Зло

– Понял, – недовольно проворчал молодой человек и, вставив руки в карманы джинсов, зашагал прочь.

– Смотри, не поздно! – бросила вдогонку мать.

– Угу, – пробормотал в ответ Михаил. Настроение его тут же испортилось, и он начал перебирать в уме кандидатов на должность стукача. В памяти угодливым каскадом начали всплывать картины одна другой краше: вот Петина соседка снизу настырно колотит в дверь с угрозами вызвать участкового, а потом они всей своей компанией, хмельной и развязной, понуро стоят перед распахнутой дверью, выслушивая лекцию от местного борца с правосудием, как называли за глаза поселкового представителя закона. А у того что ни фраза, то «возьму за жопу», да «возьму за жопу», озабоченный какой-то. Потом вспомнился эпизод, как Петя лежит на лавочке посреди бела дня и орёт матные песни на всю округу, расплескав предварительно перед собой содержимое желудка. Вспомнился и взгляд директора школы, приехавшего мимо на велосипеде. М-да, рассказать мог кто угодно. Ну а что поделаешь, друзей не выбирают, они как родственники, или те же родители, даны человеку свыше. Под такие мысли Михаил дошагал до петиного подъезда и резво взбежал на второй этаж. Кривая стрелка, нарисованная ч?рным фломастером на стене возле двери, вела от надписи «petting» к круглой кнопке звонка, на которую парень решительно и нажал. В глубине квартиры раздалась ненавязчивая мелодия, а потом послышались неторопливые шаги.

– Хи-хи-хи, чувак, – хищно ощерился хозяин квартиры, появившийся на пороге в одних трусах, и, вместо рукопожатия, ткнул друга пальцем в грудь.

– Ты что, не собрался до сих пор?! – возмутился Михаил, – через пятнадцать минут уже на месте должны быть!

– Да мне одна минута, – отмахнулся Петя, – я уже почти, – он жестом обв?л свой наряд, – сейчас, подожди! – и скрылся за дверью, оставив гостя на лестничной площадке.

Михаил уселся на шкафчик для обуви и уставился на стены подъезда, которые являли собой настоящее поле боя между молодёжными субкультурами. Этажом выше, прямо над Петей проживал рэпер Серёжка. Рост в два метра и один сантиметр мог позволить ему быть Сергеем, или Серёгой, но вот, как прозвали его с самого детства во дворе Серёжкой, так он им и остался. И в?л Серёжка с соседом настенную войну не на жизнь, а насмерть. И мало того, что силы были явно неравны, так ещё и добро, словно в книгах Толкиена, было очевидно, и было оно на стороне двухметрового рэпера. Яркие, разноцветные граффити, искусно выведенные баллончиком, были грубо и коряво расчерчены чёрным фломастером, который Петя всегда носил с собой вместе с небольшим блокнотом на случай внезапного приступа поэтического вдохновения. Поверх надписей «ONYX», «КАСТА», «RED SHORE CREW» были наспех намал?ваны гротескные мужские гениталии, красовались надписи рваным гуляющим почерком: «punks not dead», «рэп это калл» и кривое, размашистое «Хой!» Единственным островком петиного суверенитета оставалась металлическая дверца электрощита, сплошь исписанная названиями музыкальных групп, среди которых теснились мелким почерком гениальные поэтические зарисовки хозяина. «Кровавой подошвой на белой стене проносятся мысли в моей голове», – прочитал свежую строчку Михаил и одобрительно покивал – из его друга иногда выскакивало что-то толковое.

Дверь отворилась и в проёме снова появился Петя. Внешний его облик не претерпел никаких изменений – вс? те же трусы на сухом поджаром теле, а кроме них ничего. Только в руках появились две пары кроссовок.

– Как думаешь, чувак, – посмотрел он растерянным взглядом на друга, – какие лучше обуть?

– Ты… – вспыхнул Михаил, – ты что, блядь, делал вс? это время!?

– Я… – Петя смущённо опустил взгляд, – ну, это… Дрочил.

– Блин, Петя… Ты как обычно. Давай быстрее, знаешь Ильяса, он потом нам весь мозг выклюет.

– Так какие обуть?

– Давай вот эти, – ткнул пальцем наугад и зло опустился на шкафчик парень.

– Окей, – покивал Петя, – я сейчас. А ты посмотри пока как я Воланда вон там нарисовал, – он указал на верхнюю площадку лестничного пролёта и, не потрудившись закрыть дверь, скрылся в глубине квартиры.

– Слышь, Петя! – окликнул его Михаил, глядя на странную фигуру, накорябанную поверх названия очередной хип-хоп группы, – а почему у твоего Воланда ирокез и розетка какая-то в голове?

– Я художник, – глухо донеслось из двери, – я так вижу.

– Какой ты художник!? – не удержавшись захохотал Михаил, – ты просто дебил!

– Блин, чувак, обидно, – нахмурившись проворчал Петя и захлопнул за собой дверь. Теперь он был в чёрной майке и таких же чёрных джинсах, и только две белые «сопли», символы фирмы «Nike», на синих кроссовках добавляли в его образ каплю света, – ну что, погнали? – мотнул он головой, и вскоре друзья энергично шагали на встречу с остальной компанией.

– А ты знаешь, что про тебя в деревне говорят? – то и дело догоняя длинноногого друга спросил Михаил. Петя тут же зажёгся, и в его голубых глазах вспыхнул неподдельный азарт.

– Что, что, что, что!!!? – взорвался он, – говори, говори, говори, говори!!!!

– Что алкоголик ты, говорят, и компания твоя вместе с тобой.

– И ты, получается? – с ухмылкой переспросил Петя.

– Получается, – согласно покивал Михаил.

– Блин… – мечтательно поднял взгляд в небо друг, – лестно, конечно, такое внимание. Ну а что? Я же, можно сказать, живая легенда деревни. Если брать Битлз для сравнения, то я Джон Леннон, а ты, получается, Маккартни. Только без обид, окей? Но это так. Мы же типичные представители потерянного поколения. Нас можно любить, можно ненавидеть, но нас нельзя игнорировать. Мы вообще… – он на мгновение задумался, а потом, прищурившись, философски произн?с: – мы же вот, как жопа прямо. Да, мы некрасивые, мы воняем, звуки так себе изда?м, но посмотри, – Петя резко остановился и расстегнул джинсы. Оголив ягодицу он ткнул в неё пальцем, – вот! Мы нежные и ранимые! Я же говорю, как жопа! Потрогай!

– Блин, спрячь! – усмехнулся Михаил, картинно отмахнувшись от бледной ягодицы.

– Не, ну серьёзно! – зажёгся Петя, – вот чем мы хуже тех же погонянских? А они с такими бабами мутят!

– Это да, тут не поспоришь.

– Вот! И я о том же! Нужно ярче быть!

– Да куда уж ярче? – криво улыбнулся товарищ, – тебя до сих пор ищут за то, что ты на пол на дискотеке нассал.

– Ага, они мне тогда средний палец сломали. Хватит с них и этого! Во! – он картинно выставил напоказ кривой средний палец, на котором побл?скивало кольцо со скалящимся черепом.

– А это что у тебя? Что за попса? – критично осмотрел побрякушку Михаил.

– Да не, чего? – тут же замялся Петя, – да прикольная штука.

– От этих колец потом только пальцы чернеют, – закатил глаза товарищ.

– Это перстень, а не кольцо! – занудным голосом поправил его уязвленный друг.

В их разговор ворвался железнодорожный грохот тяжёлого товарняка. Поезд ленивой гусеницей полз по насыпи, разнося по глухой деревенской округе свой монотонный чеканный перестук. «Тудух-тудух, тудух-тудух», – сонно и устало отрапортовали чугунные катки, а потом одиноким, отчаянным свистом сердито прогудел тепловоз. Казалось, ржавый состав будет тянуться перед глазами вечно, погружая друзей в некий убаюкивающий транс.

– Посчитал? – толкнул локтем друга Петя, когда последний вагон пересёк переезд, – как в садике, помнишь? Самолёт-вертол?т, забери меня в полёт!

– Ага, только причём здесь самолёт?

– А! Точно! – хлопнул себя по лбу парень, – мы же кричали тогда: «поезд, поезд!» самолёт это же который… – он неопределённо ткнул пальцем в небо, и друг мелко затрясся от смеха.

Юру с Ильясом они встретили не дойдя до назначенного места. Те, видимо, услышав голоса, вышли им навстречу. Ильяс посмотрел на них из-под чёрных бровей и многозначительно вскинул запястье с массивными наручными часами.

– На переезде стояли, – пояснил Михаил.

– Терпеть не могу опаздывающих, – пробасил Ильяс, – серьёзным делом идём заниматься.

– Думаю успеем, – Петя прищурил один глаз, ткнул пальцем в чёрный пакет в руке у Ильяса и гнусаво захихикал, – а я свой пакетик взял, – произнёс он и в доказательство словам извл?к из кармана смятый полиэтиленовый пакет. Вывернув его наизнанку высыпал под ноги мелкие крошки и тщательно отряхнул его от мусора.

– Блин… – растерянно протянул Михаил, – а что, нужно было свой пакет брать? Мне ничего не сказали.

– Да не, – отмахнулся Петя, – это я сухари ел.

– Вс? у меня, – успокоил его Ильяс и продемонстрировал целый рулон пищевых пакетов, – пойдёмте, хорош трепаться!

И компания зашагала по вечерней улице, растянувшись на всю её ширину.

– Знаешь, Ильяс, какие слухи про нас по деревне ходят? – не без гордости спросил Петя, – это просто умоподрачительно!

Ильяс ничего не ответил, зная, что Петя вс? равно сейчас вс? расскажет, даже скажи ему: «нет, не знаю и знать не хочу».

– Про кого это – «про нас»? – с интересом нахмурился Юра.