Закон Китобоя

– Уверяю вас, что тогда, на тот момент, я понятия не имел… – начал было объяснять директор.

Но Юрьев перебил. Он завёлся. Его понесло, и остановить уже было трудно.

– Верю вам. «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое», – процитировал он из Библии. – Помните, загадал Самсон загадку филистимлянам, а невеста выведала у него ответ и предала. «Теперь я буду прав перед филистимлянами, если сделаю им зло», – сказал Самсон. К той трагической краже на базе вы, разумеется, не причастны, и во втором, так сказать, похищении не участвовали, но теперь, когда дело обрело иное значение, психологически окрасилось по-иному, вы примкнули к бандитам не без убеждений, с известной долей риска, разумеется.

– Нет! – попытался возразить директор.

– Да! – перебил Юрьев. – Когда кожа исчезла со склада, вы заколебались, а когда Крутой вернул её, вы уверовали. Пройдя такой сложный путь, кожа перестала быть чей-то собственностью и превратилась в товар. Одновременно кожа обесценилась и подскочила в цене, потому что стала «ничья». И тогда вы сказали: «Теперь я буду прав перед законом, если нарушу его».

Директор встал. Он хотел что-то сказать, но не нашёл слов, сел, схватившись за голову.

– Боже мой! – застонал он.

– Заткнись! – закричал на него Крутой. – Он блефует, не видишь! У него ничего нет!

Крутой стоял, всё ещё упираясь руками в стену, широко расставив ноги.

– Я здесь неофициально, Крутой, – сказал Юрьев. – Хочешь поговорить – садись. А то стоишь раком, смотреть на тебя противно.

Басов сел за столик у окна, чтобы наблюдать за бандитами в машине. Подошёл молоденький официант принять заказ.

– Слушаю вас, – разлюбезно вымолвил он.

– Что бы вы могли мне предложить? – спросил Андрей.

– Закусить? – кокетливо спросил официант.

Он облизнул губки и стрельнул глазками по сторонам.

Басов разглядел у парня подкрашенные ресницы и под глазами тонкую голубую подводку.

На стоянку въехала оперативная «Волга», которая привезла Семёна Мухинаса и двух крепких оперов.

– Что-нибудь на ваше усмотрение, – ответил Андрей.

Он встал из-за стола и пошёл встречать Семёна. Бандиты Лысый и Глаз вышли из машины и пошли следом за операми.

– За нами двое, – сказал Коля.

– Вижу, – ответил Володя.

Семён увидел Андрея и хлопнул его по плечу, будто они на самом деле собирались здесь обедать.

– Где? – спросил Семён.

Он, как и Юрьев, чувствовал себя уверенно. Это немного успокоило Андрея.

– На складе. Вход через кухню, – ответил Андрей.

– Перекройте служебный коридор, – сказал он операм.

Семён прошёл через зал на кухню.

Опера не торопились. Они встали у зеркала и зачем-то стали поправлять причёски. Оба были аккуратно и модно подстрижены. Им нравились их причёски, и они не упускали момента покрасоваться перед зеркалом.

– Идите уже, – занервничал Андрей.

– Андрей, держись бодрей, – сказал опер.

– За вами «хвост», – сказал Андрей.

– А ты прикрывай, – отозвался другой.

Они пошли следом за Семёном.

Андрей поспешил вернуться к столику. Бандиты хорошо знали Басова, и он сел так, чтобы они его не разглядели. Официант всё ещё стоял у столика.

– Так что там у вас на первое, второе и третье? – спросил Андрей.

Официант иронично хмыкнул.

– Почки в «Мадейре» готовы, московская селяночка с осетринкой, скобляночка на сковородке, – погнал без паузы официант. – Из холодного – икорки паюсной, селёдочку подам, к ней картофель в мундире. У нас сегодня дежурит уха из налимов с гречкой, к ней расстегай, холодный поросёнок…

– Хорошо, теперь мне надо подумать, – сказал Андрей.

Он увидел, как бандиты прошли через зал и скрылись на кухне.

– Думайте, но недолго, – ответил официант и состроил глазки.

Он перешёл к соседнему столику, а Андрей пошёл на кухню вслед за бандитами. На его счастье, в коридоре перед кухней никого не было. Андрей достал пистолет.

Лысый, услышав за спиной шаги, обернулся.

– Стоять, Лысый! – скомандовал Андрей. – Не оборачиваться! Ты, Глаз, тоже тормози. Шаг влево, шаг вправо – стреляю!

Лысый и Глаз остановились. Глаз повернул-таки голову из чистого любопытства и наткнулся на ствол макарова, который подставил ему опер.

– Не верти головой, тебя просили, – сказал он бандиту.

– Повернись к стене, Глаз, подними руки и раздвинь шире ноги. Он тебя обыщет, – сказал Басов, кивнув оперу.

Он в точности копировал Юрьева, и опера это оценили, перемигнувшись, мол, «даёт молодой».

– В наручники обоих, – скомандовал Басов.

Он открыл дверь на склад, где шёл допрос Крутого и директора Самохина.

Семён Мухинас как раз собирался задать вопрос директору. Вошедший Басов его отвлёк. Юрьев посмотрел на сияющего Андрея и одобрительно кивнул.

– Михаил Алексеевич, – обратился Семён к директору, – у меня к вам последний вопрос. Постарайтесь на него ответить чётко и внятно. Это в ваших интересах. Кожа, которую вы здесь видите, не является ли той самой кожей, что исчезла с государственного склада в ночь ограбления?

– Я буду отвечать на вопросы только после встречи с адвокатом, – заявил директор.

– Это ваше право, – вмешался Юрьев. – Но пока будет проведена экспертиза, а продлится она… – Юрьев посмотрел на Семёна.

– Дня два, – уточнил Семён.

– Не считая сегодняшнего. То есть до получения результатов экспертизы я задержу вас по подозрению в сокрытии краденого государственного имущества на четыре дня. Ресторан всё это время, понятно, будет закрыт.

– При чём здесь ресторан? – возмутился Денис Радин.

– Наивная душа, бери бумагу, садись и пиши о том, как кожа попала на склад твоего ресторана, – сказал Юрьев.

– Я не знаю!

– Так и пиши – «не знаю».

– Я протестую против задержания, – сказал директор.

– Михаил Алексеевич, вам лучше провести ночь в Бутырке, чем в своей постели. Это для вашей безопасности, поверьте. Тебя, Крутой, я не задерживаю. Ты даже мог бы считать себя свободным, но я подозреваю тебя в убийстве четырёх человек и краже государственной собственности.

– Ты с ума сошёл, Юрьев! – возмутился Крутой. – Считай, что ты уволен.

Он так близко подошёл к Юрьеву, что тот не сдержался и схватил его рукой за лицо, вдавив пальцами щёки.

– Ты Крутой, но я тоже не пальцем сделан. Если я пришёл – значит, пришёл, – прошипел он в лицо бандиту.

– Ничего не докажешь, идиот, – ответил Крутой.

– Я тебя сделал, ублюдок. На тебе четыре трупа, и от вышки ты спасёшься, если только назовёшь убийцу Скороходова. Но ты ведь не знаешь, кто убил? Что вылупился? Не знаешь, что убили Скороходова? Ну, да – не знаешь. Так я тебе говорю: Скороходова убили. Кто убил, я не знаю, но когда найду убийцу, он сам расскажет, как эта кожа у тебя оказалась. В наручники его, Басов.

Басов молниеносно накинул на руки Крутому наручники.

– Тварь, – сказал Крутой.

– Баран, – спокойно ответил Юрьев, выдерживая наглый бандитский взгляд.

Арестованных повели через кухню, где столпились изумлённые сотрудники ресторана. Андрей замыкал шествие. Он подозвал официанта и спросил:

– Скажи мне откровенно, у вас теперь что, все «такие» ребята?

Парень повёл глазками и подбил на голове «химию».

– Такого нигде не найдёшь, – сказал он и приблизился к Андрею. – Ты, мусорок, ничего. У вас теперь много таких? – поинтересовался он в свою очередь.

– Тьфу на тебя, – сказал Андрей.

Он плюнул парню под ноги и бросился догонять своих.

Электричка остановилась за городом вблизи небольшой деревни. По другую сторону железной дороги расположился дачный посёлок. Толпы горожан вывалили на платформу с различным огородным инвентарём и сумками, набитыми продуктами. Деревенские были в меньшинстве, и сумки с продовольствием у них были скромнее. Деревенские двинулись в деревню, а городские потянулись через мост к своим «щитовым хибаркам». В малочисленную деревенскую когорту вплёлся мужик с рюкзаком. Симпа задержался у расписания поездов. Он больше не торопился. Мужик, наоборот, приободрился. От вялой и неспешной походки ничего не осталось. То ли местный воздух на него так подействовал, то ли ещё что, только он выпрямился, подтянулся и двинул, что называется, на всех парах. Симпа закурил, давая мужику как следует оторваться. Когда на платформе никого почти не осталось, пошёл в сторону деревни из пятнадцати или двадцати дворов. Мужик с рюкзаком вошёл во двор одного из домов.

– Женька Перов, что ль, приехал? – спросил соседский мужик другого.

Его дом стоял неподалёку.

– Да навроде Женька брунэт, а той рыжий.

– Ага, и усы. А Женька безусый.

– Усы взял, да и отрастил.

– Ага, отрастил, рыжие…

– Вечер ужо, пойдём проведаем, так и узнаем.

Симпа свернул с протоптанной дорожки, ведущей в деревню, и пошёл через поляну в сторону соседнего леса. Здесь он достал из сумки диковинный бинокль, какой не то что местные, городские никогда не видели. Вещь насквозь электронная и такого проницательного свойства, что только через стены не глядела. Симпа навёл бинокль на окна дома, где скрылся мужик с рюкзаком, и стал свидетелем неприглядного разоблачения мужика перед зеркалом. Видимость была такая, словно бы у него это под самым носом происходило. Местных мужиков зрелище такое изрядно бы смутило. Даже у Симпы маскарад этот вызвал удивление, когда Женька Перов, стоя перед зеркалом, снял с головы парик, содрал усы, и под ними обнаружился Шляпник.

Симпа спрятал бинокль в сумку, закурил и стал ждать. Рядом с ним что-то вдруг зашелестело, затрещало, будто начало падать срубленное дерево. Симпа съёжился и обернулся на шум. Шагах в десяти от него стоял лось. Это был взрослый самец центнера четыре весом. Вид у него был миролюбивый. Он, надо думать, вышел не нападать, а только покрасоваться. Он стоял с гордо поднятой головой и смотрел на Симпу. Симпа разозлился на лося. Ему захотелось выместить ненависть к Шляпнику на мордастом и самодовольном животном. Он достал из сумки более диковинную, чем бинокль, «штукенцию», взвёл затвор и вставил туда патрон, по виду напоминавший миниатюрный бронебойный снаряд. Стал дразнить и подманивать зверя. Лось разгадал в человеке затаившуюся смертельную опасность. Он вздохнул и шумно выдохнул. Симпа осклабился и показал фарфоровые зубы. Он зарычал на лося. Лось приподнял уши, прислушался. Неожиданно, словно не желая участвовать в сомнительном для себя единоборстве, зверь отступил за деревья и скрылся.

На крыльце дома появился Шляпник и запер дверь. Затем открыл гараж и выкатил оттуда «копейку». Ещё висело над дорогой облако пыли от удаляющейся машины, а Симпа уже вышел из укрытия и направился к дому. Он легко вскрыл отмычкой дверь и вошёл в дом. Оглядел жилище, со вкусом обустроенное, прошёлся по нему. Сундучок, стоявший в углу, отодвинул. Под ним приподнял несколько половиц, прикрывавших дверцу люка. Дверцу открыл и спустился в подполье. Там он включил свет и осмотрелся. Кругом было полно всякого добра, аккуратно сложенного и заботливо расставленного на стеллажах и полках. Понадобилось время, чтобы отыскать в стене сейф, тщательно замаскированный. Симпа зачем-то осмотрел замок и достал из сумки «штукенцию» с бронебойным зарядом. На широкий ствол навернул газо-шумовой поглотитель и взвёл затвор. Отошёл, сколько было возможно, и выстрелил. Взрыв был несильный, но дверь сейфа продырявило, как фанерный ящик.

В сейфе, кроме потёртого рюкзака, с которым носился Шляпник, ничего больше не было. Симпа развязал рюкзак и вынул из него кейс. Ножом отковырнул замок. В кейсе лежали зелёные пятидесятирублёвые купюры, заботливо уложенные покойным Скороходовым.

Поздно вечером Симпа приехал в бизнес-центр на Красной Пресне. С ним были Немой и Блин. Ступив под ажурный стеклянный свод, Симпа стал высматривать в тени искусственных деревьев проституток. Девушки приветливо ему улыбались.

Немой и Блин рассеялись по вестибюлю. Прошлись по кругу. Они кого-то искали, но не нашли.

– Пошли наверх, – сказал Симпа.

В ресторане «Бизнес-Клуб» их встретил и расшаркался мэтр. Он проводил их за свободный столик.

Внизу, возле самой эстрады, за столиком с двумя фирмачами сидела та, которую искал Симпа. Блин и Немой тоже заметили Таню. Они переглянулись. Симпа подозвал официанта. Он что-то сказал ему, и тот немедленно спустился вниз.

– Вас спрашивают, – тихо сказал официант.

Начиналось вечернее шоу. Таня не хотела уходить.

– Это нельзя отложить? – спросила она.

– Лучше подойти, – сказал официант.

Погас свет, заиграла музыка. Началось представление.

Таня вышла из ресторана и наткнулась взглядом на Симпу. Она прежде его не видела и приняла за обычного прилипалу, который хотел познакомиться.

– Ты меня ждёшь? – спросила она кокетливо.

«Ты» брошено было небрежно. Девушка держалась непринуждённо. Симпе это не понравилось. Он решил её слегка приструнить.

– Такая молодая, красивая девушка, но как печальны глаза, – заговорил Симпа. – На лице первые морщины. Этого, правда, ещё никто не замечает. Но я знаю, как непросто живётся стодолларовой проститутке.

Симпа сделал паузу, желая убедиться, что последние слова произвели на девушку должное впечатление.

Таня, не отводя глаз, смотрела на Симпу. Она знала, что надо выслушать его до конца и сделать так, как он скажет. Впервые в жизни ей стало отчего-то страшно. Она не находила объяснения своим чувствам, но точно знала, что перед ней стоит человек, от которого зависит её жизнь.

– О чём она думает, когда трахается в тайне от своей благополучной семьи и члена-корреспондента отца? – продолжал Симпа. – На что она надеется, когда обманывает Академию наук и население целой страны? Народ ждёт и не знает, что в надеждах своих обманут. Никто не знает, что вместо экономиста страна получит потрёпанную безмозглую шлюху.

– Что ты хочешь? – тихо спросила Таня.

– Где Шляпник? – спросил Симпа.

– Не знаю. Я его не видела два дня.

– Поссорились?

– Нет. Просто я ночевала дома.

– Пойдём, прогуляемся.

Симпа повёл её коридорами, какими-то служебными закоулками. Отмычкой открыл дверь, и они оказались в тёмном дворе. Пересекли двор и вышли к дороге, где стояла машина. Таню бил озноб. От страха она мало что соображала.

На Смоленке остановились у таксофона.

– Знаешь, как найти его?

– Могу попробовать.

– Стоит попробовать, если не хочешь, чтобы я повесил тебя в этой телефонной будке.

– Ты не можешь меня так просто убить. Меня видели в ресторане. Я там не одна.

– Хорошо, тебя найдут в туалете ресторана. Так лучше?

Они вошли в кабину таксофона. Симпа достал монетку и опустил в телефон-автомат.

– Скажешь, что сейчас приедешь, – сказал Симпа. – Ну и там, почему вчера не приехала, если спросит. Больше ничего. Поняла? Если он что-нибудь заподозрит, я тебя прирежу прямо сейчас.

Таня набрала номер.

– Привет, это я, – сказала она. – В университете была, потом домой заехала. Ты соскучился? И я. Ты голодный? Приеду, что-нибудь приготовлю. Целую. Пока.

Она повесила трубку.

– Он ждёт.

Симпа остановил машину неподалёку от дома, где квартировал Шляпник. Он достал из багажника зелёный плащ и надел его поверх вечернего костюма.

– Ключи, – сказала Таня, протягивая дрожащей рукой ключи.

Симпа не ответил, а так посмотрел на девушку, словно хотел сказать, что ему, к сожалению, ей предложить нечего.

Лифт был занят. Кабина шла вниз. Там слышались детские голоса. Когда двери лифта открылись, два шкета лет по шести, растопырив пальцы, стали стрелять в Симпу из воображаемых пистолетов. Они выскочили из кабины и громко заспорили, кто из них первый убил «зелёного».

Симпа вошёл в лифт и нажал на кнопку пятого этажа. Достал пистолет, навернул на ствол глушитель. На пятом этаже вышел из лифта и позвонил в дверь. За ней послышался шорох. Симпа приставил пистолет к дверному глазку и выстрелил.

Пуля попала Шляпнику в глаз. Он был уже мертв, когда Симпа открыл дверь и вошёл. Он сделал контрольный выстрел из предосторожности, только чтобы убедиться, что Шляпник мёртв.

Примечания