Не сдаваться, бороться и побеждать. Том 1. Чужбина

После этого Никита попрощался и уехал. Они остались вдвоем. Конрад спросил:

– С чего начнем?

– Мне нужно осмотреться и покататься на Вашей машине, это займет не менее часа. Затем произвести нужные регулировки и замены. Это придется делать уже в нашем гараже с нашим автомехаником. Сейчас точно не могу сказать, сколько на это понадобится времени, но думаю, не менее трех часов. В это время Вам придется быть только в Центре, наружу не появляться.

– Ясно, Владик, мне как раз и понадобится время для решения здесь наших вопросов.

Он позвонил по внутреннему:

– Степан, передай ключи, документы от моей машины приехавшему специалисту, он – мой телохранитель и в то же время-водитель. Ему надо ознакомиться с машиной. Его зовут Владик.

Телохранитель кивнул головой и ушел. А Конрад пригласил к себе в кабинет юриста и принялся с ним дорабатывать план, документы по переоформлению фирмы на иностранного владельца. Его план был довольно простым. Главное в нем заключалось в обмене одного пакета акций его Центра на другой – в инофирме. Выбор такой фирмы для него не был проблемой. В свое время он обзавелся в Австрии собственным торговым центром. Тогда его немецкие родственнички решили «придавить» его в торговле с Западными странами, используя те рычаги, какими они обладали. Фактически они осуществляли всю торговлю его поставками лекарственных средств и солей Восточно-Сибирских озер через специально организованную ими фирму. Вот и пришлось ему делать свою. Правда, тогда он записал на себя девяносто пять процентов акций этого центра, а пять других пришлось отдать тому, кто представлял фирму, был, так сказать, записным владельцем. Об этом мало кому было известно – ничего не поделаешь-, коммерческая тайна, свято соблюдаемая экономическим и правовым сообществом этой страны. Сей центр довольно успешно проработал уже несколько лет и имел высокую репутацию как деловой и надежный торговый партнер. После хоть и не длительных, но мучительных раздумий, прикидок и расчетов решил: всю свою долю акций Московского Центра в размере пятидесяти процентов плюс одна акция обменять на такую же долю акций Австрийского центра. Оставшуюся часть, принадлежащую Анне, он посчитал нужным не переоформлять пока, главное, увести контрольный пакет акций. В принципе, такие сделки были довольно частыми и особого интереса в правовых органах обеих стран не вызывали, тем более что центры не являлись экономическими монополистами и их доля в сегменте лекарственных средств в обеих странах не превышала нескольких процентов. Конечно придется платить, такие сделки облагаются определенным налогом, но ничего не поделаешь, в противном случае можно потерять все, в том числе и жизнь. С австрийской стороны он не видел особых препятствий. О необходимых для этой сделки документах он уже знал из вчерашнего разговора с австрийским коллегой. Осталось их только успеть приготовить. А вот в России – тут, конечно, можно ожидать всякого и, прежде всего, от органов занимающихся подобными операциями. Конечно, проще всего было оплатить какой-нибудь посреднической конторе, которая напрямую связана с чиновниками этих органов. Она – эта контора, такие вещи проделывает, не в пример законопослушным гражданам, гораздо, гораздо быстрее! А чему тут удивляться, если такой конторой заправляет, да и то чисто формально, дочь, сын или, на худой конец, племянник того, от кого зависит подпись и печать. Тут только плати, вопрос в цене. Если нужно быстро и без длительного нудного хождения по кабинетам получить разрешение, то будь любезен – расплачивайся и не удивляйся такому чиновничьему бизнесу. Эти ребятки все поставили на денежный поток. Место, а главное, порядки позволяют заниматься им без всякой оглядки на кого бы то ни было, ну, конечно, если только знаешь, сколько и кому оставить вот за такое закрывание глаз на абсолютно противозаконные действия. Всё это, конечно, было не в диковинку Конраду, такое творилось при этом режиме «сплошь и рядом». Тщательно обдумав свои действия, он решил начать оформление сделки с Австрией. Поэтому ему надо уехать туда с готовым пакетом документов. Вот для этого он и вызвал юриста. Когда тот объявился, он ему перечислил все необходимое для этого пакета. Тот не стал задавать каких-либо вопросов, ибо понял еще из вчерашнего разговора, какое решение принял хозяин Центра. Договорились, юрист идет к себе и готовит документы, а Конрад будет на постоянной связи с ним и, в случае какой-либо необходимости, тут же придет на помощь. Поговорив с юристом более часа, отпустил его, принялся и сам за подготовку бумаг по своей части. От этой заботы его оторвал уже Владик. Тот объявился с докладом:

– Машина осмотрена, все имеющиеся недостатки и некачественные детали, узлы заменены, все регулировки сделаны.

Ему нужно знать дальнейший распорядок дня шефа. Конрад взглянул на час-, была уже середина дня. Пригласил Владика присесть и объяснил: сейчас они пообедают в столовой Центра, затем поедут в клинику к больной жене, по дороге заехав за цветами и продуктами. В клинике, не считая дороги туда, обратно и заезды в магазины, он планирует пробыть около часа. Затем вернутся в Центр, где ему надо собраться для командировки в Австрию, в которой планирует пробыть двое суток. В Австрию он летит без телохранителя, там он бывал много раз. Затем он на служебной машине поедет для решения одного вопроса. Владику же надо в двадцать один час быть в Конном переулке около дома номер три. Приехать туда он должен на машине, которую сам же регулировал.

– Там мы обменяемся машинами, я поеду в аэропорт, а Вы, Владик, вернетесь в Центр и до моего возвращения, о котором я извещу, свободны.

Он начал было возражать:

– Я не могу Вас отпустить в аэропорт одного, это против наших правил, шеф будет очень недоволен.

– Объясните ему – это мое решение и на мою ответственность. Идите в столовую, пообедайте и ждите меня, поедем в клинику.

Как только тот ушел, вызвал доверительное лицо. Когда Фридрих вошел в кабинет, пригласил его сесть. Объяснил:

– Фридрих, у меня нет времени на какие-либо объяснения. Прошу тебя сделать все, как я просил. Сразу же закажешь одно место в любом классе, какое только есть, на рейс до Вены. Желательно улететь что-то около двенадцати ночи. За билетом пошлешь Надежду, она знает, как всё это делается, обеспечь ее транспортом. Надо, чтобы билет был у нее на руках. Вот мой заграничный паспорт со всей необходимой атрибутикой. Затем в двадцать часов ты с билетом направляешься в аэропорт. Едешь не на машине, а на общественном транспорте. Вот только до метро тебя должны довезти на какой-нибудь «центровской» машине. Далее поездом до аэровокзала. Приходилось так ездить?

Фридрих утвердительно кивнул.

– В здание аэропорта не заходишь, а начинаешь ждать меня возле стоянки частных машин. Я подъеду на своей машине, заберу свои документы, билет на самолет, учти, это важно, и ухожу в аэропорт, ты же на моей машине возвращаешься в Центр. Ну а далее, оставляешь ее и уже едешь к себе домой. Как только получишь на руки билет, мне тут же сообщи. Я буду в Центре до двадцати часов. Все ясно?

Фридрих, хотя и был удивлен заданием шефа, не стал ничего спрашивать, а только ответил:

– Все ясно, Конрад Вильгельмович. Будет выполнено так как Вы приказали.

– Ну, тогда все, до встречи.

В клинике он зашел сначала к Аркадию Сигизмундовичу, тот что-то объяснял симпатичной даме в халате. Увидев его, он тут же прекратил свои объяснения и отправил ее со словами:

– Вам все понятно, Светлана Сергеевна, делайте, как я приказал. Через два часа все анализы мне на стол.

Затем подошел к гостю, улыбнулся:

– Цветы, конфеты – это хорошо. Ей очень нужны сейчас положительные эмоции. А скажите-ка мне, по какому принципу Вы все это выбрали?

– Я брал то, что Аня любит.

– Ну что же, будем надеяться, Вы это знаете.

Он походил по кабинету, снова вернулся к столу, взял какие-то листки, принялся молча их читать, хмуря свои седые брови. Закончив, поднял голову на гостя:

– Значит, такие у нас дела, уважаемый Конрад Вильгельмович. Времени еще прошло очень мало, дабы делать какие-либо выводы. Одно могу сказать, динамика – в нужном направлении. Но вот с какой скоростью пойдет восстановление психического состояния, мы пока сказать не можем. Сейчас я распоряжусь, чтобы Вас провели к ней в палату, времени Вам отводится не более двадцати минут. Не удивляйтесь, сейчас она может, да скорее всего так и есть, находиться под воздействием специфических лекарств. Отсюда ее вялость, сонливость. В таком состоянии ей придется пробыть, как минимум, дней пять. Важно, впрочем, это уже наша специфика, чтобы ее нервная система сама начала работать на восстановление, но для этого ей надо помочь. Вот на сие и будет затрачено это время. Предупреждаю, никаких напоминаний, никаких тревожных сведений и прочее. Вы меня поняли?

– Я-то все понял, но как быть? Мне срочно надо отбыть по делам в Европу. Отложить никак нельзя, уж поверьте, так складывается ситуация. Улетаю сегодня ночью. Пробуду там, надеюсь, конечно, не более двух-трех суток.

– М-да, Конрад Вильгельмович, оказалось, как любил говорить наш профессор, действительно, проблема…

Он задумался, покачивая головой, наконец, подняв голову, посмотрел гостю в глаза:

– Я понимаю, Вы не из тех новых, которые ради своего бизнеса готовы «перешагнуть через все», в том числе и человеческое, божеское. Раз так складывается обстановка, нам ее придется решать. Что-нибудь с Иосифом Александровичем – это наш специалист – психиатр, надумаем. Не оставим Вашу Аню одну. Но мне думается, Вам придется сюда звонить. Возможно, мы разрешим Вам с ней короткий телефонный разговор. Попрошу Вас сегодня ей ничего не говорить о Вашем отъезде. Мы сами подготовим ее, объясним.

Следующие полчаса Конрад беседовал с худощавым, около шестидесяти лет мужчиной, тем самым Иосифом Александровичем. Тот дотошно его опрашивал о ее склонностях, характере, любимых цветах, музыке, песнях и прочее, прочее. Выпытав из него все, чего ему надо было знать, он предложил Аркадию Сигизмундовичу:

– Думаю, минут пятнадцать им пообщаться не повредит. Только учтите – никаких отрицательных эмоций, сообщений и прочее!

И обратясь к Конраду:

– Вам ясно?

– Ясно, Иосиф Александрович, меня уже предупредили.

Аркадий Сигизмундович снял трубку и попросил:

– Наденька, зайди. Надо проводить гостя в палату номер восемь. Насчет вазочки к цветам позаботься. А Вы, Иосиф Александрович задержитесь, у меня к Вам разговор, надо обсудить один вопрос.

Он встал, подошел к гостю:

– Конрад Вильгельмович, до свидания. Помните, о чем мы с Вами договорились. Со своей стороны обещаю, мы сделаем все возможное, что зависит от нас.

Они обменялись рукопожатием. Кивнув головой на прощание психиатру, Конрад пошел вслед за молодой девушкой, вошедшей в кабинет.

Палата была одноместной, в ней много было цветов, на стенах, помимо разных приборов, были картины, в основном пейзажи русских равнин, полей и речек. Аня, похудевшая, с темными кругами под глазами, лежала в халатике на кровати и безучастно смотрела в окно. Повернулась к вошедшему мужу только после того, как он ласково позвал ее:

– Анхен, это я. Пришел к тебе.

В ее глазах мелькнула радость, они стали наполнятся слезами. Надежда тут же отреагировала. Достала из кармана пакетик, сыпанула на ладошку таблетку и протянула вместе со стаканом, наполненным водой:

– Выпейте, а потом и пообщаетесь. Врач разрешил Вам не более пятнадцати минут.

Повернувшись к топчущемуся Конраду, одобряюще улыбнулась, взяла из его рук букет, вышла и вскоре вернулась с вазой и цветами. Небольшая палата сразу же стала наполняться ароматом роз. И этот аромат тут же подействовал на Аню, ее ноздри затрепетали, губы задрожали, она протянула неожиданно исхудавшие руки:

– Конрад, ты пришел… Я так ждала… Ты не забыл мои цветы.

Он обнял ее, прижал теплое мягкое тело, расцеловал мокрые от слез глаза, губки… Они замерли в объятиях. Надежда смущенно вздохнула и неслышно удалилась. Он высвободился из ее объятий, принялся выкладывать на небольшой столик, стоявший возле ее кровати, принесенные фрукты и те сладости, которые, как он помнил, она очень любила. Аня смотрела на него и все порывалась помочь, но он только поглаживал ее, как маленькую девочку, по голове и приговаривал:

– Все будет хорошо, Анхен. Все будет хорошо. Ты только поправляйся, а потом мы с тобой поедем в хорошие места, где ласковая природа, хорошие люди.