Божья коровка Пятнашка

– Интересно, что бы я запасал на зиму? – хмыкнул Трутовик. – Ёжиков, что ли?..

Ёжик совсем обиделся и побежал прочь. А гриб Трутовик продолжал расти.

Скоро он стал самым большим грибом в лесу. Но он всё рос себе и рос.

На него приходили смотреть все жители леса. А если кто-нибудь приходил в лес в гости, его обязательно вели посмотреть на огромный гриб Трутовик. Но Трутовик ни с кем не знакомился и не разговаривал. Не хотел тратить силы на разговоры. Рос себе и рос.

Потом он стал самым большим грибом во всей стране. Смотреть на него приезжали даже иностранцы. Они говорили около него на своих иностранных языках, но Трутовику это было неинтересно. Ему было интересно только расти. Он рос себе и рос.

Наконец он стал самым большим грибом во всём мире. Посмотреть на гриб-великан приезжали самые известные люди. Но гриб даже не замечал их. Рос себе и рос.

А потом гриб Трутовик стал таким тяжёлым, что отломился от дерева и упал. И сразу рассыпался в труху. Рассыпался в пыльный порошок, который смешался с землей. Это произошло ночью.

Когда утром к великому грибу приехало десять автобусов с любопытными туристами, его уже не было. Даже следа от него не осталось. Даже место, где он рос, никто уже не мог отыскать.

Но туристы не очень расстроились. Они сели в свои десять автобусов и отправились искать другие великие вещи.

Про гриб Трутовик больше никто не вспоминал. Как будто он и не рос вовсе.

Уменяка

Уменяка очень внимательно слушал других. Иногда почти целую фразу выслушивал. И тут же подхватывал: «А вот у меня…» Дальше он уже про себя рассказывал. Только остановиться не мог, пока водичкой не побрызгают. Уменяка со всеми любил беседовать. Правда, очень боялся других уменяк.

Сугроб и Ручеёк

Жил-был снежный Сугроб. Большой Сугроб. Ну, просто о-о-очень большой Сугроб. Белый, важный, солидный.

Любимым его занятием было считать снежинки, летящие с неба. Честно говоря, наших человеческих чисел сугроб не знал. Но это ему не мешало считать. Он придумывал числа сам. Это было очень удобно: никто не мог проверить, правильно ли он считает. Тем более, что и считал-то он про себя.

Нежась под снегопадом, он шептал:

– Один снежаток снежинок, другой снежаток… О, сильнее стали падать. Снежюжина снежинок, еще снежюжина… Во, как повалили: снежотня снежинок, еще, еще… Снежисяча снежинок… Снежильон!.. Снежильярд!..

Неподалеку от Сугроба ребята сделали снежную Бабу. Она восхищалась Сугробом, его величиной и учёностью. А он ей рассказывал:

– Ко мне снежинки так и липнут. Почти все ко мне собираются. Поэтому я и возвышаюсь надо всеми.

На самом деле Сугроб возник из снега, который дворник счищал с дороги. Снежинки только сверху окутывали его, как и всё вокруг, белым покрывалом. Но Сугробу нравилось думать, что он особенно притягателен.

Однажды посреди зимы настала оттепель. Оттепель похожа на весну, только после весны наступает лето, а после оттепели – снова зима. Эта оттепель была – ну, просто о-о-очень похожа на весну.

Сначала стаял пушистый снежок на ветках деревьев. Потом снег стал таять всюду, где он лежал тонким слоем. На крышах и навесах появились сосульки, и с них капали капли.

А возле Сугроба появился узенький весёлый Ручеёк. Целый день он журчал свои песенки, особенно если выглядывало солнце, и замолкал только вечером, когда ночной холодок превращал его в серебристую полоску льда. Песенки у него были про то, как приятно течь по миру и сверкать под солнечными лучами. И про то, что когда-нибудь придёт Большая Весна, а сейчас вперёд неё забежала её сестричка, Маленькая Весна. Так Ручеёк называл оттепель.