Прозрение русского человека

Два дня со всех весей к князю славенов собирались войны. Наслышанные о лютости обров, прибывали и чужаки, вепсы, меря, ижора. Пришло люду не мало, князь разбил всё войско на три части, каждая по четыре тысячи всадников. Большое войско придавало уверенности. Закончив приготовления, выступили навстречу врагу.

Место сечи выбрали у Ловати, стали так, чтобы река под углом примыкала к полку Ратмира, а справа, где стоял Бойко, росла густая дубрава, её не обойти, по центру стал Мстислав со своим полком.

День выдался хмурым, сверху сыпала морось, было холодно. Дозоры донесли, что обры стали и разожгли костры, дальше двигаться, не намерены. Все замыслы на битву менялись. Стоявшие в боевом порядке славены, снялись. Дальше, набирая ход, конница двинулись вдоль реки. Мстислав дал указания воеводам, охватить степняков по дуге и прижать к берегу. Без боевого клича, в утренней тишине русы обрушились на врага. Сечи как таковой не вышло, обры гибли, даже не вскочив на коней, скоро всё было кончено, последние степняки сброшенные в реку, тонули в холодной воде. Князь, наблюдая на берегу за барахтающимися вражьими войнами, произнёс:

– Вот и сгинули обры, аки и не было их вовсе!»

Прочитав, Николай присвистнул.

– Ого! Я хоть и не силён в истории, но всё равно понимаю, рукопись крутая!

– Да, круче некуда, тут на целую, историческую книгу наберётся.

Затем дал Николаю послание Косаря Владимир Владимировича адресованное мне. Прочитав его, он долго молчал, потом выпив стопку, сказал:

– Ты дружище прости насчёт психиатра, не думал, что так серьёзно! Не знаю, что тебе посоветовать, наверное, нужно ждать, должна же ситуация проясниться.

– Мне только и остаётся ждать, хотя признаться пугает неизвестность. Ладно, давай спать, завтра по достопримечательностям мотнёмся, покажу тебе лучшее, что есть в нашей области.

На следующий день, взяв к выходным ещё пару деньков за свой счёт, мы отправились в Суздаль, я решил показать другу этот уютный городок, входящий в Золотое кольцо России, и в котором ещё сохранилось много старинных храмов, деревянных домов с красивой резьбой, в общем, большое наследие прошлого.

Машина Николая бежала резво, мотор убаюкивающе урчал.

– Хорошее у тебя авто!

– Да, с ВАЗом не сравнить! – отозвался Коля, лихо залаживая в поворот.

– Когда у нас уже научаться делать?

– Придёт время, научатся!

Через пару часов мы уже стояли перед въездом в Суздаль, рядом с небольшим придорожным ларьком, торгующим всевозможными поделками и сувенирами. Я взял с прилавка одну из деревянных кружек с декорированной надписью, прочитал.

– Евгений, скажите, а с именем Иван, есть?

Продавец нагнулся под прилавок, стал перебирать изделия, бурча себе под нос:

– Степан, Михаил, Семён, нда, а вот Ивана нет!

Я нарочито громко, с иронией в голосе упрекнул его.

– Ну вот, с русским именем Иван и нет!

В это время мимо проходила необычная женщина, в национальной русской одежде, которая с укором бросила в нашу сторону:

– Это когда же Иваны, да Степаны стали русскими именами?

И уже сердито добавила:

– Эх вы, безродные!

Повисла пауза, её упрёк хлестанул как кнут, от нас возражений не последовало. Твёрдо вышагивая, она повернула за угол, я кинулся вслед, интуиция подсказывала, наша встреча не случайна. Быстро нагнав её, спросил:

– А какие же имена тогда русские?

Она повернулась, глядя мне в глаза, ответила:

– Ратмир, Мстислав, Всеволод, да много славных имён на Руси носили!

Пока она говорила, я успел разглядеть её. Есть женщины, которых годы делают только краше. Вот она как раз была из такой породы. Статную фигуру подчёркивало вышитое синими нитями белое приталенное платье, привлекательность лица усиливали изящные височные серебряные колты, очелье в тон платья, перетягивало густые русые волосы, волнами спадающие на покатые плечи. Необыкновенно выразительные голубые глаза, взгляд проницательный, будто сквозь меня. Под таким взглядом, я сконфузился, попытался мягко возразить:

– Имена мы не сами выбираем, родители дают.

Она изучающе смотрела на меня, а мне вдруг вспомнились слова старика из послания, что в Суздали я получу свой первый ответ.

– Родителей, конечно, почитать надо, но ежели в твоём доме дверной проём мал, не биться же всю жизнь головой, надо бы выше сделать! В мире всё меняется. Но не в моих словах кроется ответ тебе, скоро сам поймёшь!

Незнакомка, повернулась и пошла в сторону города. От волнения я растерялся, в горле пересохло, мне вдруг стало понятно, вот сейчас начинаются перемены в моей жизни. Вернувшись, спросил у продавца:

– Что за женщина, вы её знаете?

Он пожал плечами, неуверенно ответил:

– Видел несколько раз, городок ведь небольшой, но близко, не знаю. Ещё слышал, она фольклорный кружок ведёт, обычаи старинные восстанавливает, обряды разные. А вот «калинку» и другие песни, что на слуху, считает новоделом, «кислотой» одним словом, особенно отрицательно относиться к ансамблю Надежды Бабкиной, считает его вредоносным, искажающим настоящее русское наследие.

Мы купили пару сувениров, по берёзовому венику и пошли к машине.

– Вань, надо бы перекусить, а то в животе штормит.

– Так давай заруливай куда – не будь.

Подъехали к кафе, стоявшему по дороге к городу. Николай громко прочитал:

– «Рябинушка!»

Зашли. Нас приветливо встретили девушки в нарядных сарафанах, на голове кокошники, всё убранство кафе стилизовано под русские мотивы. Массивные деревянные столы, к ним длинные скамьи, на окнах тяжёлые шторы со сказочными жарптицами. У эстрады два резных медведя, хорошей работы, в натуральную величину. В зале звучала приятная этническая мелодия. Мы сели за стол, нам подали меню.

– Рагу, азу, котлеты….

Я обратился к официантке:

– Скажите девушка, а можно что не – будь из русской кухни?

Она пробежалась по меню, предложила:

– Ну, вот же, блинчики, щи, рыба….

– Да нет! Всё это можно и дома поесть! Хотелось бы именно из старины, так сказать, от дедов.