Проклятое будущее. Книга третья. Вдохновение

– Так отож… Она за ним носится как кура… Влюбилась, деваха, аж смотреть на неё жалко-то…

– Ничего, в наше время это полезно – покряхтел дедок и подошёл к шкафу. – Стаканы достанешь? – он приоткрыл дверцу шкафа и помахал руками. – Ты-то уж отсюда выходи, взял манеру по шкафам прятаться!

Зелёное облачко, в которое превратился Ваха, обиженно пробралось к табуретке, стоявшей поодаль, и старательно на ней распласталось.

– Чтось, опять прихватил змий зелёный? – усмехнулась бабуля.

– Да нет, просто хлебнуть немножко захотелось, – виновато потупил взгляд дедок, сразу превратившись в такого милого доброго домовичка.

– Ну ладно, чуточку плесни, и мне тоже граммульку. Токмо не дряни этой, а настойки клюквенной. У меня от неё артроз проходит…

– Танюш, я же тебя люблю, дорогая ты моя и сердечная…

– Ой, ну не теши… – замахала она руками. – Подлиза прямоть… Знаю, что любишь, иначи не вырвалась бы от мамки к тебе…

– Ой, вспомнила-то… А помнишь, как мы встретились-то с тобой… – разлил он в стаканы красноватую жидкость из гранёной бутылки.

– Ну а как не помнить? В институте же училась тогдась… Сорвал, старый, ягодку зелёную…

– Ой, ну прям уж ягодка, – улыбнулся старик и передал ей стакан.

– Да, я помню… Вечор был, стемнело ужо, а я всё в библиотеке сидневала… Глянула на часы – мамочки! А времечко-то уже натикало… Собрала книжки, тетрадки, а на улице ко мне Семёнов пристал… Дай, говорит, книжки, подсоблю… а сам так и глазищами своими под юбку мне…

– Точно только глазищами?

– Да тьфу на тебя! Я же боевая тогда какая была, запамятовал ужо?

– Да тут уж забудешь… И я иду, с ДОСААФа тогда шлёпал…

– Ну да, тожи задержалси…

– Ага, а тут такую красавицу мою…

– Помнишь, какой фингал ты ему умострячил? А потом втроём сидели, чай пили, лёд ему прикладывали… Он-то, пёс шелудивый, оказывается, к экзамену не подготовился, и только это и надо было, а я-то, девчоночка, всё об одном…

– Давно уже помер Семёнов…

– Да ты что! Ты не рассказывал…

– Ещё в девяносто пятом… Он сына тогда вытаскивал из-под пуль, задело… на общем кладбище похоронили…

– И ты мне об этом только сейчас рассказываешь?

– Ну а что, прошло время, я тебя не хотел расстраивать, ты тогда ж у меня внучке радовалась…

– Да, было время, не то что щас – все носются, стреляють… Где Нинка-то запропастилась?

– Надо бы сходить, – нахмурился дедок и, взяв стоявшее в углу ружье, вышел из комнаты. Металлические стены были слабо освещены. Приходилось идти по полутёмному мрачному коридору. Только в конце – за углом – была массивная дверь, которая не пускала в убежище никого, кто хотел бы нанести вред обитавшим здесь людям.

Открыв засов, дед посмотрел в окошко – на улице было мрачновато и серо – подступал вечер.

Два оборота – и дверь поддалась – ветеран предусмотрительно смазал все петли машинным маслом. Здесь же, с краю, поставил пару бочек с дизелем и соляркой. Бочки находились снаружи, а масляная лампа с зажигалкой висели внутри. На всякий случай.

– Деда, ты куда? – дёрнул его за подол маленький мальчишка с пистолетом в ручонках.

– Ты здесь откудова? Ну-ка марш обратно, за дверь! И пистолет отдай – детям не игрушка.

– Нет, я буду защищать тебя, деда! Одному – нам рассказывали – нельзя в разведку ходить.

– Ну-ка, что я сказал, назад, защитник ты мой маленький! Бабу Таню кто защищать будет?

– Ой, а ведь верно! – осёкся парнишка и засеменил обратно по коридору, неловко переступая через провода и кабель.

– Фух, – отёр лоб Семён Степанович и побрёл дальше, не забыв запереть дверь.

В нескольких метрах качнулись от ветра кусты – подбиравшаяся зима уже собиралась осыпать землю холодными проблесками белой пелены, называемой в простонародье порошей. Было достаточно холодно. Старик подошёл к кустам – там что-то закопошилось.

– Нинка, ты? Что, в бункере туалета не нашла?

Оттуда послышалось странное кряхтение.

– Ну всё, хезай давай и пошли домой! – поднял он ружьё, нацелившись в сторону куста. – Ты меня слышишь? Ответь что-нибудь!

– Чего это вы тут раскричались, Семён Степанович – Нинка вышла совсем с другой стороны, в лёгкой куртяшке и сапожках.

Дедок удивлённо на неё взглянул и тут же пальнул по кустам. Шебуршание затихло, послышалось предсмертное тихое сопение.

– Что же это? Уже и досюда добрались? – испуганно метнулась к ветерану девушка.

– Конечно, они всюду, внуча… Давай-ка, дуй в укрытие, буди Гришу с Костей.

– Это которых?

– Тебе что, память отшибло? – удивлённо посмотрел на неё дедок. – Ну тех, что с нами приехали, из министерства-то этого…

– А… я уже думала, что они уехали…

– Нет, у них больно уж оружие хорошо.

Не успела девушка добраться до дверей, как оттуда уже выскочили двое бравых молодцев. Они слышали звуки выстрелов, и уже были готовы оказать достойное сопротивление.

У одного в руках был 5,45-мм ручной пулемёт Калашникова с ночным прицелом НСПУ, у другого дедок заметил бандитский короткоствольный автомат – нелегальную модификацию карабина «Кольт» AR-15A2. Покачав головой, он пригласил стрелков следовать за собой.

Пройдя втроём мимо гаражей, они то и дело слышали отдалённый шелест и подвывания. Казалось, что кто-то вышел на охоту…

Через несколько минут они вышли к открытому месту и замерли как вкопанные. И было от чего ужаснуться – на небольшом поле проходил «слёт» существ. Все они кружили или уже сидели около импровизированной опушки, а посередине на корточках сидели несколько розоватых существ, словно готовившихся к речи.

Семён Степанович осторожно отступил назад и споткнулся о корягу. Неловко упав, он, однако, успел выставить руки, так чтобы падение было бесшумным. Подняв голову, он зажмурился и вновь открыл глаза – в их сторону летели настоящие падающие звёзды с зеленоватым свечением.