, – из зеркала на них смотрела девочка в синем легком платьице с белыми цветочками, с бантиком на самой макушке рыжей головки, с таким же рыжим, в веснушках лицом и с огромными, удивленными голубенькими глазами на нем, смешно торчащими ушами. И рядом с ней коротко стриженый, лопоухий мальчик с чуть припухлыми губами, облезлым носом, скуластым лицом с ямочкой на бороде.

– Ы-ы! – Петька показал язык Анькиному отображению, улыбнулся.

– Сам такой, – уже весело воскликнула девчонка и в ответ высунула свой язычок.

В это время прозвенел звонок на следующий урок, и Аня убежала, успев дать напутствие Пете:

– Ты только не груби, со всем соглашайся. А диспансера не бойся – ты сильный, все выдержишь!

– Иди уже, опоздаешь, – легонько подтолкнул ее. – Беги, беги! Без соплей сварим клей!

– А с соплями – лучше! – не осталась в долгу девчушка.

Мальчик хорошо помнит тот разговор в канцелярии, когда пришла психолог. Слова «агрессия, агрессивность, опасен для общества» не сходили с уст Лидии Васильевны.

– А может, ребенок от шалости, от избытка чувств так поступил? Дети – народ эмоциональный, – робко заметила учительница по труду Елена Анатольевна. – Это же ребенок.

– Вот что, милочка моя! – категорическим тоном начала завуч. – Прежде чем идти поперек мнения коллектива, вы вспомните, за какую сумму расписываетесь в ведомости в конце месяца! Вас здесь никто не держит! Желающих занять ваше место целая уйма за воротами стоит!

– Что вы, что вы! – засмущалась, занервничала учительница. – Да я что? Да я как все!

– Ну, вот то-то, а то умников больно много стало! – закончила Ирина Михайловна. – Ещё мамкино молоко на губах не обсохло после пединститута, а туда же, советовать собралась старым, опытным кадрам.

На второй день Петя уже был на окраине города, где в сосновом бору расположен психоневрологический детский диспансер. Сопровождала его врач-психиатр Лидия Васильевна. Она же ходила по кабинетам, а он оставался сидеть в коридоре, ждать.

Перед отъездом в диспансер вечером к ним в спальню набилось толпа старшеклассников. Петька только успевал слушать. Наперебой они рассказали, как надо вести себя в больнице, как избегать уколов, таблеток. Вспоминали свои истории, делились опытом, давали характеристики лечащим врачам.

– Запомни, малыш, на всю жизнь: здесь, в детском доме, и тем более в психоневрологическом диспансере, ты – никто и зовут тебя никак. Не качай права и благополучно доживёшь до совершеннолетия. А там… – ученик девятого класса Никита Ушаков развёл руками, – а там всё будет зависеть только от тебя.

– Не буянь, не ори, терпи и молчи. Все пройдет. Ничего страшного. А не то – испортят твои бумаги, всю жизнь из «дурки» не вылезешь, не отмоешься.

Петя усвоил хорошо наставления товарищей. Поэтому надо терпеть. Только так можно остаться человеком.

Боль потихоньку начала отступать, в голове прояснялось, исчезал шум, и глаза возвращались в нормальное состояние. Зато появляется безразличие. Нет ни малейшего желания что-либо делать, шевелить рукой, ногой. Остается лежать в забытьи между сном и явью, и ждать.

А лучше всё же думать.

Теперь он второй раз здесь, в диспансере.

Где-то в девчоночьей палате лежит и Анка, Анечка, Анютка. Мальчик вспоминает о ней, и улыбка трогает губы. Надо сходить проведать, только сделать это нужно так, чтобы никто не увидел. Не исключено, что «психичка» понарассказала врачам всяких гадостей о них, и те будут препятствовать встречам.

Петя заставляет себя подняться, сесть на кровати, свесив ноги. Нет, голова еще кружится, идти опасно, да и тошнота всё ещё подкатывает к горлу. Надо полежать, набраться сил, ещё не время вставать и ходить.

Он вдруг вспомнил, как тогда, в первый раз, вернулся из диспансера. Как его встречали! А как он шел?! Как герой! Даже старшеклассники подходили, хлопали по плечу и здоровались за руку как с равным себе.

Он заметил Аню первой, отыскал эту рыженькую, огненную головку сразу, только не подошел, не поздоровался, а издали, еле заметно кивнул головой, чтобы никто не догадался. А она всё поняла, зарделась вся, закрыла руками лицо и убежала. И ему стало так хорошо, покойно, как никогда еще не было. И тогда он впервые понял, что вернулся к себе домой, где есть такая девочка, как Анютка, и которая его ждала. А это так приятно, когда тебя где-то кто-то ждет, переживает за тебя.

Потом была учеба. Они сидели с Аней за одной партой. Как посадила их вместе в первом классе учительница Елена Федоровна, так до сих пор они и сидят. Чего только не наслушались и от учеников, и от учителей?! Был период, когда даже насильно рассаживали, запрещали встречаться.

Мальчик повернулся на другой бок, открыл глаза и долго смотрит в окно. В палате стоит шум, толчея, но его ничего не задевает – он настроился думать, вспоминать. Если не заставлять себя хотя бы думать, то можно отупеть, на самом деле сойти с ума.

Аня с Петькой договорились с первого класса, что будто бы они брат и сестра. Это она так предложила на перемене еще до Нового года, когда он уже вернулся с лечения в диспансере.

Одноклассник Мишка Перегудин первым обратил внимание на их отношения.

– Жених и невеста! Жених и невеста! – бегал вокруг них, корчил рожицу.

К нему подключился весь класс. Все орали, тыкали пальцами, дразнили, а то и норовили толкнуть. От отчаяния мальчик не знал, что делать, и готов был уже вступить в драку, но тут на помощь пришла Анютка.

Взобравшись на парту, с серьёзным выражением лица и совершенно спокойным тоном произнесла:

– Чего вы шумите, дурачье? Успокойтесь! Разве могут быть женихом и невестой брат и сестра? – ее рыжая мордашка победно взирала с высоты на в миг сконфузившихся одноклассников.

Класс мгновенно замер: слишком много таких историй в детском доме, чтобы в это поверить. Вот и тогда не поверили, однако дразнить перестали, и мальчик не раз ловил на себе задумчивые взгляды своих однокашников, особенно девчонок. Теперь-то Петя понимает, что ни одна живая душа в классе не поверила их выдумке, но все очень хотели, чтобы так было, поэтому-то и приняли вранье за чистую монету.