– Ещё дурацкая сирень. Я сегодня узнал, откуда этот запах, который всюду преследует меня.
Она вопросительно посмотрела на него.
– У хозяйки в комоде лежит флакон духов. А пробка в нём было неплотно закрыта. Вот и весь секрет.
– И никакого дракона вы не убивали? – улыбнулась она.
– Не убивал.
– И меня, выходит, не спасали?
– Не спасал.
– И новенькой набедренной повязкой из шкуры леопарда не хвастались передо мной?
– Не хвастался.
– То есть, я больше не представляю для вас никакого интереса?
– Не пред…
Он запнулся.
– Что вы замолчали?
– Не знаю, что сказать. Я думал, вы – моя жена. А, оказывается, мы совершенно посторонние люди.
Он отвёл глаза в сторону.
– Ой, что это? – воскликнул он, указывая палкой вправо и немного вниз.
– Что? – Она посмотрела в ту сторону, куда был протянут его посох. – Похоже, сирень. Кустик совсем крохотный. Должно быть, недавно вырос.
– Я пойду, посмотрю, – сказал он. Усталости как не бывало. – А вы ждите меня здесь.
Забыв про змей, скользя и падая, он помчался к заветному кусту сирени. Подумав, девушка медленно двинулась вслед за ним.
– Здесь пещера! – воскликнул он.
– Подождите меня! – крикнула она, ускоряя шаг.
Отверстие в пещеру было небольшое, и его скрывал выступ скалы.
– Возьмите фонарик, – сказала она. – И не забывайте про змей.
Змей в пещере не оказалось, а фонарик не понадобился. Пещера была небольшая и хорошо освещалась солнцем. Осторожно ступая по песчаному полу, они вошли вглубь пещеры. Ничто не говорило о каком-либо присутствии здесь человека. Ни сейчас, ни десять тысяч лет назад. Чистые стены, чистый пол.
Он попробовал порыть песок в нескольких местах, но ничего не нашёл. Ни сломанных наконечников, ни углей, не костей животных.
– Пусто, – сказал он, вставая. – А такая замечательная пещера.
– Если повесить на входе занавеску, вполне можно было бы жить, – сказала она.
– Какая занавеска в каменном веке?
– Из оленьих шкур.
– Если только из шкур.
– Не помню, чтобы здесь росла сирень, – задумчиво сказала она.
– Взяла и выросла, – сказал он. – Что, пойдём назад?
– Сначала перекусим, – возразила она.
Она достала из пакета газету и разложила её на полу. Положила на газету половину белого хлеба, помидоры и кусок сала. Вынула охотничий нож в чехле и расчётливо порезала снедь. Ножом девушка орудовала умело. Просто мастерски.
А что, если она маньячка? Вампирша? Вот почему так тряслась за свой пакет. Боялась, что увидит её нож и не пойдёт с ней в горы. Сейчас зарежет его и выпьет его горячую кровь.
Он отогнал глупую мысль и с аппетитом принялся за еду.
Ответственное задание
Едва я вошёл в свой кабинет, как на письменном столе зазвонил «директорский» телефон. Я крякнул и тихо выругался. Послал Господь начальничка. Ну что ему неймётся, что ему понадобилось с утра раннего? Тем более, в понедельник.
Ведь прекрасно знает, что, в отличие от некоторых, я хожу на работу пешком. На улице мороз, темень несусветная. Дай ты человеку отогреться, прийти в себя. Не так много времени потребуется для этого. Убудет с тебя от нескольких минут, которые я потрачу на то, чтобы войти в нормальный рабочий ритм? Про ежедневные переработки я вообще молчу.
Но сколько ни ворчи, а отвечать придётся. Я снял трубку внутреннего телефона и поднёс её к уху, держа при этом на некотором отдалении. Директор обладал воистину «директорским» громобойным басом.
– Слушаю вас, Денис Васильевич, – сказал я, подавив естественный вздох.
– Мокей! – прорычал директор. – Дуй ко мне! Немедленно!
Здрассьте, я ваша тётя. Чего это ты раскомандовался, голубчик? Раскричался с утра раннего. Что за вожжа попала под твой куцый директорский хвостик?
Но идти придётся. Я стащил дублёнку и шапку, убрал их в шкаф, глянул в зеркало (очень рожа красная?), поправил галстук, провёл расчёской пару раз по стремительно редеющим волосам и направился в директорский кабинет. Прихорашивался я не ради «пана директора», а ради его секретарши Елены Николаевны.
Елена Николаевна – подруга моей жены. Она непременно доложит моей благоверной, если обнаружит хоть малейший изъян в моей внешности. А глаз у неё острый. Всё замечает, всё примечает и обо всём докладывает. Да ещё с такими преувеличениями…
Мой кабинет на втором этаже, а директорский на третьем, но прямо над моим. Когда «пан директор» разойдётся, особенно разбушуется, мне очень даже неплохо слышно, как он там сучит по полу своими кривыми ножками.
– Эй, вы там, наверху! – ору я в этих случаях, и грохот прекращается.
Я влетел в приёмную (Елена Николаевна звякала посудой в подсобке) и открыл дверь директорского кабинета.
Денис восседал в своём обширном директорском кресле и слащаво улыбался щупленькой темноволосой девице, которая сидела за приставным столом, правым боком ко мне. Её лицо было повёрнуто к директору.
Удивил запах духов, который просто источала девица. Хотя, сами по себе, духи были совсем неплохие. Мне, во всяком случае, понравились. Но духи, как и прочие дезодоранты, вещь немыслимая в директорском кабинете. У Дениса аллергия на «химию». На все «ароматы». Наши дамы прекрасно знают о сём прискорбном обстоятельстве, и, если которой из них предстоит деловой визит к «пану директору», она ни за что не притронется к своим любимым духам. Лично я перешёл на огуречный лосьон, который «не действует» на директора.