Глубок и чист, как ты.
Изо дня в день – одно и то ж,
И будь благословен
Тот хлеб насущный, чем живёшь
И день без перемен.
Под дождём
Снова здесь ничего не ищу,
Ничего для себя не прошу.
Моему привыкать ли плащу
К непогодам, в которых ношу.
Дождевые разводы на нём —
Встреч несбывшихся наших следы
Под каким приключились дождём,
От какой сумасшедшей воды?
И опять покидаю тот дом,
Про который – наш дом – не сказать.
Чтобы вновь под привычным дождём
Лужи мерить шагами опять.
Где наш дом, где огонь, где тот хлеб,
Что за общим ломают столом?
Вновь и вновь бормочу как припев:
Где наш хлеб, где огонь, где наш дом…
Пасхальный звон
Как в вышине вековечны купола,
Когда касается крылами бесконечность,
То понимаешь, даже вековечность
Пред вечной бесконечностью мала.
Но чтоб не оказалась ты гола,
Душа, в конце пути вступающая в вечность,
Гоня из душ усталость и беспечность,
В прозрачной синеве звонят колокола.
Из Песни Песней
По улицам и площадям Ерусалима
Бродила, повторяя, как в бреду:
– Вы не видали, где он, мой любимый,
Где своего желанного найду?
Я заклинаю вас, Ерусалима дщери,
О, если встретите возлюбленного вы,
Скажите, что любви не в силах я умерить,
Что я изнемогаю от любви.
Возлюбленный мой бел, румян, десятка тысяч
Других он лучше, голова его
Из золота, а блеск очей лучистых,
Как белых голубей чистейшее крыло.
И волосы волнисты и черны, как ворон,
И ароматы щёк, как запахи цветов,
А губы – лилии, сосуд, что миррой полон,
Таят в себе всё сладость нежных слов.
Души моей во мне теперь не стало,
С тех пор, как друга потеряла своего,