Миллион алых роз

– Это в которой Арсений Пафнутьевич помер?

– Зачем? Арсений Пафнутьевич умер в больнице. И затем, на втором этаже несколько спален. Для гостей. А спальню своего мужа Касаверия закрыла на ключ.

Остальную дорогу, пока таксист вёз нас, мы молчали.

Особняк меня впечатлил. Огромное трёхэтажное здание за шестиметровым – не меньше – забором из жёлтого кирпича.

– Да здесь целое поместье! – вырвалось у меня, когда машина въехала во двор, мощённый красной брусчаткой. – А это что за дом?

– Там живёт прислуга.

– Что ещё за прислуга?

– Повар, садовник (сад вон какой огромный), горничная, экономка. Ещё есть охрана. Но эти ребята приходящие. Они находятся внутри особняка, на первом этаже.

Однако! Во сколько же обходится содержание такой прислуги? Я вздохнул. Ничего не поделаешь. Надо привыкать к богатой жизни.

Дверь нам открыла моложавая и весьма миловидная женщина. На ней было лёгкое светлое платьице, не скрывавшее, но и не выставлявшее на показ, отменную фигурку хозяйки. Женщина улыбнулась Ангелине Сергеевне и окинула меня быстрым любопытным взглядом красивых серых глаз.

– А мы вас заждались, – певуче проговорила она. – Проходите в дом, гости дорогие. Денис! – крикнула она кому-то. Возьми из машины вещи. Занеси на второй этаж. В голубую спальню.

Из домика для прислуги вышел огромный бородатый мужик неопределённого возраста. Впрочем, кто их, бородатых, разберёт, сколько им лет? Одет он был очень пёстро и необычно, по моде столетней давности. На нём была бархатная зелёная жилетка, под которой алела сатиновая косоворотка, синие плисовые (так, кажется, называется этот материал) штаны и яловые, начищенные до блеска сапоги. На голове – коричневый картуз с лаковым чёрным козырьком. До полного счастья не хватало только воткнутой в картуз красной или белой розы. Денис взял в ручищи чемоданы, вытащенные таксистом из багажника, и, громыхая по брусчатке сапогами – явно подкованы – потащил их куда-то в сторону.

– Там лифт, – пояснила Ангелина Сергеевна на мой вопросительный взгляд. – А это – Танечка. – Она слегка коснулась рукой плеча миловидной женщины. – Экономка. Или как тебя правильно величать?

– Называй, как хочешь. – Танечка застенчиво улыбнулась. – Чего вы стоите? Проходите в дом. Обед остыл, наверное. Уж Иван Савельевич так старался! Угодить новому хозяину. А то вышвырнет за порог. Без выходного пособия.

– Не вышвырнет. Серёжа – скромный мальчик. И очень порядочный. Я навела справки.

Однако!

– Самолёт задержался, – пояснила Ангелина Сергеевна нашу задержку. – Ты, Серёжа, проходи. Располагайся. Я вечером заскочу. Уладим наши дела. А сейчас мне надо в офис. Клиенты заждались. Ругаются, наверное.

– Тогда до вечера. – Танечка вновь улыбнулась. Очень шла ей улыбка. – А вы, Серёжа, заходите в дом. Ничего, что я вас так, без отчества?

– Ничего.

Таня мне понравилась. Жаль, на правом безымянном пальце сверкает золотое обручальное кольцо. Интересно, кто её муж? Не Денис ли, случаем? И зачем он так странно вырядился? Кто ему приказал? Не по своей же воле. Так в фильмах о дореволюционных временах костюмеры наряжают кучеров и приказчиков.

Я отогнал засвербевшие в голове дурацкие мысли и, ступая следом за экономкой, поднялся на второй этаж, где мы прошли в «голубую» комнату. В этой комнате – просторной и светлой – всё было голубое. Даже мебель.

Но мне понравилось. Мне пока вообще всё нравилось в этом доме. «Особняке». Вопрос: насколько он обособлен?

– Располагайтесь, – сказала мне Таня и вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.

Я стоял посреди комнаты рядом со своими чемоданами. Однако, Денис проворный малый. Или мужик? Наверное, числится садовником. Но кого я ещё не видел?

Не успел я так подумать, как дверь открылась, и передо мной предстало ещё одно видение женского пола. Почему видение? Спросите у Пушкина. Видение было необыкновенно привлекательной девушкой. Причём, совсем молоденькой. И без обручального кольца. Это я сразу разглядел. Она была в джинсах и обтягивающей высокую грудь белой маечке. Я мгновенно забыл про Татьяну.

«Видение» прищурило карие глазки и вопросительно уставилось на меня. Гм, что бы это значило? Арсений Пафнутьевич – мастер загадывать загадки. Но кто это? Помощница моей будущей жены или горничная?

Не дождавшись ответа на свой безмолвный ответ, девушка открыла прелестный ротик и заговорила:

– Вам поменять бельё или на этом будете спать?

Горничная!

Я глянул на кровать, застеленную чистейшим голубым бельём.

– Зачем его менять?

– Вот и я так думаю. Тогда я свободна?

– Да. Конечно. Минуточку! – крикнул я вдогонку. – Как вас зовут?

– Ольга. А что?

– Ничего. Должен я к вам как-то обращаться?

– Так и обращайтесь. Ольга. Но не Олечка, Ольгуня и тому подобное. Я этого не люблю. В смысле, фамильярности.

– Замётано.

Ольга удалилась, поигрывая пухлыми ягодицами.

Я сглотнул слюну. Нет. Здесь точно не заскучаешь. А ещё я не лицезрел «хорошенькой» помощницы хозяйки этого дома.

Помяни чёрта, он и появится. В данном случае – не чёрт. И не чертовка. Не помню музыкального термина, который обозначает постоянное возрастание напряжения в мелодии. Какое-нибудь крещендо.

Но то, что предстало передо мной, должно было сопровождаться грохотом всех барабанов, какие есть в самом большом оркестре. И прочих ударных инструментов. Девушка, которая сменила Ольгу, их вполне заслуживала. Мой рост – сто восемьдесят четыре сантиметра. Так вот, эта девушка была даже на пару сантиметров выше меня. Правда она была в туфлях на высоченных каблуках. А ещё она была в коротеньких кремовых шортиках и белой, как у Ольги, маечке. Униформа у них такая?

Правда, грудь у помощницы была небогатая. И бёдра узковаты. Но вот ноги. Длиннющие, стройнющие, золотистые от загара. Просто смотреть на них и то было верхом блаженства! В жизни не видел такой красоты.

Но всё это было не главное. Даже толстая, длинная, по пояс золотистая коса, каких мне тоже не доводилось видеть.

Глаза. Вот что поражало в помощнице Касаверии.

И вовсе не цвет – ярко-синий – а их размер. Они были раза в два, а то и в три – не вру, ей Богу! – больше обычных человеческих глаз. Глаза занимали едва ли не половину лица девушки. И при этом излучали что-то такое, что невозможно описать. Нет таких слов. Они вбирали в себя, засасывали намертво.

И ещё. В ушах её были вдеты серёжки, свитые из тоненькой золотой проволоки с огромными камнями. Цвет этих камней ничем не отличался от цвета глаз. Всё вместе производило просто-таки ошеломляющее впечатление.

Одной секунды хватило, чтобы я забыл обо всём на свете: и несчастные заводы, и Бабу Ягу.… Всё, всё забыл.

Я стоял, неприлично разинув рот, и пялился на девушку. Нет. Не может она быть обычным человеком. Она – инопланетянка! Точно. Инопланетянка. Я видел в каком-то журнале рисунок инопланетянки. Один в один. И кто ещё может быть помощницей у потомка гипербореев? И той и другой не одна сотня лет. Если не тысяча.

– Здравствуйте, Серёжа.

Господи, какой чистый, какой ясный голос. Не низкий и не высокий. Самое то. Слушал бы и слушал.