Школа наемников

Если смотреть от центральных ворот, то слева будет учебка со своей полосой препятствий, справа – казармы наемников, прямо – центральный плац, штаб, за ним – дома офицеров, а еще глубже, где старое депо, – производственный комплекс. За стеной жмутся друг к другу лачуги снабженцев, уборщиков, торговцев и прочей обслуги из диких. Ущелье велико и глубоко, его будто прорубили мечом, скалы выглядят неприступными, но на самом деле там есть и дороги, и туннели, и шахты.

Сейчас солнце почти в зените, но уже после обеда горы закроют Омегу от палящего зноя, и полегчает. На улицах появятся собранные, спешащие по делам офицеры и наемники, получившие увольнительную.

Впереди грянули слаженные выстрелы: там шла тренировка. Лекс замедлил шаг.

Основные цвета Цитадели – бежевый, серый, белый. И только скалы – темные, красноватые в отблесках солнца. У Омеги свой запах, ставший родным. За восемь сезонов Лекс из мальчишки превратился в мужчину, а Омега осталась неизменной и так же пахнет нагретым камнем, металлом, порохом.

Иногда Лексу думалось, что Омега вечна. В том, что она будет всегда, он не сомневался.

– Лекс! – рявкнули над ухом. – Бегом давай, тебя Андреас ждет!

Отвлеченные мысли вылетели из головы, Лекс вспомнил о неминуемом наказании и кинулся в штаб учебного корпуса к командиру-наставнику.

* * *

Это было не обычное вечернее построение. Последнее. Шепотом произнесенное слово облетало ряд курсантов снова и снова. Последнее перед выпускными испытаниями и получением первого офицерского звания. Плац опустел, куда-то подевались младшие курсанты, выпускники привычно заняли свое место справа.

Юноши замерли, глядя в белесое небо.

У Лекса невыносимо зудели ладони: Андреас смилостивился, отправил отбывать наказание на кухню, где вредный повар заставил драить песком котлы.

Перед строем стояли командир-наставник и сам генерал, снова, второй раз за день.

Отзвучали приветствия, но высшие офицеры не торопились что-либо говорить. И даже не осматривали строй придирчиво, выискивая оплошавших. Лекс осмелился взглянуть на Бохана – генерал думал о чем-то своем, немного грустном.

– Курсанты, – начал наконец Андреас. – С завтрашнего утра для вас начнутся выпускные испытания. Все мы хорошо поработали, готовясь к ним. После испытаний, которые, я верю, вы с честью выдержите, вы станете полноправными членами нашей семьи, полноправными младшими офицерами Омеги.

Лекс покосился вправо. Гай был рядом, бледный, осунувшийся, но бодрый. Лекарь сказал – перегрелся, перенервничал. Бывает. Это не помешает испытаниям.

– Все восемь сезонов я был рядом с вами, – голос Андреаса дрогнул, будто бесчувственный и строгий командир-наставник еще не утратил способности сопереживать, – я вложил в вас, курсанты, все свои знания и умения. Отныне у вас будут другие наставники, но помните – я никогда не бросаю своих выпускников, многие приходят ко мне за советом, даже став старше меня по званию. И я помогаю, курсанты, как помогал вам все эти сезоны, помогал превратиться из деревенских мальчишек в мужчин, воинов Омеги.

– Командиру Андреасу – ура!!! – завопил кто-то.

И полтора десятка глоток подхватили: «Уррррааааа!»

Лекс вспомнил, как впервые слышал такое же раскатистое «уррра!» – тот выпуск давным-давно покинул Омегу.

Командир-наставник растрогался или сделал вид, что растрогался, махнул рукой.

Генерал Бохан удовлетворенно кивнул.

– Сегодня, – очень тихо сказал он, и на плацу воцарилась абсолютная тишина, – Омега прощается с вами, курсанты. Чтобы приветствовать действительных офицеров. Испытания будут нелегкими, воины Омеги никогда не боялись трудностей. Завтра утром вы поступаете в распоряжение комиссии. Но сегодня я хочу задать один вопрос…

Лекса пробрал озноб.

– Если кто-то желает отказаться от испытания, пусть скажет сейчас. По его желанию он будет беспрепятственно выпущен из замка Омега или же станет держать испытание на звание рядового наемника наравне с другими соискателями, не обучавшимися в цитадели Омега. Есть ли желающие?

«Еще спросил бы: есть ли среди вас трусы? – с неудовольствием подумал Лекс, сжимая кулаки. – Кто отказался от испытаний, не достоин зваться мужчиной!»

– Говорите сейчас, потом у вас не будет такой возможности. Если сомневаетесь в своих силах – лучше быть живым наемником, чем мертвецом. Говорите!

Вздрогнул рядом Гай. Лекс не выдержал – обернулся. Неужели он решился? Нет, Гай молчал. Молчали и остальные товарищи. Молчал, вглядываясь в их лица, командир-наставник Андреас. Наконец генерал Бохан улыбнулся и кивнул.

– Генералу Бохану… – Крикун закашлялся, и за него продолжил другой:

– Генералу Бохану – ура!!!

И снова громовое «ура!» пронеслось над плацем.

* * *

– Спишь?

Еще не рассвело. Лекс рывком сел на койке – кого, некроз ему в печень, принесло перед рассветом?

– Прости, – извинилась темнота голосом Гая. Зашуршал тюфяк, друг подвинулся ближе к Лексу.

– Что тебе? – вздохнул Лекс.

– Тогда, на вечернем построении… ты не хотел отказаться от испытаний, а, Лекс?

– И в мыслях не было. Я не трус. И не хочу уходить из Омеги, а уж с дикими плечом к плечу воевать – последнее дело.

Гай засопел. Что-то его тревожило, и Лекс не знал, как подтолкнуть друга к откровенности.

– Ты считаешь всех отказавшихся трусами?

По интонации, с которой Гай это спросил, Лекс понял, как надо отвечать.

– Нет, разное в жизни бывает, но…

– Тихо вы! – шикнул со своей кровати Кир. – Дайте поспать. В сортир топайте.

Гай и Лекс вышли из спальни. Пол в туалете холодил босые ступни, тусклая лампочка слепила после темноты спальни. Лекс присел на край унитаза. Гай оперся спиной о раковину; он был бледнее обычного, узкое лицо удлинилось еще больше, тонкий нос с горбинкой выступил. Помолчали. Из крана капала вода, и больше никаких звуков.

– Выкладывай, – наконец нашел нужное слово Лекс.

Гай мялся и страдал.

– Я хотел отказаться, – прошептал он. – Я боюсь не справиться. Знаешь, что бывает с теми, кто завалил испытание?

– Не знаю, – пожал плечами Лекс, – наверное, тоже в наемники, к диким. Или выгоняют… Это же позор – завалить…

Гай рассмеялся. Раньше Лекс не слышал такого смеха – будто мутант заскрипел.

– Ну ты даешь! Это не позор, Лекс, это смерть.

– Во время испытания, конечно, можно погибнуть, но…