Будда и Дьявол. Иронично-философский роман

– Да приходилось встречаться. А в каком номере он остановился?

– 777-м, – автоматически проговорилась Зоя, забыв, что это конфиденциальная информация.

– А за мной какой номер забронирован?

– Скажите еще раз свою фамилию.

– Простой.

– Тоже необычная фамилия, – сказала Зоя и взглянула в компьютер. – Так, сейчас посмотрим… Есть такая фамилия. Так, ваш номер на 6-м этаже, комната…

– Простите, – деликатно перебил ее Георгий. – Я знаю, что вы все можете, конечно в рамках этого шикарного отеля. Я бы очень хотел быть поближе к Хорошему. Нельзя ли что-то с этим сделать? Прощу вас.

Брюнет демонстративно открыл дипломат, достал оттуда три купюры по 100$ и аккуратно положил их на стол со словами: «Бог любит троицу» и моргнул левым глазом. Зоя оторопела от неожиданности. Но довольно быстро нашлась, накрыла купюры какими-то бумагами и краснея сказала:

– Отчего же не помочь хорошему человеку…

Тем более она знала, что сегодня утром съехал один иностранец. А номер легко исправить в компьютере. Просто ввести другой номер, и все. Тем более его никто не бронировал. Так что триста баксов, как говориться, ей на шару достались. Она ничем не рисковала. Глаза ее опять загорелись.

– Вы счастливы, Зоя? – спросил Георгий заглядывая в эти счастливые глаза.

– А что такое счастье? – пыталась уйти от ответа девушка. А брюнет сделал вид, что не понял, отвечал ей:

– Счастье, Зоя, это как здоровье: когда его не замечаешь, значит, оно есть.

– Как раз сегодня утром, освободился номер, который как раз напротив комнаты Хорошего, – девушка сделала вид, что не услышала его и протянула ключи.

– Просто, замечательно! – воскликнул Георгий. – Вы – удивительная девушка.

Зоя второй раз покраснела. А Георгий взяв ключи, направился было к лифтам. Но затем вернулся назад к девушке, сделал знак, чтобы она подставила ухо, прошептал:

– И все-таки, я бы на вашем месте, сменил бы название вашего отеля. Разве у вас самих не возникает когнитивного диссонанса? Разве вы не видите несоответствия между его нынешним названием и библейским внутренним наполнением?

– Никогда не задумывалась, – искренне ответила девушка. – Я предлагаю назвать ваш отель: Golden Holy Bible Palaсе. С таким громким названием ваш отель будет известен на всю Европу. А с названием: «У Кузьмы», он будет известен лишь на местном уровне. Тем более, что библейская тема – это удачный и оригинальный ход. – Вы так думаете? – с некой долей наивности спросила девушка. – Уверен, – сказал Кирилл тоном не требующих возражений и отошел от стойки.

– Седьмой этаж! – крикнула она вдогонку, и совсем забыла посмотреть в его паспорт, как того требовала инструкция.

– Я знаю! – ответил он уже не оборачиваясь на портье, поворачивая к лифтам.

ГЛАВА 4.

И даже на пути к светлому

будущему случаются неожиданности

Утреннее солнце ослепило Александра, когда он выглянул в окно, и увидел водную гладь реки. В ней отражалось солнышко. Его окна выходили на местную речку и на бескрайние поля за рекой. Он распахнул окно, и свежий, утренний ветерок, наполнил его комнату. При вдохе этого воздуха, который благоухал цветами деревьев, он вспомнил свое детство. Вспомнил, как в деревне, босиком по утренней росе, бежал к реке. И потом, как его взмыленное тело, омывали прохладные воды реки. А после этого, шел с голым торсом домой, чувствуя как утреннее летнее солнышко нежно касается его кожи. И в эти минуты он радовался жизни. Радовался, что жизнь только начинается и еще многое можно великого сделать. И душа, от этих воспоминаний, наполнилась светом и уверенностью, что у него все получится. Он направлялся в театр.

Окна Георгия выходили в город. Он, даже, видел окраины города, и дальше, сосновые леса, которые окружали город с южной стороны. «Идеальное место выбрал Алекс», – подумалось Георгию, и в ту же минуту он заметил на улице Александра, который направлялся в центр города. «Ну что ж, понеслась душа в рай», – еще одна мысль промелькнула в голове у Георгия и он направился к входным дверям.

Георгий каким-то незаметным образом перегнал Александра. Последний же никуда не спешил. Он специально вышел пораньше, чтобы побродить по утреннему городу. Георгий же спешил. Он хотел раньше Александра прийти в театр. Зачем? Еще не знаю. Но давайте будем принимать события по ходу их поступления…

В районе городского парка, на пути брюнета возник детинушка, лет сорока пяти. Этот детинушка был местным безработным, тунеядцем, известный всему городу как «Мишка-беспредельщик». Работать, он считал, ниже своего достоинства, хотя ему много раз предлагали работу грузчика. А зачем ему работать, его жена неплохо зарабатывала на швейной фабрике, бухгалтером. А своим «долгом перед Родиной», он считал, пропустить рюмку-другую со своими дружками. Кстати, по «пьяному» делу залетел в места не столь отдаленные. Пырнул своего собутыльника ножом, когда они поссорились. К счастью, собутыльник не умер, но его все таки посадили. Дали четыре года. Но он и там не одумался. Выйдя из тюрьмы он продолжал пить, как и до нее. Его жена с ним намучилась. Она писала и слезно просила мэра образумить ее благоверного. Кузьма Петрович хоть и жестко поговорил с ним, но, что с него возьмешь, кроме, как говорится, анализов. Причем, он был «принципиальным алкоголиком». Как вы поняли, он не побрезгует поднять руки и на беззащитную женщину. А она его все еще жалеет, дурака. Вообще, когда он выпьет, то становится ужасно буйным. Даже его дружки его иногда побаиваются. Он этого и добивается, потому что считает, если боятся, значит уважают. В общем, психология четырнадцатилетнего пацана.

Он был на полголовы выше Георгия. Такое массивное тело было у него от природы. По молодости, Миша усиленно тягал железо, и даже, был мастер спорта по тяжелой атлетике. Но это все дела давно минувших лет. Вот, и в это утро, очередной раз, он шел опохмелиться. У него голова раскалывалась и он думал, как бы скорее опрокинуть рюмку беленькой, а тут на его дороге стоит, по его мнению, какой-то шибздик, и мешает пройти. Он привык, что его все пропускают, а тут такое дело… Он сразу и не понял, что произошло. А когда «вдуплил», заревел:

– С дороги, мать твою!!!

Но на лице Георгия ни один мускул не дрогнул от его грубого баса.

– Ты что, издеваться! – еще раз не «вдуплил» Миша. – Да я тебя…

В следующую секунду он схватил Георгия за грудки. Но последний, ловко освободился от его железной хватки, и вывернул его руку так, что ему пришлось стать перед Георгием на колени, чтобы ослабить боль. Но ругаться Миша, сколько себя помнит, всегда умел. Ему этого не занимать. Он крыл Георгия отборным матом, а Георгий молча делал ему все больнее и больнее. Еще бы, испытать такое унижение при всем честном народе. А горожане, видя такую ситуацию, старались это место обойти стороной. И все-таки им было интересно посмотреть, кто же осмелился поставить «Мишку-беспредельщика» на колени, в прямом и переносном смысле. В конце Миша просто заорал от боли и от обиды. Такого унижения, даже в тюрьме, он никогда не испытывал. Миша плакал, стоя на коленях. Георгию стало жалко его, и он ослабил хватку. Самое интересное в этой ситуации, что Георгий не произнес ни звука с тех пор, когда увидел этого здоровяка. Прошло наверно три минуты, как он открыл рот: – Ну что, угомонился, – спокойно спросил Георгий, смотря на Мишу жалобным взглядом, как мать смотрит на мальца, когда тот нашкодничает. – Я гляжу, такой большой дядька вымахал, а ума не набрался. Передай своей Зинке (так звали его жену), что если еще раз замечу тебя в таком виде, убью. Я думаю, что она мне благодарна будет, что избавиться от такого мурла, как ты.

В глазах Миши, впервые, появился страх. И страшно ему было не за свою жизнь, которая и так конченая, а за то, что незнакомец, говорит о его жене, как о хорошо знакомой женщине. «Откуда он ее знает?» – промелькнула в его голове первая трезвая мысль. И действительно, от этих мыслей он протрезвел полностью. Тут рядом проходила одна маленькая старушка, с палочкой.

– Правильно, так их… – запричитала она. – Спасу от них нет, – и стукнула этой палкой по спине.

Но Миша даже не заметил удара. То ли удар был слишком слабый, то ли мысли были слишком глубокие… Как бы там ни было, Миша никак не отреагировал на удар, если не говорить больше, заметил ли он бабушку вообще. Поведение старушки никак не смутило Георгия, а только вызвало улыбку.

– Бабуля, тебя еще здесь не хватало. Шла бы ты своей дорогой.

– В милицию не забудь милок сдать, – это были ее последние слова, и она, довольная собой, пошкандыбала своей дорогой. – Ну что мне с тобой делать? – после некоторой паузы спросил Георгий, когда он заметил, что Михаил приходит в себя после глубоких мыслей.

Кстати, Миша незаметно для себя как-то резко перестал плакать. Наверно потому, что слова Георгия про жену, навели его на глубокие размышления. Хотя он не понял, на что намекал брюнет, но все-таки, надо отдать ему должное, он хотя бы попытался понять. Наглядный результат этого «понимания» – это то, что он стал трезв, как стеклышко.

– Отпусти меня. Я больше не буду, – произнес Миша и сам удивился своим словам. Таких слов он не говорил даже своей родной маме. А тут такие дела…

– Чего не буду? – хотел уточнить Георгий, крепко держа руку детинушки.

– Ну это… пить не буду, – вымолвил беспредельщик.

– Похвально, – заметил Георгий, – а еще в чем раскаиваешься?

– Больше никогда не буду бить Зинку…

– Серьезно? – после таких слов, брюнет отпустил руку Миши, и даже помог ему подняться с колен.

– Да, – вполне осознанно сказал хулиган, даже и не думая еще раз наброситься на Георгия. То ли потому что боялся его, то ли потому что был погружен в свои мысли, которые приводили его к раскаянию. Точно не знаю.

– Молодец! – воскликнул наш герой. – Так держать!

– А еще я пойду работать грузчиком, вот, – последнюю фразу он сказал так, как будто бы он пятилетний мальчик, у которого спросили, кем он станет, когда выростит. И Георгий увидел в нем не хулигана, а нежную, трепетную, детскую душу. И чтобы поддержать благородные порывы Михаила, Георгий нежно обнял его за плечи и сказал доверительным голосом:

– Ну теперь я вижу перед собой совсем другого человека.

Они направились в сторону театра. Георгий не отпускал из объятий Мишу. И ему (т. е. Мише) это видимо нравилось. Он видел в Георгии – духовного наставника, которому он мог пожаловаться на свой нелегкий крест.

– Сегодня же пойди на фабрику, где тебе предлагали работу и договорись там в отделе кадров. Да только побрейся и оденься по приличнее.