Бастард с нейросетью: Код доступа. Том 1

[Таймер самоуничтожения: 00:45]

– Держитесь! – я схватился за штурвал. – Взлетаем!

Корабль, скрипя всеми шпангоутами, оторвался от палубы.Я вдавил рычаг тяги до упора. Дюзы челнока полыхнули голубым пламенем. Тварей, сидевших на крыльях и двигатели, просто сдуло потоком перегретой плазмы.

– Куда летим?! – заорал Клин по интеркому. – Ворота ангара заварены!

– Вверх! – ответил я с безумной улыбкой. – Через трубу!

Я развернул челнок носом вертикально вверх. Туда, откуда мы пришли. Туда, где висело раненое, вопящее чудовище. В шахту реактора.

– Форсаж!

Мы пронеслись мимо Объекта 001. Я увидел, как тело Навигатора начинает распадаться, светясь ослепительным белым светом. Реактор бункера уходил в разнос.Перегрузка вдавила нас в кресла. Челнок свечой рванул вверх по узкому колодцу шахты. Стены проносились мимо с дикой скоростью.

[Таймер: 00:00]

Мы вылетели из кратера, как пробка из бутылки шампанского, оседлав ядерный гриб.Позади нас, внизу, родилось второе солнце. Взрывная волна ударила в дюзы, придав нам чудовищное ускорение. Скорость стала запредельной. Обшивка раскалилась добела.

– Щиты! – орала Инга. – Щиты на максимум!

Магический фон взрыва был таким плотным, что Модуль в трюме начал резонировать, создавая вокруг челнока кокон искаженного пространства. Это нас и спасло. Мы не сгорели в плазме, мы проскользнули сквозь неё.

Мы пробили облака. Под нами расцветал огненный цветок, уничтожая бункер, мутантов, Объекта 001 и все следы экспедиции «Прометей». Ударная волна расходилась кругами, валя лес на километры вокруг.

– Горизонт выровнять! – командовал я, борясь со штурвалом, который вырывался из рук. – Двигатели перегреты! Мы падаем! Идем на жесткую посадку!

Нас швыряло в ремнях, мир превратился в карусель боли и темноты.Мы падали где-то в Пустошах, километрах в пятидесяти от эпицентра. Удар о землю был страшным. Челнок пропахал брюхом каменистую равнину, снося вековые деревья-мутанты. Крылья отлетели, корпус сминался, как фольга. Искры, скрежет, удары.

И наступила тишина.

Первое, что я почувствовал, когда сознание неохотно вернулось в тело – это вкус пепла, меди и собственной крови. Во рту пересохло так, словно я жевал радиоактивный песок Сахары. В ушах стоял тонкий, противный звон – прощальный подарок перегрузки при падении и удара о грунт.

Я лежал на спине. Сквозь рваную дыру в искореженном фюзеляже десантного челнока виднелось небо Пустошей. Низкие, свинцовые тучи, подсвеченные снизу багровым заревом далекого пожара. Там, за горизонтом, догорал бункер Предтеч. Там догорала моя прошлая жизнь.

Попытка пошевелиться отозвалась вспышкой белой боли в левом боку. Я захрипел, сжимая зубы.

[Рекомендация: Немедленная медицинская помощь и покой.][Системный отчет: Критическая ошибка оболочки.] [Перезагрузка систем… 100%.] [Диагностика: Трещина в третьем и четвертом ребре. Множественные ушибы мягких тканей. Контузия средней тяжести. Ожог дыхательных путей (легкий).]

– Спасибо, кэп, – прохрипел я, сплевывая вязкую слюну. – Покой нам только снится.

Я отстегнул ремни безопасности, которые впились в плечи до синяков, и сполз на пол десантного отсека. Пол был наклонным – мы лежали под углом градусов в тридцать, носом зарывшись в землю. Обшивка трещала, остывая.

– Инга? Клин? – мой голос звучал как воронье карканье.

– Живой… – раздался глухой бас откуда-то из темноты, со стороны перевернутых кресел.

Клин висел вниз головой, запутавшись в такелажной сетке, которая, видимо, спасла ему жизнь, спружинив при ударе. Лицо сержанта превратилось в кровавую маску – глубокое рассечение на лбу заливало глаза. Но он был в сознании и уже пытался перерезать путы своим тесаком.Я включил ночное зрение. Картинка была зернистой, батарея садилась.

– Инга где?

– В кабине… Не отзывается.

Адреналин ударил в кровь, временно заглушая боль. Я, шатаясь и держась за переборки, побрел к носу корабля. Переборка была смята гармошкой. Гермодверь в кабину пилотов заклинило перекошенной рамой.

– Инга!

Металл застонал, скрежетнул и поддался. Я отогнул край двери ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь.Тишина. Только шипение пробитой гидравлики и стук редких капель дождя по металлу. Я уперся ногами в стену, ухватился за край двери и активировал микро-импульс в мышцы рук. – Давай!

Есть пульс. Слабый, нитевидный, аритмичный. Но есть.Инга сидела в кресле второго пилота. Её голова безвольно свисала на грудь. Рыжие волосы слиплись от крови. Панель приборов перед ней была разбита вдребезги – видимо, её швырнуло вперед, ремни не удержали полностью. Я подскочил к ней, приложил пальцы к сонной артерии.

[Сканирование: Закрытая черепно-мозговая травма. Перелом лучевой кости правой руки. Шок 2-й степени.]

– Жить будешь, рыжая, – выдохнул я, чувствуя облегчение. – Только не вздумай умирать сейчас, когда мы стали богаче Императора.

Я осторожно отстегнул её и вытащил из кресла. Она была легкой, пугающе легкой в этом громоздком комбинезоне.Я достал из аптечки на поясе шприц-тюбик со стимулятором и вколол ей в плечо. Она дернулась и застонала, не приходя в сознание. Это хорошо. Боль вернется позже.

– Босс, надо валить. Радиационный фон растет. Обшивка фонит, реактор челнока течет. Долго мы тут не протянем.Клин уже выбрался из сетки и стоял в проходе, держась за бок. Он вытирал кровь с лица рукавом.

– Модуль? – это был главный вопрос. Ради него мы прошли через ад.

– Цел. Эта штука… она странная, босс. Иди глянь.

Но вокруг него творилось нечто невозможное.Я передал Ингу Клину, а сам прошел в грузовой отсек. Модуль Терраформирования лежал там, где мы его бросили. Он не пострадал при ударе – видимо, его собственное поле защитило корпус.

Сквозь трещины в обшивке пролезли ростки каких-то цветов, похожих на ромашки, только светящихся в темноте мягким голубым светом.Челнок пропахал глубокую борозду в каменистой, мертвой почве Пустошей. Вокруг, через пробоину, я видел серую пыль, черные остовы деревьев и радиоактивную грязь. Но в радиусе пяти метров от Модуля, прямо на оплавленном металле пола и на земле под пробоиной, пробивалась трава. Ярко-зеленая, сочная, живая трава.

– Он работает в пассивном режиме, – прошептал я, проводя рукой над травой. Воздух здесь был чистым, свежим, насыщенным озоном. – Он очищает пространство вокруг себя. Перерабатывает радиацию и магию в жизнь.

– Значит, мы тащим с собой портативный рай? – хмыкнул Клин. – Тяжелый он, зараза.

– Мы тащим с собой будущее. Грузимся. Делаем носилки из брезента для Инги. Берем Модуль, оружие, сухпайки. Всё, что уцелело. Мы уходим.

– Макс… – она попыталась сфокусировать мутный взгляд. – Где мы? Мы в аду?Через час мы отошли от места крушения на два километра и укрылись в небольшом овраге, густо поросшем колючим кустарником. Дождь усилился, превратив пыль под ногами в радиоактивную грязь. Мы соорудили навес из куска парашюта. Инга пришла в себя.

– Почти. Мы в шестидесяти километрах от Москвы, в «Желтой Зоне». Здесь зона свободного радиообмена бандитов, мутантов и беглых каторжников. Рука как?

– Не чувствую, – она посмотрела на свою правую руку, которую я зафиксировал шиной. – Модуль?

– С нами. Клин охраняет.

Включил.Сержант, похожий на навьюченного мула, сидел у входа в наше убежище, держа на коленях дробовик. В нем оставалось полмагазина. У меня в «Медведе» – три патрона. Я достал трофейную рацию, которую снял с одного из «Разрушителей» еще перед спуском в бункер. Старый, надежный армейский сканер частот.

Эфир трещал помехами, но сквозь них пробивался уверенный, поставленный голос диктора новостного канала «Имперский Вестник»:

Князь Андрей Бельский уже выразил глубокие соболезнования семьям погибших и официально заявил, что его блудный сын, Максим Бельский, к сожалению, стал жертвой собственных амбиций и дурной компании…»> «…Срочное сообщение. Трагедия в секторе М-4. Экспедиция частной военной компании "Техно-Генезис", сопровождаемая графом Морозовым, подверглась вероломному нападению террористической группировки "Восход". По предварительным данным Генштаба, в ходе боя террористы применили запрещенный магический боеприпас класса "Грязная Бомба". Выживших в эпицентре нет.

– Ну вот, – я криво усмехнулся. – Официально нас похоронили. Отец свалил всё на террористов и "грязную бомбу". Умно. Никакого упоминания бункера, никакого "Прометея". Он зачищает концы.Я выключил рацию. Звук щелчка показался слишком громким.

– И что теперь? – спросил Клин, не оборачиваясь. Он смотрел в темноту Пустошей. – Мы мертвецы. У нас нет документов, нет денег, нет транспорта.

– Теперь мы призраки. Это развязывает нам руки. Нам нужно добраться до "слепой зоны" – старых промышленных коллекторов на окраине Подольска. Там нет камер, там живут отбросы. Идеальное место для базы.

[Акустический анализ: Работа двигателей внутреннего сгорания. Класс: Тяжелая техника. Приближение.]Внезапно мой интерфейс, работающий на последних процентах заряда, мигнул красным. [Внимание! Обнаружена сейсмическая активность.]

Мы поползли к краю оврага, стараясь не шуметь.Я приложил палец к губам и жестом показал Клину: «Внимание. Сектор 8 часов».

Они ехали не по дороге. Они ехали прямо к дыму от нашего челнока.По равнине, поднимая столбы мокрой грязи, двигалась колонна. Три багги, грубо сваренных из труб и листов ржавого железа, и один трехосный грузовик «Урал», обшитый решетками, цепями и черепами мелких мутантов. На крыше грузовика была приварена турель с пулеметом. Мародеры. «Стервятники». Падальщики Пустошей.

– Они едут за добычей, – прошептал Клин. – Увидели взрыв, думают, там есть чем поживиться. Трупы обобрать, металл срезать.

– Нам нужны их колеса.– У них есть транспорт, – я посмотрел на искалеченную Ингу, которая едва держалась в сознании, на тяжелый Модуль (50 кг веса) и на свои трясущиеся от слабости руки. Пешком мы до Подольска не дойдем. Нас сожрут или добьет радиация.

– Босс, их там человек двенадцать. У нас патронов – кот наплакал. А у них пулемет.

– Зато у нас есть мозги и эффект неожиданности. И у нас есть приманка.

– Клин, ты остаешься здесь с Ингой и Модулем. Твоя задача – прикрывать меня, если все пойдет не так. Я пойду встречать гостей.Я быстро изложил план. Он был безумным, рискованным, в стиле «пан или пропал», но единственно возможным.

– Один? – ужаснулась Инга, пытаясь приподняться. – Макс, ты еле на ногах стоишь! Они тебя убьют!

– Именно поэтому они мне поверят. Они увидят слабого, раненого аристократа. Легкую добычу. А хищники теряют осторожность, когда видят кровь.

Я снял остатки пиджака, оставшись в окровавленной, изодранной рубашке. Взлохматил волосы, измазал лицо грязью (хотя оно и так было не чище). «Медведь» я спрятал за поясницу, прикрыв лохмотьями рубахи.

Я вышел из оврага и побрел навстречу колонне, шатаясь, хромая и размахивая руками.

Машины заметили меня сразу. Луч прожектора с ведущего багги ударил мне в лицо, ослепляя. Моторы взревели. Багги рванули наперерез, окружая меня в кольцо и поднимая фонтаны грязи. Грузовик остановился чуть поодаль, пулеметчик развернул ствол в мою сторону.

Из машин повылезали люди. Грязные, в кожаных куртках, сшитых из шкур мутантов, с ирокезами, пирсингом и безумными глазами. В руках – обрезы, самопалы, биты с гвоздями.

– Опа! – загоготал один из них, тощий, как жердь, с татуировкой паука на все лицо. – Глядите, пацаны! Аристократик недобитый! Выпал из гнезда, птенчик?

– Ты кто такой, мясо? – прохрипел он через динамик в горле. – Где остальные? Где груз? Мы видели, как птичка упала.Ко мне подошел их вожак. Огромный детина с механическим протезом вместо нижней челюсти – грубая, ржавая работа. На плече у него лежал тяжелый кузнечный молот.

– Не убивайте! – заверещал я, стараясь, чтобы голос дрожал. – Я всё скажу! Я проводник! Там… в овраге… чемодан с кристаллами! Мои наниматели мертвы! Я спрятал кейс!Я упал на колени, изображая панику и истощение.

– Кристаллы? Мана-камни? Много?Глаза вожака жадно блеснули.

– Полный кейс! Высший сорт! Только не убивайте, я покажу! Заберите меня в город! Я заплачу!

– Сходите с ним. Лысый, Хряк – проверьте. Остальные – ждать здесь.Вожак переглянулся со своими. – Ну веди, сука. Если соврал – я тебя на колесо намотаю и буду катать, пока кишки не вылезут. Он кивнул двоим бойцам.

– Вставай, урод. Шевели поршнями.Двое мародеров с обрезами подошли ко мне, тыча стволами в спину.

Идеально. Они разделились.Я медленно поднялся. Мы пошли к оврагу. Грузовик и основная группа остались ждать в пятидесяти метрах.

– Ой! Нога!Когда мы подошли к кромке оврага, я «случайно» споткнулся о корень.

– Вставай, кому сказал! Не придуривайся!Один из конвоиров, тот, что поздоровее, наклонился, чтобы пнуть меня.

Тяжелый армейский клинок вошел мародеру точно в горло, пробив гортань. Он только булькнул и схватился за шею.В этот момент Клин, прятавшийся в густых кустах буквально в двух метрах от нас, метнул нож.

Тело обмякло.Второй начал разворачивать обрез. Я был уже на ногах. Резкий шаг вплотную. Нейросеть подсветила точку удара. Удар основанием ладони в подбородок снизу вверх. Хруст шейных позвонков.

– Минус два, – прошептал я, выхватывая «Медведя». – Клин, их оружие. Быстро.

Теперь самое сложное. Грузовик.Клин подхватил два обреза и патронташи. Я забрал у второго мародера револьвер.

– Где эти дебилы? – орал он. – Эй, Хряк! Че вы там возитесь?!Мы лежали в высокой траве, наблюдая за колонной. Вожак начал нервничать.

– Они сейчас пойдут проверять, – тихо сказал Клин.

– Смотри на фейерверк.– Не пойдут, – я поднял «Медведь». Дистанция пятьдесят метров. Руки дрожали от слабости, но нейросеть стабилизировала прицел, блокируя лишние мышечные импульсы. Я навел мушку на бензобак ближайшего багги. Кустарная сварка, тонкий металл.

Мародеры заорали, бросились врассыпную, пытаясь сбить пламя с одежды.Выстрел. Пуля 12.7 прошила бак насквозь. Бензин хлынул на раскаленный выхлопной коллектор. ВУХ! Багги превратился в огненный шар. Взрывная волна опрокинула соседнюю машину.

– Клин, огонь!

– Извини, зубастик. Ты уволен.Сержант ударил из двух трофейных обрезов дуплетом. Картечь посеяла панику. Я же работал одиночными, хладнокровно выцеливая тех, кто пытался организовать оборону. Вожак, ревя от ярости, бросился к грузовику, чтобы занять место за пулеметом. Я перевел прицел.

Голова вожака дернулась, и он мешком рухнул на подножку грузовика.Выстрел.

Я не стал стрелять им в спину. Патроны дороже.Остатки банды – человек пять – увидев смерть лидера и горящую технику, потеряли всякое желание воевать. Они прыгнули в уцелевший багги и дали по газам, бросив своих раненых и грузовик.

– Карета подана, мадам, – я открыл дверь кабины, выкинул оттуда какой-то мусор и помог забраться бледной Инге.Мы вышли из укрытия. Подошли к грузовику. Старый армейский «Урал», вонючий, грязный, но на ходу и с полным баком.

– Макс, ты как? – спросила Инга, глядя на мое серое лицо.Клин закинул Модуль в кузов, тщательно укрыв его брезентом и ветошью. Я сел за руль. Руки дрожали так, что я с трудом попал ключом в замок зажигания. Откат после боя накрыл волной тошноты и слабости.

– Нормально, – соврал я, вытирая кровь, которая снова пошла носом. – Жить будем. Едем в Подольск.

Я включил радио в грузовике, надеясь услышать музыку. Но вместо музыки эфир прорезал экстренный сигнал.

Повторяю: Десять миллионов.»> «Внимание всем постам, наемникам и свободным охотникам! Клан Бельских объявляет награду! Разыскиваются выжившие террористы из группы нападения на конвой. Особые приметы: парень лет 18, девушка с рыжими волосами, огромный наемник. Могут быть ранены. Груз: неизвестный цилиндрический объект. Награда за головы: Десять миллионов рублей. Живыми или мертвыми.

Десять миллионов. Это не просто награда. Это бюджет небольшого города. Это открытый сезон охоты. Каждый бродяга, каждый наемник, каждый клановый боец теперь будет искать нас под каждым кустом.Мы переглянулись.

– Похоже, тишины в эфире не будет, – мрачно сказал Клин из кузова.

Я вдавил педаль газа. Грузовик взревел, выбросив облако черного дыма, и рванул прочь от места крушения.

– Пусть ищут, – я оскалился, глядя на разбитую дорогу. – Теперь мы играем без правил. И мы стоим дорого. Это льстит.