Девушки, которые решают

«Телезвезда» запаниковал, собрал вещи, долго петлял по городу и приехал в итоге к Янке, чтобы вместе с ней убежать ещё дальше.

Йошкар-Ола Янке не понравилась. Совсем. Город красивый, чистый, но вместе с тем какой-то вялый.

Бричиков снял квартиру для себя и дом для Янки. Но это было уже не то. Настолько не то, что хотелось плакать.

Она и плакала.

Костя появился в жизни Янки так естественно, что не вызвал никакого удивления.

Однажды она осознала, что идёт домой, а пакеты несёт незнакомый парень. Короткая стрижка, чуть худощавый, смеющиеся глаза. Потом он приготовил ужин на двоих, сделал расслабляющий массаж и ушёл.

Это оказалось полной неожиданностью для Янки. Она понимала, к чему идёт вечер, и даже внутренне была готова, но Костя ушёл.

Янка ходила по дому и пыталась придумать причину, которая бы его оправдывала, но ничего не получалось. У него просто не было повода уходить.

– Что-то с тобой не то, – сказала Янка непонятно в чей адрес.

Два дня спустя она обнаружила Костю возле дома. Он сидел на лавочке и листал журнал. Янка заставила себя пройти мимо, поминутно ожидая оклика, но его не последовало.

Когда она вернулась через несколько часов, стопка журналов увеличилась. Янка поставила пакеты на землю и села рядом. Ещё минут двадцать она ждала, когда он обернётся.

– Что там? – спросил Костя, указывая на пакет.

– Картошка, лук, свёкла, мясо, зелень, колбаса, сыр… – начала перечислять Янка.

– Борщ? – перебил Костя.

– Борщ.

Он встал и опять ушёл, а Янка пошла готовить борщ.

Когда Костя пришёл с вещами, она как раз накрывала на стол.

– Люблю, – сказала Янка. – Просто люблю.

Костя улыбнулся.

– А ты не говоришь, что меня любишь, – обиделась Янка.

– Я не знаю.

– Ну вот!

Янка вылезла из-под одеяла и, ступая на цыпочках, подошла к окну.

– Не обижайся. И не усложняй. Нам хорошо, так есть ли разница, как это называть – любовь или что-то ещё?

– Демагог, – сказала Янка.

– Ещё какой, – согласился Костя.

– Самовлюблённый эгоист?

– Возможно.

– Боишься признаться самому себе?

– Боюсь впасть в зависимость.

Янка обернулась и медленно прошла назад, присела на кровать. Внимательно посмотрела на Костю. Тот продолжал улыбаться.

– Тогда ладно, – сказала она наконец. – Хватит того, что я впала в зависимость от тебя. Но если ты вдруг захочешь сказать мне «люблю», я с удовольствием это выслушаю.

– Хорошо, – ответил Костя, перестав улыбаться. – Обещаю.

Он протянул руку и попытался дотронуться пальцем до носа Янки. Она поймала палец губами и чуть прикусила. Костя несколько секунд любовался получившейся картиной.

– Дурочка, – наконец сказал он и тихо засмеялся. – Ай! Янка, мне же больно!

– Сейчас я тебе покажу, что такое боль! – пообещала она.

И обманула.

Мама оставила Янке квартиру, сиротство и Бричикова в качестве опекуна. Он приехал, пахнущий чем-то противно-приторным и замелькал «по делам». Организовал похороны, поминки, уладил все «бумажные вопросы», со всеми обо всём договорился и лишь тогда нашёл время пообщаться с Янкой.

– Привет, – сказал он.

– Ага, – кивнула Янка.

– Я вроде как теперь твой опекун. Не в смысле по бумажкам, а так. Лезть к тебе в жизнь не собираюсь. Доживёшь до восемнадцати, и помашем друг другу ручкой. А пока буду помогать, если попросишь.

– А если не попрошу?

– Значит, не буду. Я и без того занятой человек. Просто когда-то я знал твою мать и был ей кое-чем обязан, потому и приехал.

– Чем обязан?

– Может, когда-нибудь расскажу.

– Точно не будешь лезть?

– Обещаю.

– Тогда договорились.

Они пожали друг другу руки, и Янка впервые со смерти матери вздохнула чуть свободней.

– Нам он только помешает! – убеждал Бричиков.