Авдотья – дочь И. И. Сусова

Послышался топот ног и доска над головами скрывающихся беглецов, с треском отделилась. Сноп дневного света проник в подпол.

– Ничего не видно!– сказал Рылов.

– Посвети фонариком, ищейка хренова!– приказал незнакомый голос. Через минуту, направленный луч прошелся по темному пространству и уткнулся в сбившуюся кучку ребятишек с прищуренным лилипутом. Свесившаяся голова Рылова расплылась в довольной улыбке, словно увидела несметный клад:

– Они тут, босс!!!

Сережа спонтанно наставил на бандита «Беретту М9» и с натугой нажал на курок. Обескураженный Рылов вовремя убрался. Оглушительный выстрел потряс подпол, и пуля расщепила подпорку, взметнув клубы пыли.

– Бо-о-осс!!!– заорал истерично коренастый телохранитель.– У них ствол!!!

Отдача была так велика, что Сережу отбросило к стенке. А клоун Карапузов, после жуткого выстрела, мгновенно пришедший в образ киллера Шандора, вырвал из рук мальчика пистолет и строго сказал ему:

– Боевой пистолет – не игрушка! Сколько их там?

– Трое, судя по голосам…– пролепетала Авдотья.

И тут началась беспорядочная пальба. Пули пробивали половицы и впивались в землю крохотными всплесками то там, то тут.

– Не стрелять, уроды хреновы!!! Девчонку грохнете!.. – вскричал в ярости босс. Пальба мигом прекратилась и он заискивающим голосом произнес:

– Эй, малышка! Ты слышишь меня?! Твой папа прислал нас за тобой!..

– Ага! И еще привет с вашими пулями!– ответила дочка чиновника.

– Не обращай внимания! Мои люди подумали, что это крысы!..

– Сами вы крысы!!!– огрызнулась Авдотья. Пока босс шептался со своими головорезами, в дальнем углу подполья отделился кусок мха и из потайной норы, выглянул шишок.

– Чего сидите, глаза пялите!– деловито заявил Митрофан.– Ползите сюда!..

3

Горемыки бросились на четвереньках к норе и по очереди протиснулись в ее узкое горло. Там было сыро и тесно, но они шустро поползли по проходу. В кромешной тьме, под руки, попадалось что-то склизкое и квакающее. Не останавливаясь и шустро работая четырьмя конечностями, подпольщики продвигались метр за метром и, спустя какое-то время, выбрались наружу, – в небольшую рощицу, возле болот.

Они устало разлеглись на траве, со счастливыми улыбками взирая на облачное небо и облегченно вслушиваясь в окружающие звуки: как вдали токует глухарь, поблизости – стрекочет кузнечик, а над полевыми цветами – жужжит пчелы.

Киллер Шандор проверил пистолет и пожалел, что запасные обоймы остались в рюкзачке. И все же, его порадовало то, что босс был тут, а, значит, выполни он этот заказ,– последний контракт скоро закончится! И здравствуйте, песочный пляж и пальмы с кокосами!

– Не высовывайтесь, пока я не скажу!– сказал ребятам Шандор. В его тоне послышались повелительные нотки, каких раньше не было. Он окончательно пришел в себя и ни о какой Лиле уже не упоминал.

– А, ты что собираешься делать?– спросила Авдотья.

– Свою работу, детка!– изрек лилипут и короткими перебежками побежал к деревне.

4

Митрофан тихо сидел у края болота, обняв ножки. Он знал, что все скоро завершится и мальчик с девочкой разъедутся по домам, а он останется в этих местах, исполнять свое предназначение шишка. Его сердце не страдало из-за предстоящей разлуки, потому что в своей долгой жизни он столько пережил разлук, что оставалось только одно – следовать своему природному инстинкту и исполнять свой долг шишка по охране дома, пусть и заброшенного.

«Люди – странные существа,– думал он, глядя в болотные дали. – Им мало того, что уже имеется и постоянно что-то ищут и добывают сверх положенного. То ли от жадности, то ли от желания казаться могущественными, они лишь запутываются в своих ненасытных чувствах, и морочат свои досужие умы не тем, чем следовало бы…»

Авдотья подошла к нему, присела рядом, а Сережа походил кругами и примостился поодаль. Они помолчали немного и шишок, глядя в болотную даль, сказал с серьезной задумчивостью:

– Давным-давно, когда я был еще несмышленым ребенком, моя мама водила меня по этим местам, а потом, где я только не был, а все равно вернулся сюда!.. И чего только не привелось увидеть мне по деревням и селам на земле-матушке. Видел времена засухи, когда люди голодали и вымирали семьями, и пожары, когда сгорали дотла целые поселения и обездоленные погорельцы ходили побираться по округе. Видел жестокие набеги инородцев, да и поборы своих сородичей тоже, когда грабили домочадцев, угоняя у них скот и отбирая у них нажитое добро. И все равно, упрямые люди, как те мураши, заново обустраивались на этих землях, продолжая свой род и посильное житье. Позабыли прошлые горести и тяготы, заново ругаются между собой из-за всяких недоразумений и спорных тяжб. Ничто не научает их быть миролюбивыми и милосердными к друг другу, помогать в беде и радоваться каждому прожитому дню на этом чудном, белом свете. Вот, поэтому я и чураюсь людей, потому как бесполезно учить уму-разуму тех, кто не желает учиться и более не повторять прежних ошибок. В своей длинной жизни, я одно я понял: – повсюду на земле теплится жизнь, и все люди хотят одного – несбыточного счастья. А что его искать, вот оно, рядом! Чуточку равного внимания и здравой памяти, и счастье – внутри и вокруг…

– Бедненький Митрофанушка!– прослезилась Авдотья и крепко обняла шишка.– Тебе не хватает любви и доброты! Хочешь, я тебя возьму с собой на Рублевку? Там так хорошо и люди совсем другие, богатые и любезные…

– Не надо, мне и здесь не плохо. Как говаривалось в старину: лучше давить своих вшей на родной завалинке, чем вычесывать чужих блох на чужбине…

Издалека послышались хлопки выстрелов. Ребята навострили уши. Потом все стихло.

– Это твой помешанный в доме Едренкиных шорох наводит!– заметил Сережа, а потом важно произнес:

– Шишки – не люди! Вы живете в деревнях и в лесу, а мы в городе!.. У нас уже компьютеры и много еще чего, а вы, как жили при царе горохе, так и живете…

– Глупый мальчик!– снисходительно произнесла Авдотья.– Разве дело в компьютерах? Митрофан хотел сказать, что люди остаются прежними, какими были до нас и будут после…

– Не знаю! Может оно и так, но я не хочу об этом думать! Мой отец говорит, что надо крутиться в этой жизни, иначе – ни шиша, не получишь!.. О-о, шишок, случайно, не от слова «шиш»?

– Дурак ты, Сережа, и не лечишься…– бросила в сердцах Авдотья.– Вот папенька приедет и я возьму Митрофана в Рублево!..

– Ох-ох!– скривился мальчик.– Там, как раз, ему и место! Будет богачей пугать по ночам!..

Девочка не успела обругать ревнивого мальчика. Из кустов появился взъерошенный Шандор и выпалил, задыхаясь от беспрестанной пробежки:

– Все, патроны закончились! Кажется, зацепил одного, долговязого…

– Хорошо, что не Анатолия, он меня все же кормил,– заметила Авдотья.

– Как же я так промахнулся!? – огорченно произнес Шандор, выдергивая из пятки занозу.– Ведь точно целился в Обмылка…

– А кто это, Обмылок?– спросила Авдотья.

– Не хороший человек! По нему давно тюрьма плачет! Меня, они вычислили. А ты, мальчик, не мог бы принести из их дома мой рюкзачок?

– Еще чего!– испугался Сережа. Девочка с ним согласилась, заметив, что это очень и очень опасно.

– Пойду я, мне сподручней по норам шнырять!– предложил свои услуги шишок и, не дожидаясь ответа, юркнул в нору…

5

А в деревне, старухи попрятались по избам, и силком удерживали в погребе деда Силантия, которого хлебом не корми, а дай пострелять. В свою очередь, Обмылок, упомянутый Шандором, в припадке гнева метал громы и молнии, отчитывая своих «шестерок». Раненный в ногу Косой тихо стонал, ожидая сочувствия, а Рылов чистил свой пистолет, виновато втянув голову в плечи.

– Не могу взять в толк, что вы за люди такие! Где вас обучали военному делу?!..– продолжал отчитывать своих телохранителей босс, перевязывая рану долговязому.

– Косой в Чечне воевал, а я не успел, зато в ВДВ служил!– буркнул коренастый.

– Удивляюсь, как он выжил, а ты не разбился вместе с парашютом!..– негодовал Едренкин, потихоньку остывая.– Малолетние поганцы из-под носа улизнули,– раз! Какой-то коротышка по мне лупил из ствола,– два! А вы в кусты залегли; нет прикрыть меня своим телом,– три! Что за выкидоны?! Нора точно не проходима?