Книга Севера

– Ничего смешного тут нет, – отрезала бабушка. – Потеши тут, а то беду накликаете.

– Ой, бабуля, опять ты за своё.

– Нет, что-то сегодня в воздухе не так. Словно ночь уже никогда не кончится.

– Да что ты такое говоришь?

– Не бери в голову. Просто предчувствие тревожное. Все хорошо. А вот и панцирь этого краба, Старика Эрни.

Рассеянный свет маяка не разрывал, как обычно, тёмное полотнище ночи, теряясь в морской дали, а словно падал под ноги, создавая причудливые тени. Колючий холодный ветер вновь сорвался с цепи, задувал в самые защищённые места под одеждой. Море ярилось внизу, громогласно стеная, но разбивалось о гранитные скалы. Эти несколько десятков метров до дома смотрителя были самыми трудными.

Постучав в дверь, они услышали: «Входите, не заперто». Бабушка Августа не стала ждать повторного приглашения на ветру, распахнув дверь, она протолкнула Мартина. Следом влетел воронёнок. Мартин повесил свою куртку на вешалку у входа, чем тут же воспользовался Карак, забравшись в рукав, только клюв торчал из ворота.

– Августа, дорогая, проходи,– радушно вскричал старик, – Мартин, рад тебя видеть. Надеюсь, у вас все в порядке? Замёрзли поди-ка? Видишь, как непогода разыгралась.

– Да, согреться не помешает, – бабушка подышала на озябшие руки. – Вот зашли к тебе с маленькой просьбой, Эрни. Можешь вырезать Мартину дудочку из этой веточки дуба? Мартин, покажи.

Мартин вытащил из рюкзака веточку, подаренную духом-хранителем, и протянул старику Эрни.

– Да, уж – скептически сказал тот, повертев в руках прутик, – посущественней ничего не нашлось?

– А ты хотел, чтоб мы пришли к тебе с бревном, – вскинулась Августа, – что есть, на том и спасибо. Ну как? Сможешь?

– Разве что очень маленькую, вроде свистульки, на три ноты, не больше.

– Ты, главное, сделай, а с нотами мы как-нибудь сами разберёмся. Потом.

– Хорошо. Надо больше света. Ты пока зажги все лампы, на улице темнеет, а я схожу за инструментами.

Августа прошлась по комнате, зажигая все керосиновые лампы вдоль стен и на столе. Эрни вернулся и принёс с собой множество различных приспособлений. Подойдя к столу, он начал их раскладывать, одни справа от себя, другие слева.

– Так, и что мы имеем? – пробормотал Эрни, доставая очки в массивной оправе. Он придирчиво рассмотрел прутик, – ага, так я и думал.

Потом ножом обрезал края, взял ткань для полировки и начал аккуратно обрабатывать всю поверхность.

– Тут важно не торопиться, веточка маленькая, потому надо все делать аккуратно. Любой музыкальный инструмент – сложная задача. Главное, не испортить душу инструмента. Вот вроде бы, что может быть проще дудочки… ан нет. Чуть дрогнула рука или ошибся глаз – и все, она уже звучать не будет.

Мартин и Августа, затаив дыхание, следили за неторопливой работой Эрни. А тот, в свою очередь, продолжал:

– Я считаю, что музыка – одно из самых чудесных изобретений человека. А какое разнообразие музыкальных инструментов? Раньше человек видел музыку во всем. И в камнях, и в деревьях, и в траве. К примеру, самый первый музыкальный инструмент – это колено. Что может быть проще: сидеть, похлопывать себя по колену или животу. Или по дереву, или камню… Музыка родилась вместе с человеком. Ударные инструменты были на заре человеческой истории. А какая сложная наука – изготовить барабан, они все такие разные. И большие, и маленькие, и толстые, и тонкие, и полые, и цельные…Звучит все, к чему человек прикасается. И не надо слов, когда есть музыка. Я слышал от одного капитана, что на юге в дремучих джунглях люди на десятки километров передают сообщения с помощью барабанов. А как бой барабанов тревожит душу! Он призывает и к бою, и к борьбе, и позволяет успокоиться, или наоборот взбодриться. Барабан – он как сердце, только снаружи. А дудочки – это уже дыхание музыки. Мартин, сложи-ка губы трубочкой!

Мартин сложил.

– А теперь дуй, – продолжал Эрни. Мартин попытался, но только издал несколько несвязных звуков. – Не сразу получается. Вот послушай.

Смотритель попробовал посвистеть, но получились только какие-то фальшивые ноты, в которых мелодия угадывалась весьма и весьма смутно.

– Тоже разучился. Давненько не свистел. Вот тебе наглядный пример первой дудочки. Постукивая по колену и посвистывая, человек никогда не был один. Ни в глухом лесу, ни в жаркой пустыне, ни в открытом море. С ним всегда находилась его песня. И чем больше человек познает мир и предметы его окружающие, тем сложнее становятся песни и инструменты. Вот струнные инструменты появились благодаря охоте. Конечно, я не могу говорить с уверенностью, но, возможно, первой струной была тетива лука. Когда охотники уходили за добычей и ночевали вдали от дома, то сидя ночью у костра, они пели песни о доме, который покинули. Об удачной охоте, пытаясь задобрить лесного хозяина, или усыпляли бдительность зверя. А может быть, они пытались понять, зачем звёздное небо над головой. Пели, постукивая по колену, посвистывая, подёргивая тетиву. Это сейчас придумали скрипки, виолончели, арфы, гитары, а тогда и музыка была проще. Настоящая. Естественная. Песни были о том, что действительно волновало человека, что его окружало. В песнях звучало все, что человек пытался понять, на что он пытался повлиять. К примеру, с помощью песен люди пытались колдовать. Да, не удивляйся. Пытались заговорить ветер, чтоб он дул в нужную сторону, или зверь подошёл к ловушке. Они думали, что если перепоют ветер или просто попросят его о чем-то, то это получится. Раньше считалось, что ветер разумный и обращаться к нему надо как к равному, или даже с большим уважением. И не только к ветру. Ко всему, что их окружало. Лес, море, горы, поля, реки, трава, камень – все они имели душу и свою песню с того момента, как пришёл в этот мир человек.

Эрни привстал и наклонился к камину, раскаляя длинную тонкую спицу.

– Сейчас спицей проделаем отверстия, куда дуть, – пояснил Эрни.

– А откуда появился человек в этом мире? – спросил Мартин.

– Это ты лучше Августу спроси. Она у нас специалист по сказкам. Я тут тебе не помощник.

– Бабуль, расскажи, откуда взялся человек?

– Сложно сказать, давно это было, уж никто и не упомнит,– встрепенулась задремавшая Августа. – Когда Небесная Мать в облике птицы создала землю, после трудов своих она решила отдохнуть в Хрустальной Небесной Башне. Взмахнула она крыльями и устремилась на небо. С крыльев её сорвалось несколько капель, они ударились о землю, из этих капель вышли первые люди и расселились по всему свету.

Старый Эрни, не отрываясь от дела, возразил:

– А я слышал, что первые люди появились по воле богов. Когда создали боги землю, то увидели они, что земля прекрасна, но некому было наслаждаться этой красотой. Тогда решили они создать человека и поручили это дело ворону. Спустился ворон на землю, взял немного глины с берега Звёздного озера и вылепил из неё первых людей. Но люди, вылепленные вороном, были склочными и крикливыми, не понравились они небесным богам. Тогда поручили они бобру сделать людей. Великий бобр ушёл в дремучие леса и выгрыз людей из древесины молодого дерева. Но вышли они очень глупыми и молчаливыми. Рассердились боги и доверили небесной корове создать людей. Спустилась небесная корова на берег моря, и увидела она глыбу морской соли. Подошла она к ней и начала вылизывать своим языком и отогревать своим дыханием до тех пор, пока не вышли из глыбы мужчина и женщина. Вскормила она их своим молоком и согрела своим теплом. И были они умны и веселы, так что обрадовались боги. И расселились первые люди ворона на земле и стали земледельцами, люди бобра расселились в лесу и стали охотниками, а люди коровы расселились вдоль рек и морей и стали рыбаками.

Августа покачала головой:

– Можно предположить, что эту сказку тебе рассказывали рыбаки. Будь это охотники или земледельцы, то в сказке это они были бы умными и весёлыми, а рыбаки – молчаливыми, как рыбы, и глупыми, как камни. Сколько людей, столько и мнений.

– А мне ты, бабуля, говорила, что детей находят в капусте, – заметил Мартин.

– Наверное, тебя нашли в говорящей капусте, не умолкаешь ни на минуту! – смутилась Августа.

– Так, почти готово, – спас положение Эрни, продемонстрировал плод своих трудов. Это была самая маленькая дудочка, которую видел Мартин. Размером она была с ладошку, и такая тоненькая, не толще карандаша, словно игрушка. Эрни придирчиво осмотрел её со всех сторон, потом сыграл на ней несколько трелей.

– Вроде ничего получилось. Звучит, – он сыграл на ней какую-то старую и отдалённо знакомую мелодию. – Так, Мартин, попробуй.

Он передал Мартину дудочку. Мартин извлёк из неё несколько звуков.

– Просто так не получится, нужно много учиться, больше практиковаться. Чем больше будешь играть, тем лучше будет получаться.

– Спасибо, дедушка Эрни, – поблагодарил он.

– Да, спасибо тебе, Эрни, – поблагодарила Августа, положив руку на плечо Мартина. – Засиделись мы что-то, пора бы и откланяться.

– А разве вы не останетесь на чай? – удивился смотритель.

– Если ненадолго,– она вопросительно посмотрела на Мартина, тот кивнул головой. – Давай? А то завтра рано вставать.

Эрни засуетился, поставил чайник на плиту, залез по плечи в буфет и долго гремел там невидимыми предметами. Когда он вынырнул, то в руках у него была банка с мёдом и кулёк шоколадных конфет. Мартин любил конфеты, особенно шоколадные, так что с удовольствием присел поближе к вазочке, куда Эрни высыпал сладости. Из прихожей раздался какой-то шорох. Мартин только сейчас вспомнил про Карака в рукаве куртки. Он вскочил и бросился в прихожую. Ворон уже сидел на вешалке и нетерпеливо пританцовывал, смешно разводя крыльями, пытаясь заглянуть на кухню.

– Ты чего? Забыл, что должен сидеть тихо и не высовываться? – зашептал Мартин.

– Не забыл, – так же в полголоса ответил ворон. – Я тоже хочу шоколадных конфет.

– Я тебе принесу, только сиди тихо, – пообещал Мартин.

– Хорошо, хорошо, только не забудь, – чуть не умоляя, произнёс Карак.