Монологи перед зеркалом (сборник)

    (Из советских газет)

Однажды он очень поздно вернулся из очередной командировки. Комната в офицерском общежитии была выстужена, вся какая-то пропахшая сапожной ваксой, затхлой бумажной пылью. Горячей воды в душе нет. Еды – ни крошки. Правый сапог жмет. Он включил лампу, сел за стол, достал из планшетки чистые листы и сел писать письмо жене.

«Дорогая моя! Ты не волнуйся, все у меня хорошо. Вчера приглашали к себе Максаковы, был шикарный стол, до сих пор есть не хочется. Много смеялись, тебя вспоминали. Привет тебе от них огромный. Как у тебя здоровье? Почему так редко пишешь? Получила ли ты деньги, что я послал? Я тут на довольствии, так что еще и остается. Куда мне тратить без тебя? Вот приедешь, и купим тебе новое пальто, да и ребятам надо много из одежды. Как у них учеба идет? Пиши все-все подробно. Мне интересна каждая мелочь, каждый прожитый тобой день. Целую. Твой Володя».

Подумал: стоит ли? Решил, что стоит, и дописал: «Завтра иду на дежурство на сутки». И поставил дату: «26/Х 1962».

Запечатал в конверт, надписал адрес, достал из портсигара папиросу, затянулся. Живот подводило от голода, но после второй «беломорины» организм сдался, перестал недовольно урчать. Только тогда он снял сапоги, портупею, разделся и лег в холодную постель, накрывшись с головой жестким солдатским одеялом…

Назавтра утро было теплое, но туманное. Осень в Венгрии – совсем не то, что на Урале. Умылся по пояс холодной водой, пошел завтракать, благо все в военном городке рядом.

Особенно засиживаться в столовой было некогда. Без десяти восемь уже доложился в штабе. С адъютантом, молоденьким старшим лейтенантом с коровьими глазами, спустился вниз по лестнице, прошел по длинному коридору, еще спустился на пролет, опять коридор – и оказался в бункере. Это и есть командный пункт Южной Группы войск. «Яма», как ее называли офицеры втайне от начальства.

Всё: майор Королев дежурство принял. Выйдет отсюда он только 28-го октября.

14-го октября 1962 г. самолеты американской разведки обнаружили на Острове Свободы советские ракеты. Пентагон объявил боевую готовность. Министр обороны США Р. Макнамара предложил нанести воздушный удар 50 самолетами по пусковым площадкам советских баллистических ракет, развернутых на Острове Свободы. В обращении к нации 22 октября президент США Джон Кеннеди заявил о начале морской блокады Кубы.

    (Из советских газет)

«Яма» – это, можно сказать, обычная трехкомнатная квартира, только закопанная глубоко в землю. «В условиях термоядерной войны, если империалистам удастся ее развязать…» Словом, никакая бомба не возьмет. Сверху метров десять-пятнадцать, и бетонные стены метровой толщины вокруг. А связь с миром – по проводам. Десятки кабелей соединяют бункер старшего оперативного дежурного ЮГВ с важными и нужными абонентами – от адъютантской в соседней комнате до дежурного Генштаба всех Вооруженных Сил страны.

Он поднял трубку красного телефона, доложил Москве, что дежурство принял. Раскрыл журнал, записал туда то же самое. Полистал старые записи, увидел знакомые фамилии – Петя Максаков, Пикалов, Федя Касьянов, Ляпин… Друзья посмеивались: «Первый раз на дежурство идешь? Вот и отдохнешь там от своих командировок. И поспать есть где, и обед тебе принесут. Днем звонков мало, а ночью вообще тишина, как… как в „яме“»!

Он встал из-за стола, подошел к стене, еще раз перечитал обязанности дежурного, которые знал наизусть. Открыл дверь в комнату командующего. Там ковры, диваны кожаные, стулья мягкие. Заходить не стал, не положено.

Дежурному положен топчан, шинель и планшетка под голову вместо подушки. На ночь можно разуться. Курить не положено, но начальство закрывает глаза на это – вентиляция здесь отличная.

Закурил. Это была его вторая папироса после завтрака. Утром на всякий случай купил в военторговском буфете еще две пачки: запас солдатского кармана не тянет.

Осмотрел на столе все телефоны. Их шесть. Черный без диска – это в адъютантскую. Но оттуда звонят чаще, чем туда. Если пойдет проверяющий, сообщат. Но не было еще случая, чтобы оперативного дежурного кто-то проверял, а командующий сюда никогда, наверное, и не спускался. «Яма» – это на случай войны, запасной командный пункт.

Красный телефон – прямой провод ВЧ с Москвой. Он потребуется только один раз – сообщить, что дежурство принял. Это уже сделано. Четыре остальных аппарата бежевого цвета – связь с самыми крупными соединениями: ПВО, летчики, танкисты, разведка… По этим телефонам можно быстро соединиться с любым городом Венгрии, где стоят наши части. Тоже не потребуются.

Глянул на циферблат – вот, осталось-то всего 23 часа дежурства! Днем можно будет еще одно письмо в Свердловск написать – как они там?

В субботу министру обороны СССР Малиновскому предстояло принять самое серьезное решение с момента начала кризиса. Около 9 часов утра по московскому времени в Министерство поступила от генерала Плиева шифрованная телеграмма:

«Командование ВВС США отдало приказ привести в полную боевую готовность свои стратегические военно-воздушные подразделения. Воздушный налет на наши установки на Кубе состоится в ночь с 26 на 27 октября или в течение 27 октября. Мы решили, что в случае воздушного нападения США на наши установки мы примем все возможные меры противовоздушной обороны».

Полчаса понадобилось Малиновскому, чтобы все обдумать и одобрить решение Плиева о применении силы в первом столкновении сверхдержав в период холодной войны. В 11–00 утра он подписал шифрограмму Плиеву на Кубу и в Кремль: «Предлагаю согласиться».

    (Из книги А. Фурсенко, Т. Нафтали «Секретная история Карибского кризиса 1958–1964»)

В «яме» было абсолютно тихо. Едва слышно шумела вытяжная вентиляция. Он снова полистал журнал – никаких происшествий. Вот, единственное: «Протечка крана в комнате отдыха командующего, Устранено». Полгода назад, на дежурство Максакова выпало.

Правый сапог жал. Разулся, пусть ноги отдохнут. Сел за стол. Начал писать своим новое письмо: «Дорогие мои! Как же я по вас соскучился! У вас еще ночь, а я сейчас нахожусь на службе, появилась свободная минутка, и так захотелось поговорить с вами…»

Написал целую страничку отдельно сыновьям. Просил их помогать маме, беречь ее здоровье. И, конечно, учиться хорошо.

Вспомнил все детали и закоулочки первой в жизни отдельной квартиры на улице Уральских рабочих. Сколько было радости, когда переехали! Сколько планов! И какое счастье, что квартира такая чистая, ремонт еще года три не потребуется. Как раз он вернется в Союз, и все с Анёшкой сделают! И сыновья помогут. А что? Обои клеить – пора им учиться и этому, обязательно в жизни пригодится…

«На подлете к Гуантанамо замечен американский самолет-разведчик U-2. Отдан приказ уничтожить его. Пуск был осуществлен в 10:22 по местному времени. Самолет сбит, пилот погиб. Примерно в это же время другой U-2 был обнаружен над Сибирью: начальник штаба ВВС США генерал Лемэй пренебрег приказом президента Джона Ф. Кеннеди прекратить все полеты над советской территорией».

    (Из газет)

Когда он вернется, ему будет что рассказать сыновьям. А может, повезет – и Юрик с Витиком приедут на лето сюда. Вот было бы здорово! Ох, скорей бы Анёшка приезжала… Она в жизни такого изобилия в магазинах не видела! Поднакопим деньжат, и пусть ходит с подружками, меряет кофты. Вера Максакова ей все покажет, они здесь уже третий год. Интересно как, шесть лет уже прошло после событий 56-го, а в центр города по одному до сих пор не разрешают выходить. И в военной форме нельзя. Злые они, мадьяры. Петя Максаков рассказывал, что в позапрошлом году мальчишку нашего мадьяр вилами заколол прямо возле городка, тот вишню его рвал. Сейчас, конечно, поспокойнее стало…

Он дописал письмо. По привычке поставил дату. Запечатывать в конверт не стал – может, потом еще что-нибудь вспомнит. А сейчас – еще одно дело. Зря, что ли, он в командировку ездил? Весь блокнот исписал. Есть из чего статью сделать. В прошлом месяце два его материала прошли в «Красной Звезде», а там совсем не просто опубликоваться.

И до обеда работал над статьей. Портсигар наполовину опустел. Только успел точку поставить, как звякнул черный телефон.

– Товарищ майор, обед нести? – спросил адъютант.

Все по-армейски предусмотрено. Обед по расписанию, уставом предусмотрено.

Тяжелая железная дверь открылась. Старший лейтенант, покосившись коровьими глазами на стоящие у топчана сапоги, поставил на стол обед, козырнул, молча вышел.

Через час старший оперативный дежурный ЮГВ майор Королев уже лежал на топчане, накрывшись шинелью. Только сон никак не шел ему. Вспоминал, как его призвали в 39-м прямо из учительского института. Как не хотел оставаться в армии, а его не отпустили. Как всю войну прослужил на Дальнем Востоке, и про тот первый бой с японцами в 45-м, за который получил орден Красной Звезды, – тоже вспомнил.

Теперь осталось всего два года отслужить, будет 25 календарных – и можно в отставку, на пенсию военную. «Пойду в школу учителем…»

С этой мыслью он, наконец, задремал. Еще успел подумать, что поспит минут двадцать. Анёшка всегда удивлялась, как это ему удается: сказал двадцать минут – ровно через двадцать проснется…

«Мы не хотели войны, не хотели сами иметь жертвы и не хотели наносить потери Америке. А если начнется война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос. Я тогда одну самую тревожную ночь провел даже в Кремле.

Шел непрерывный обмен письмами с президентом Кеннеди… Мы, насколько возможно, приготовили наши войска. По-моему, сделали даже какие-то заявления относительно усиления нашей боевой готовности. Должен сейчас чистосердечно сказать, что это была только демонстрация в печати, чтобы воздействовать на умы американских агрессоров. Практически же мы ничего серьезного не предприняли, ибо считали, что война не разразится и что мы имеем возможность повлиять на возникший накал, чтобы не допустить войны».

    (Из «Воспоминаний» Н. С. Хрущева)

Разбудил его телефон. Это был один из четырех бежевых аппаратов. Как был, в носках, метнулся к столу. Поднял трубку, представился.

– Вот что, майор… – голос главного ПВО-шника на том конце провода был какой-то недовольный и даже презрительный. – Доложите командующему: на локаторе неопознанные цели. Пока насчитали пятнадцать. Идут с юга боевым порядком, курс 45. Жду его распоряжений, майор…

И замолчал. Он был старше по званию, и, видимо, ему было не по себе, что приходится подчиняться майору.

– Подлетное время? – единственное, что пришло в голову спросить.

– Минут шесть-семь. Теперь уже меньше. Жду распоряжений, – повторили на том конце.

– Хорошо. Докладывайте немедленно о любых изменениях обстановки!

И еще не успел положить бежевую трубку, как поднял черную, адъютантскую:

– Срочное сообщение для командующего! Немедленно!

Едва успел записать в журнал о происшествии, как адъютант отзвонился:

– Товарищ майор! Командующий спит, не могут добудиться…