Выкуп

И это – так. Но что стоит наша жизнь без нашего дела и без суеты вокруг него?

Да, есть время – действовать, и есть время – думать.

Есть время – молчать, и есть время – говорить.

Время…

Время меняет всё. Бывшие коммунисты читают библию на сон грядущий и заказывают в интернет-магазине модные романы-фэнтези.

И что с того? Я на время не сетую, я ему благодарен.

Системный подход, терпение и немного воображения – вот необходимые условия для успешного завершения любого дела.

Так я говорю своим ребятам.

Они, конечно, не всегда понимают, о чём я им толкую, и многое пропускают мимо души. Мол, чудит старикан. Но ничего, кое-что у них в подкорке отложится, вспомнят в нужную минуту. И скажут спасибо.

Может быть. А может быть, и не скажут. Неважно, это не главное.

Главное – чтобы что-то осталось.

Мы успели накрыть осиное гнездо.

Спасибо журналисту и рыжеволосой супруге олигарха.

Хотя главные осы и упорхнули.

Мы наблюдали за домом и за дачей олигарха. Сразу после звонка мадам взяли под контроль микроавтобус, который выехал из дачного посёлка спустя четверть часа.

Мы зафиксировали звонок с мобильного телефона журналиста и отследили координаты. Наша поисковая группа была уже рядом (шла тотальная проверка района, где сгорела машина журналиста) и сумела прибыть на объект в считанные минуты.

Но главные птички упорхнули. Ни конструктора, ни полковника мы не нашли. Ни на объекте, ни в Москве, ни в России.

Что ж, значит, наша встреча ещё впереди. Не те они люди, чтобы успокоиться и бросить якорь на каком-нибудь райском карибском острове. Хотя… Есть время – развязывать, есть – завязывать. Кто знает – ведь время меняет всё.

Тем не менее, мы получили хорошие материалы для изучения.

Итак, что мы имеем.

Хранилище тел и тех субстанций, которые заговорщики называли «душами».

Аппаратура. В том числе – в микроавтобусе. Правда, специалисты обнаружили порчу главных электронных блоков, что, по их мнению, существенно снижает возможность восстановления и дальнейшей эксплуатации. Что тут скажешь? Разберёмся. Те, кому надлежит, – разберутся. А если не разберутся, значит – ещё не время.

Документация, информационные материалы. Пытаемся привести в систему.

Начали писать что-то вроде обзора по целям и задачам заговорщиков. Получается интересно. Не будем забегать вперёд, но, кажется, они замахивались высоко и широко. В одном из файлов, например, нашли что-то вроде наброска плана переворота: замена личностей главных лиц в государстве, дестабилизация путём закручивания гаек в политической области, имитация террористических атак, установление некоей диктатуры креативного меньшинства. Тут нам кое в чём помогает журналист.

Его мы нашли в ангаре с разбитой головой. Парень был очень плох, но, похоже, всё-таки, выкарабкается. Физически. А что касается всего остального…

Как там, в шестнадцатой главе у Матфея: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе свой повредит?».

И, потом: «…какой выкуп даст человек за душу свою?».

Выкуп…

Да, наверное, дорого встанет. Цену знает только сам журналист.

Звонок.

Мои ребята хотят посоветоваться. Хорошо. С кем же ещё им советоваться, как не со мной.

Заходят. Стоят. Мои помощники. Как говорится, правая рука и левая. Майор и капитан.

Я дописываю абзац за компьютером, а они стоят. И чувствую – мнутся, не знают, как начать.

– В чём дело? – ободряю я их.

Они переглядываются, и майор говорит:

– Тут такое дело… Взгляните, товарищ генерал! – и показывает на окно.

Я вздыхаю, но к окну иду. Ребята понапрасну не пошлют.

Приоткрываю жалюзи, смотрю.

По противоположной стороне нашего тихого переулка снуют пешеходы. Туда, сюда. Обычная картина.

Так-то оно так – да не совсем. Пешеходы-то снуют, а прямо у стены, стоят трое и смотрят на наши окна.

Три особы женского пола. Пожилая строгая дама, девушка лет двадцати пяти да девчонка-подросток.

– Кто ж такие? – спрашиваю я, хотя успел уже и сам догадаться.

Майор отвечает: матушка журналиста, его молоденькая подруга и его дочка.

– Больше никого? – уточняю я.

И невольно выглядываю по переулку бордовое «Мурано»…

– Давно стоят? – спрашиваю.

Особы женского пола заняли позиции около десяти утра. В полдень перекусили бутербродами и чаем из термоса…

Гляжу на часы. Выходит, журналистовы женщины проводят пикет уже четыре часа.

– Так-так, – говорю я. – И чего хотят? Кто с ними встречался?

Сначала с ними беседовал дежурный по объекту. Пытался их урезонить и отправить домой. Потом к ним выходил капитан.