По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Русские навсегда
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Рядом с ним упал еще один человек.
Выстрел! Еще один! И снова!
– Жги! Жги! – Сергей с трудом узнал голос Михалыча. – Жги!
И в тот же миг ворота страшно вспыхнули. Чадное пламя взметнулось к небу, затрещало зло. И Сергей понял, это ворота в ад. То, что сейчас ворвется через них, не должно существовать, не может! Не имеет права!
Вдруг нахлынуло спокойствие. Он выкинул пустые гильзы, перезарядил ружье и вскинул его к плечу.
Из-за спины, как чертик из табакерки, выскочил Петр Фадеевич, швырнул какие-то пакетики в сторону горящих ворот. Из свертков тут же повалил густой белый дым, но перед тем, как все вокруг заволокло молочно-белой жгучей пеленой, Сергей увидел! Как через огонь лезут… Не идут! Не бегут! А лезут! Гадкие, страшные твари! Не люди…
Приклад коротко, дважды ударил в плечо.
Сергей перехватил «сайгу», как дубину, за горячие стволы, и кинулся вперед, в туман, где слышались крики да редкие выстрелы в упор…
Потом туман вдруг стал черным.
77.
– Ну как? – поинтересовался Гриша. – Головка бо-бо?
Сергей через мутную пелену разглядел его лицо. Раздутая скула, одного глаза не видно, заплыл, рассеченная губа сочится кровью.
– Паршиво, Гриш… – Сергей попробовал сесть. – Голова кружится.
Чьи-то крепкие руки легли на плечи.
– Ты лежи. Сейчас не критично. Валяйся. Пока можешь.
– Да, тебе лучше полежать еще… – раздался другой голос. Женский.
– Маша?
– Да? – Ее озабоченное лицо появилось в поле зрения.
– Как там Михалыч?
Она пожала плечами. Что-то промелькнуло в ее глазах и пропало.
– Что? Что с ним?
– Снаружи он остался… – Это Гриша. – Снаружи.
– А мы где? – Сергей напрягся, сел. Правый бок словно огнем жгло.
– Осторожно. Тебе по ребрам досталось…
– Гриша… – Сергей осторожно попытался вдохнуть. Получилось. – Гриша…
– Ну, чего?
– А ты с каких пор разговорился-то?
– С вами не то, что разговаривать… С вами слепой прозреет… – проворчал Гриша, осторожно высматривая что-то в амбразуру.
– А серьезно? Чего молчал-то?
– Чего молчал… А чего базарить? Все в порядке было. Вот и молчал.
– А сейчас?
– А сейчас херово все, чувак. Попадалово сплошное. Так хоть потрепаться, перед смертью.
– Так плохо? А где Михалыч?
– Контузило тебя, чувак. – Гриша сплюнул. – В натуре контузило. Снаружи остался Михалыч. Вот и хер весь.
Сергей осмотрелся.
Он сидел на краю лежака, внутри дома. Дверь была забаррикадирована. Около узких бойниц стояли немногие уцелевшие. Петр Фадеевич с перевязанной головой, Гриша и Маша. Отец Федор прикипел к маленькому окошку под самой крышей. Неподалеку от печки на кровати лежал Василь Кулебякин, его широко открытые глаза смотрели в потолок. «Умер», – опустошенно подумал Сергей, но в этот момент Василь моргнул. Кулебякин был жив. Но он медленно и тяжело умирал, сжавшись, сцепив зубы, чтобы ни стоном, ни лишним жестом не выдать той боли, которую испытывал.
– Что значит остался снаружи? – Сергей никак не мог восстановить последовательность событий. – Меня по голове ударили, что ли?
– Не то слово, – ответил Гриша. – Крепко приложили.
– Да скажи ты ему, – подал голос Петр Фадеевич от своего окошка. Он стоял, хмуро глядя наружу и опираясь на ружье. Сергей обратил внимание, что приклад оружия расколот. – Тянешь, тянешь…
Гриша вздохнул.
– В общем, там такая давка пошла. Я так и не понял, откуда те ребята выскочили во вторую линию… Не понял и все. – Гриша развел руками. – Те, кто сумел, сюда отошли. Петр кричал, мол, назад, в дом, в дом, мол… А Михалыч там и еще этот… Ему еще руку подстрелили.
– Малашкин…
– Наверное. А Рогаткин, кажется, слег. Он как раз там, ну, помнишь, в проеме стоял и стрелял. Когда ворота вспыхнули. Клево ушел мужик. По-настоящему. Кстати, я так и не врубился, с чего ворота загорелись. Как это вы ухитрились?
– Озаботились, – проворчал Петр Фадеевич. – Заранее.
– Я едва не обделался, в натуре. Как полыхнуло!
Петр Фадеевич крякнул.
– Слушай… Ты когда молчал… Как-то спокойней было, честное слово.
Гриша не обиделся. Только кивнул и пояснил севшим внезапно голосом:
– Волнуюсь я… Словесный понос. Извини.
Петр Фадеевич махнул, ладно, мол.
Выстрел! Еще один! И снова!
– Жги! Жги! – Сергей с трудом узнал голос Михалыча. – Жги!
И в тот же миг ворота страшно вспыхнули. Чадное пламя взметнулось к небу, затрещало зло. И Сергей понял, это ворота в ад. То, что сейчас ворвется через них, не должно существовать, не может! Не имеет права!
Вдруг нахлынуло спокойствие. Он выкинул пустые гильзы, перезарядил ружье и вскинул его к плечу.
Из-за спины, как чертик из табакерки, выскочил Петр Фадеевич, швырнул какие-то пакетики в сторону горящих ворот. Из свертков тут же повалил густой белый дым, но перед тем, как все вокруг заволокло молочно-белой жгучей пеленой, Сергей увидел! Как через огонь лезут… Не идут! Не бегут! А лезут! Гадкие, страшные твари! Не люди…
Приклад коротко, дважды ударил в плечо.
Сергей перехватил «сайгу», как дубину, за горячие стволы, и кинулся вперед, в туман, где слышались крики да редкие выстрелы в упор…
Потом туман вдруг стал черным.
77.
– Ну как? – поинтересовался Гриша. – Головка бо-бо?
Сергей через мутную пелену разглядел его лицо. Раздутая скула, одного глаза не видно, заплыл, рассеченная губа сочится кровью.
– Паршиво, Гриш… – Сергей попробовал сесть. – Голова кружится.
Чьи-то крепкие руки легли на плечи.
– Ты лежи. Сейчас не критично. Валяйся. Пока можешь.
– Да, тебе лучше полежать еще… – раздался другой голос. Женский.
– Маша?
– Да? – Ее озабоченное лицо появилось в поле зрения.
– Как там Михалыч?
Она пожала плечами. Что-то промелькнуло в ее глазах и пропало.
– Что? Что с ним?
– Снаружи он остался… – Это Гриша. – Снаружи.
– А мы где? – Сергей напрягся, сел. Правый бок словно огнем жгло.
– Осторожно. Тебе по ребрам досталось…
– Гриша… – Сергей осторожно попытался вдохнуть. Получилось. – Гриша…
– Ну, чего?
– А ты с каких пор разговорился-то?
– С вами не то, что разговаривать… С вами слепой прозреет… – проворчал Гриша, осторожно высматривая что-то в амбразуру.
– А серьезно? Чего молчал-то?
– Чего молчал… А чего базарить? Все в порядке было. Вот и молчал.
– А сейчас?
– А сейчас херово все, чувак. Попадалово сплошное. Так хоть потрепаться, перед смертью.
– Так плохо? А где Михалыч?
– Контузило тебя, чувак. – Гриша сплюнул. – В натуре контузило. Снаружи остался Михалыч. Вот и хер весь.
Сергей осмотрелся.
Он сидел на краю лежака, внутри дома. Дверь была забаррикадирована. Около узких бойниц стояли немногие уцелевшие. Петр Фадеевич с перевязанной головой, Гриша и Маша. Отец Федор прикипел к маленькому окошку под самой крышей. Неподалеку от печки на кровати лежал Василь Кулебякин, его широко открытые глаза смотрели в потолок. «Умер», – опустошенно подумал Сергей, но в этот момент Василь моргнул. Кулебякин был жив. Но он медленно и тяжело умирал, сжавшись, сцепив зубы, чтобы ни стоном, ни лишним жестом не выдать той боли, которую испытывал.
– Что значит остался снаружи? – Сергей никак не мог восстановить последовательность событий. – Меня по голове ударили, что ли?
– Не то слово, – ответил Гриша. – Крепко приложили.
– Да скажи ты ему, – подал голос Петр Фадеевич от своего окошка. Он стоял, хмуро глядя наружу и опираясь на ружье. Сергей обратил внимание, что приклад оружия расколот. – Тянешь, тянешь…
Гриша вздохнул.
– В общем, там такая давка пошла. Я так и не понял, откуда те ребята выскочили во вторую линию… Не понял и все. – Гриша развел руками. – Те, кто сумел, сюда отошли. Петр кричал, мол, назад, в дом, в дом, мол… А Михалыч там и еще этот… Ему еще руку подстрелили.
– Малашкин…
– Наверное. А Рогаткин, кажется, слег. Он как раз там, ну, помнишь, в проеме стоял и стрелял. Когда ворота вспыхнули. Клево ушел мужик. По-настоящему. Кстати, я так и не врубился, с чего ворота загорелись. Как это вы ухитрились?
– Озаботились, – проворчал Петр Фадеевич. – Заранее.
– Я едва не обделался, в натуре. Как полыхнуло!
Петр Фадеевич крякнул.
– Слушай… Ты когда молчал… Как-то спокойней было, честное слово.
Гриша не обиделся. Только кивнул и пояснил севшим внезапно голосом:
– Волнуюсь я… Словесный понос. Извини.
Петр Фадеевич махнул, ладно, мол.
Другие аудиокниги автора Виктор Косенков
Последний отзыв
интересный учебник