Короли грязи-с

– Я тебе позвоню, – сказал Веня. – Телефон тот же?

– У меня – да. А у тебя? Мы тебе дозвониться никак не можем.

– Я уезжал. Вечером созвонимся?

– Хорошо!

Веня попрощался с Ленкой и поспешил в банк. До него оставалось рукой подать.

Как только Веня ступил с асфальта на изысканную специально выложенную особым способом тротуарную плитку, то сразу понял, что ступил на территорию банка. Он поднял голову и прочитал вывеску из золоченых букв «Банк «Столичный ЭмитентЪ». И хотя банк назывался именно так с твердым знаком на конце для солидности и с признаком старины, Веня всегда читал название не иначе, как «Столичный Импотент». Вкладчиков банка Веня называл импотентами. Потому что положить деньги в банк было легко, а забрать сложно. Договоры составлялись таким мудреным образом, что клиенты оставались без денег и без прав на их возврат. А если кто-то настаивал на возврате средств и подавал в суд, то получал пустые хлопоты. На банк работали несколько инвестиционных фондов, которые под векселя, выпускаемые акции и ценные бумаги собирали деньги с граждан, обещая хорошие проценты и исчезали, чтобы возобновить свою деятельность под другими громкими именами.

Сергей Львович встретил его, как всегда в кабинете, в предвкушении и с тайной надеждой. Веня рассказал, как передал сверток и как вел себя Берумногов.

– Значит, взял?! – довольный сказал Сергей Львович.

Банкир поднялся с кресла и восторженно заходил по кабинету. Мягкий и ухоженный живот его опережал хозяина, куда бы он ни двигался по кабинету. Создавалось впечатление, что живот в теле главное и что его обладатель не ходит по кабинету, а желает догнать свой живот передвигаясь по непредсказуемой траектории, как энергичный шарик ртути. Крупная лысая, наголо бритая голова его ловила отблеск от осветительных ламп, гармонируя с блеском озарения в глазах. Веня никогда не мог понять этого человека. В его голове варились хитроумные мысли и выстраивались затейливые финансовые комбинации. За вполне благообразным видом скрывался хитрый умный и коварный человек, который прячет за маской добродетеля хищный нрав и стремление к наживе.

– Ты сказал от Сергея Львовича?

– Сказал.

Берумногова увольняли с высокой должности в связи с уходом на пенсию, как указывалось в подготовленном приказе. Его место должен был занять Семизадов, с которым у Новосумова-Захребетского сложились более чем дружеские отношения. Берумногов перед уходом должен был подписать важные для Сергея Львовича бумаги. Часть суммы за услугу подписант получил прежде и тянул до последнего, чтобы получить с банкира больше условленного. В том, что теперь подпись будет получена, Сергей Львович не сомневался.

– Я хотел вас кое о чем попросить, – сказал Веня.

– Да, давай.

Веня полез в карман. Достал сложенный белый лист бумаги и положил перед банкиром. Тот взял листок, развернул и прочитал:

«Заявление.

Прошу принять меня на работу в банк, чтобы получать удовольствия за ваш счет».

Ниже стояла подпись Вениамина.

– Это что шутка? – улыбнулся банкир и тут же посерьезнел. – Кофе хочешь? – спросил он.

Веня кивнул.

Банкир нажал на кнопку телефона и по громкой связи сказал:

– Нина, принеси нам два кофе.

В кабинет через минуту вошла секретарша и поставила на стол два кофе и две розетки с сахаром и печеньем.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно.

– Хочу стать банкиром, – улыбнулся Веня.

Сергей Львович в своих теневых делишках часто использовал его вслепую и явно недоплачивал. Он обманывал всех вокруг себя. Обещал платить процент от сделки, от прибыли, от выигрыша, но не собирался этого делать.

– Я тебе что, мало плачу?

«Мало», – мысленно ответил Веня и Сергей Львович его понял.

– Хорошо, ты будешь получать свой процент от сделки. И потом, я тебя ввел в высшее общество богатых игроков. Представил бизнесменом. Представь, что кто-то из них узнает, что ты не бизнесмен, а клерк из моего банка. Ты что меня хочешь подставить?

Когда было нужно Сергей Львович выставлял его на игру, чтобы обыграть какого-нибудь богатого клиента в закрытом клубе. Иногда нужно было проиграть высокому чиновнику, который брал взятки девушками, дорогими безделушками и тем, что ему проигрывали в карты. От выигрыша Сергей Львович платил ему мизерную сумму.

– Нет, ты мне пока нужен в том качестве, в каком я тебя использую. Пей кофе.

Они положили сахар в чашки и сделали по глоточку.

– В следующем деле ты получишь свой процент, – с обнадеживающей улыбкой сказал Сергей Львович.

Веня кивнул, понимая, что его снова обманут. Они оба смотрели друг на друга и понимали, что один обманет другого. Только на этот раз Веня хотел, чтобы тем, кто обманет, стал он сам.

Веня искал Ленкин дом. Ему предстояла встреча с юностью. Он увидит своих друзей: Аркашу Вездесущева, Тучу, Юрика, Шурика. Кого-то он узнает, а кого-то не узнает. Они давно не виделись.

Глава 2

Партнеры

По элитному загородному шоссе, торжественно обсаженному шпалерами из голубых елей, пряча под капотом табун лошадиных сил, мчался мощный шикарный «Мерседес». Синяя мигалка на крыше и захлебывающаяся от воя сирена оповещали все живое о приближении важной персоны. Мыши, ежики и зайцы бежали прочь от дороги, чтобы не быть задетыми или раздавленными. Вороны шустро слетали с деревьев и улетали, чтобы не портить пейзаж.

В «Мерседесе» на заднем сиденье сидел Павел Григорьевич Семизадов. За последнее время он значительно вырос в весе, должности и положении, уверенно заняв место своего бывшего начальника Бояна Мордасовича Берумногова, у которого многому научился и в том числе красноречиво молчать. Подчиненные должны были ловить на лету его мысли и выполнять приказы прежде, чем он их отдавал. Недавно он занялся политикой и метил еще выше. Но для политики нужно было непрестанно говорить, звать, взывать, обещать и вести массы за собой. И это он умел.

«Мерседес» на большой скорости, плавно вошел в поворот и понесся к видневшимся воротам с ажурной ковкой. При подъезде ворота автоматически открылись и «Мерседес», шурша шинами, въехал на территорию резиденции его партии, вальяжно, плавно по дуге обогнул шикарную клумбу и привычно остановился среди элитного стада из «БМВ», «Вольво» и «Ауди». Как только автомобиль замер напротив ступенек у входа в двухэтажное здание, к машине тут же подошел охранник в черном костюме, белой рубашке и открыл заднюю дверцу.

– Здравствуйте, Павел Григорьевич! – сказал он.

Из машины послышалось сопение, появилась одна нога, потом другая. Появился сам Семизадов, который оторвал свой зад от сидения и с трудом вылез из машины. Охранник проводил Павла Григорьевича к портику и открыл для него дверь. Павел Григорьевич торжественно вошел в здание.

В вестибюле его встретил еще один охранник, который напоминал крупный и тяжелый шкаф. Руки этого охранника размерами напоминала ноги упитанного человека и на плечах особенно бугрились мышцами.

– Вас ждут, – почтительно сообщил охранник в вестибюле.

Павел Григорьевич походкой человека, обличенного большой властью, стал подниматься наверх. После первого марша его встретил спускавшийся сверху банкир Сергей Львович Новосумов-Захребетный.

– Здесь? – спросил Павел Григорьевич.

– Здесь, – ответил конфиденциально Сергей Львович.

В большой комнате на втором этаже их ждали. Посреди комнаты стояли двое. Один высокий и худой, другой невысокий лысоватый и чернобровый. Когда они вошли, первым к ним повернул голову Илья Ильич и затем голову повернул сам Боря Зовский. Зовский стоял, сильно сутулясь, положив обе руки в карманы и говорил, опустив голову чуть вниз, как бы размышляя вслух и не заботясь над тем, услышит его собеседник или нет. Высокий и худой Илья Ильич опустил голову как можно ниже, чтобы лучше слышать собеседника. Как только дверь в комнату открылась, Зовский замолчал, чуть повернул голову и, приподняв черные арочные брови, черными проницательными глазами посмотрел на вошедших пристально, искоса, исподлобья, ожидая приближения пришедшего.

– Я спешу. Специально задержался, чтобы увидеться, – сказал Боря Зовский тихим вкрадчивым голосом Павлу Григорьевичу. – Хочу сказать вам следующее. Видел ваше выступление, – И вынужден признаться, мне понравилось. Думаю, нам следует уже подумать о приближающихся президентских выборах.

Черные потаенные глаза Бориса Абрамовича с бровями, которые придавали его взгляду ястребиность, смотрели на Павла Григорьевича доверительно, вкрадчиво и проницательно. Глаза этого человека с математическим складом ума, великолепного расчетчика ходов и поворотов жизни, никогда не выдавали то, о чем он думал в данный момент.