Рваный камень

«Радуйся, радуйся, дурачок, – себе думаю. – За плетнём тоже радуется такой же горе-родитель».

А потом через год и дочурку родила. А Колька снова радуется! Вот дурак! Я же говорю: что в курятнике, что в жизни – всё едино. Откуда знать петуху кто топтал его курицу? – снова ироничный смешок слетел с губ старухи.

– Прости Господи, – бабушка повела кистью перед ртом, изображая крестное знамение. – Ну, это с соседкой. Вроде как рассчиталась, наказала подругу. Ну, и мужу показала, кто в доме голова, и как семейную жизнь налаживать надо.

А вот ещё и с сестрой что было… – рассказчица снова прервалась, в который раз оглядела двор.

Гуси к этому времени сморились на жаре, дремали стайками. Лишь гусак ещё бодрствовал, ревниво следил за петухом, когда тот приближался к гусям. Выгибал шею, шипел, шёл в наступление на кочета, расставив крылья, махал ими, отгонял.

Сорока добралась-таки до куриного корыта, в спешке клевала корм, воровато оглядываясь по сторонам, прыгала, готовая в любое мгновение к любой неожиданности.

– У-у-у, воровка, – старуха хотела замахнуться палкой на птицу, закричать, но боялась вспугнуть уснувшую домашнюю живность, не осмелилась нарушить благоговейную тишину во дворе, и потому лишь шипела не хуже гусака:

– Нет, чтоб жуков жрать на картошке, так она на готовенькое, лишь бы своровать. У-у, глаза б мои не видели тебя, сволочь! На чужое падка, негодница!

Однако оставила в покое сороку, смирившись.

– На чём же я остановилась? – бабушка напряглась, вспоминая. – А-а, вспомнила.

Сестра моя младшая на год, Светка, замуж вышла за офицера. Как раз через год после меня.

– Я, – говорит, – офицерша! А ты, Катька, в навозе да в мазуте всю жизнь ковыряться будешь.

Задело меня: обидела родная сестра. Однако, виду не подала. Стерпела. К тому времени уже науку постигать начала, с соседкой да мужем своим рассчитывалась. А сама думаю: откуда тебе знать, офицерше, что в день свадьбы твой офицерик мне под юбку в сенках лазил, за титьки лапал, лез целоваться, пьяно плакал?! В кладовку волок, упрашивал. Говорил, мол, если бы меня раньше встретил, то… э-э-э, да что говорить!

А Светка на каждом шагу мне по глазам била:

– Офицерша я! А ты, хоть и красивая, да несчастливая! Доярка и жена тракториста!

Ладно, думаю. Опыт уже есть, квиты будем, офицерша занюханная.

Как-то летом приехали они в гости. С дитём. А у меня уже двое своих ребятишек было.

В первый же день Светка сына на руки, да побежала по деревне хвастаться. Моя ребятня за ними увязалась. Ну-у, а мы с зятем дома остались. Чего уж скромничать? Он рад, и мне отомстить надо родной сестре, проучить офицершу, чтобы впредь нос не задирала.

Да-а, тайком миловались мы с ним половину их отпуска. Потом Светка что-то заподозрила, скоренько так уехали, не догуляв. Правда, больше с мужем не приезжала: всё с сыном да с сыном. И перестала кичиться офицерством, – старуха замолчала, сбросила с подола кошку, встала.

Снова закудахтала курица, слетев с гнезда. Ей тут же вторил петух.

– Я ж говорю: дурачьё мужики. Чего ты радуешься? У-у-у, бестолочь! – бабушка замахнулась палкой на петуха. – Что в курятнике, что в жизни – одно и то же: что ни мужик, то дурень. Тьфу!

Лето.

Бранилась старуха, кудахтала курица.

На колени, Иван, на колени!

Рассказ

Разрешите представиться:

– Ваня!

Нет, не так.

– Иван!

Вот, сейчас правильно, и, главное, солидно: Иван! И-ван! Иван Андреевич Иванов.

А как иначе, если я заканчиваю первую четверть одиннадцатого класса. Ещё немножко упереться, и, здравствуй, взрослая жизнь! Впрочем, я и теперь взрослый. Даже паспорт тому подтверждение.

Если с фамилией всё понятно и ясно, то вот с именем и отчеством история отдельная. На всякий случай поведаю.

В папином роду с незапамятных времён прижилась одна традиция: в каждой семье в поколении Ивановых мальчикам надо давать имена Ивана или Андрея. Можно, конечно, и другие имена, если ребятишек много. Но уж у Ивана обязательно должен быть сын Андрей, а у Андрея – сын Иван.

Наша семья свято чтит традицию Ивановых: папа – Андрей Иванович, я, его сын – Иван Андреевич. Так было до, так будет и после. Традиция, однако.

А ещё, моя мама – Ирина Николаевна, филолог и директор школы, в которой и учится её неслух и оболтус, то есть я. И младшая сестрёнка Анечка тоже. Правда, она в пятом классе постигает прелести дочери начальника общеобразовательного заведения.

Вот уж кому не позавидуешь, так это детям учителей и директоров школ. На себе испытал, на собственной шкуре выстрадал.

А папа – фермер. Андрей Иванович Иванов – фермер в нашем районе, и, прошу заметить, не из последних по успехам в сельском хозяйстве и вообще в бизнесе. А то! Мы, Ивановы, такие!

Вынужденно сделаю отступление, чтобы пояснить немаловажные вехи в папиной биографии. И, соответственно, в моей тоже.

По преданию, как рассказывала бабушка, род Ивановых знаменит ещё и тем, что ведёт свою династию военных от потешных полков молодого царя Петра Первого. Так ли, нет, не знаю, но хочется верить. Ведь мои дедушка, прадедушка и прапрадедушка были офицерами Военно-Морского флота при царе, при Советской власти и в современной России. Факт достоверный. Подтверждают его фотографии солидных и серьёзных военно-морских офицеров в семейном альбоме. И целая коллекция офицерских кортиков – пять штук! досталась мне в наследство от папиного папы, а моего родного дедушки и полного тёзки капитана первого ранга Иванова Ивана Андреевича. А ещё есть затёртый временем и выцветший во многих местах Наградной лист бомбардира Ивана сына Андрея Иванова и медаль «За защиту Севастополя 1854 – 1855 гг.»

Вот и думай тут…

Так вот, о моём папе.

После распада Советского Союза, а за ним и Советской армии командир ракетного крейсера Черноморского флота капитан первого ранга Иванов Иван Андреевич не изъявил желания служить иной стране – Украине, и был переведён военным комиссаром к нам в районный центр. С понижением в должности. Но выбора не было. Так Ивановы оказались здесь, в одном из райцентров Алтайского края.

Чуть больше семнадцати лет назад на побывку к родителям с Северного флота, из Мурманска прибыл двадцатипятилетний бравый «каплей», то есть, капитан-лейтенант Иванов Андрей Иванович – командир боевой части на подводной лодке.

И надо было такому случиться, что в это же самое время получила назначение к нам в район, в нашу школу на должность учителя русского языка и литературы выпускница Барнаульского педагогического института красавица Ирина Николаевна Боброва.

– В форме! Золотые погоны! – захлёбываясь от восторга и восхищения, поведала мне по большому секрету мама. – Отпад!

И это говорит филолог?! Чему их учат в институтах?

После маминых откровений я обратился к папе за разъяснениями.

– Сынок, женщины правят миром, – загадочно ответил на мои приставания папа.

Как бы то ни было, но они поженились. Правда, ехать на Север мама категорически отказалась. Чем мотивировала свой отказ? Не знаю. А вот папа уволился из армии, переехал в райцентр, занялся сельским хозяйством.

И это потомственный военный, кадровый и перспективный офицер-подводник?!