СТАРОСТЬ или СТАРШЕСТЬ? Восхождение по возрастам

Обновлённый взгляд

Старость самая неожиданная вещь на свете, потому что стариком вдруг оказывается юноша и видит, как на него обрушивается все то, над чем он смеялся, и что, по его мнению, никогда не должно было его коснуться.

    Рамон Гомес Де ла Серна, 1888—1963

Считать старость половиной жизни – это может вызвать очередной прилив страха. Старость – это ведь огрызок жизни, всего лишь её довесок, о какой половине может идти речь?..

Вот тут нам уже необходимо обновить взгляд на старость. Слишком часто мы слышали, что старость – это жизненный спад, спуск после достигнутой возрастной кульминации («акме» называли это период расцвета древние греки). Мне этот образ возрастного спада представляется укоренившимся заблуждением. Весь наш возраст – подъём к невидимой вершине, и старость – это особенно крутое восхождение. Прекрасно сказала датская писательница Карен Михаэлис (1872—1950):

«Старость – это гора, на которую приходится совершать восхождение, пик, с которого открывается весь горизонт жизни… однако при условии не быть ослеплённым по дороге снежными заносами».

Нет ничего зазорного в том, чтобы заранее приглядеться к участкам нашего альпинистского маршрута. Вернее, наоборот – зазорно было бы этого НЕ сделать, если хочешь взобраться повыше и не быть ослеплённым по дороге.

(Старец:) – Оставаться внимательным и зорким, даже если подводит физическое зрение, – это, наверное, самое главное.

О двух половинах жизни

Вот и прожили мы больше половины,

Как сказал мне старый раб перед таверной…

    Иосиф Бродский, 1940—1996

Позже мы присмотримся внимательнее к структуре человеческого возраста, а пока снова обратим внимание на древнегреческое «акме». С античных времён представление об этом периоде человеческого расцвета немного расширилось и сейчас охватывает возраст примерно от тридцати до пятидесяти лет.

Столетних людей и сейчас на Земле немало, а со временем будет ещё больше. Поэтому будем условно считать, что «человеческий век» – это и есть век, то есть сто лет. И вот как раз на середине этого века вроде бы заканчивается подъём, то есть завершается «акме», а значит и начинается иная, вторая половина жизни. Её-то и приговорили к тому, чтобы быть спуском. Отдали в распоряжение страшилища старости.

Но что если это всего лишь перевал, после которого – да, можно начать спускаться, а можно перейти к новому этапу подъёма. Это более сложный и более загадочный подъём, для которого нужны новые, особые навыки. Цель его не в том, чтобы достичь определённого возраста, а в движении к вершине своей жизни, которая может вынырнуть из тумана в непредсказуемый момент.

До перевала и после перевала – таковы две половины человеческой жизни, вторую из которых принято называть старостью. Впрочем, из страха перед этим словом его часто заменяют оборотом «пожилой возраст» и другими успокаивающими выражениями.

Страх мешает нам всмотреться в эту вторую половину жизни, понять её особенности, готовиться к ним. Не задумываться о старости означает просто-напросто рассчитывать на то, что тебе удастся помереть в первой половине жизни. А если вдруг не удастся?..

Счастлив тот, кто на это не рассчитывает. Кто не собирается сойти с трассы на середине своего альпинистского маршрута. Ему откроются новые высоты и новые горизонты, хотя вторая часть пути, разумеется, труднее.

(Старец:) – Как обитатель второй половины жизни я согласен с тем, что старость во многом оклеветана. Но стоило бы уже сейчас хоть немного разоблачить те конкретные страшилки, которые на неё навешали.

(ВК:) – Вкратце можно и сейчас, хотя обстоятельный разговор ещё впереди.

В прошлом продолжительность жизни была меньше. В некоторых странах она и сейчас невелика. Поэтому используемое здесь разделение жизни на две половины достаточно условно. Но я пишу не для всех времён и народов, это было бы слишком самоуверенно. Пишу – для своих: для тех, кто будет, может быть, читать эти строки. Но если смысл написанного ясен, то числовая сторона отходит на второй план.

Вторая половина жизни иногда открывает особый поворот судьбы, даже если и первая была увлекательно насыщенной. Такой стала жизнь одного из моих учителей (не только в фигуральном смысле слова, но и буквально) Ганса Трефферса (1932—2008). Голландский профессор социологии, он овладел японской системой целительства Рейки, ставшую со временем интернациональной. И понял – каким-то загадочным путём – что должен нести её в Россию. Мне повезло пройти курсы Рейки у этого счастливого человека. Целителем я не стал, но его уроки впитались в мою жизнь основательно. Это были уроки Старшего.

Страшилка безобразия

Красота различна для каждого возраста.

    Аристотель, 384—322 до н.э.

Что касается физического безобразия, которое якобы непременно сопровождает старость, это правда, смешанная с неправдой.

(Старец:) – Протестую! Это просто неправда. Потому что бессмысленно говорить о красоте и безобразии безотносительно к возрасту. Даже спортивные и всякие другие соревнования проводят по возрастным категориям.

Старение способствует тому, что в облике человека начинают физически проявляться его характер и его душа. Можно сказать и так: психофизиологические навыки переживаний накладывают свой отпечаток.

У каждого из нас в душе понамешано много всякого, и человека не всегда устраивает физическое отражение тех проблем, которые до поры до времени могут быть успешно скрыты во внутреннем мире. Кого-то устроил бы волшебный эффект портрета Дориана Грея, изображённый Оскаром Уайльдом (1854—1900), – конечно, исключая горькое завершение истории.

Но чаще в человеке гораздо больше хорошего, даже прекрасного. Право же, твои доброта и забота, твои вера и любовь с возрастом окажутся намного эффективнее пластических операций и мазей против морщин. «Средство против морщин» – это вообще звучит немного самонадеянно, как всякая попытка обмануть природу. Средство уберёт одни признаки, чтобы дать место другим, – и не изуродуют ли тебя именно этот другой облик?.. Достойна ли восхищения и уважения кукольная упрощённость лица, обеспеченная «омолаживающими инъекциями»?.. Или наши незадумчивые косметические ухищрения всё-таки сильно уступают искусству судьбы, которое даёт свободу проявиться прожитому?..

Страшилки болезней и инвалидности

Благословенны препятствия, ибо ими растём.

    Елена Рерих, 1879—1955

Существует ли возраст, когда мы забронированы от болезней?.. Старость обычно отличается лишь тем, что болезнь для нас уже не является неожиданностью. За первую половину жизни можно развить умение претерпевать болезнь, то есть сосредотачиваться не на страдании, которое испытываешь, а на том, что можно сделать по-человечески важного вопреки ему… Научиться не горевать о том, чего по болезни не можешь, научиться насыщать жизнь теми возможностями, которыми владеешь или можешь овладеть…

(Старец:) – Вместо «по болезни», конечно, вполне можно сказать и «по возрасту». Возможности изменяются, так что снова и снова приходится привыкать к их новому узору.

Инвалидность – это своего рода непрерывная болезнь. Тот, кто родился инвалидом или кто рано им стал, – это особый человек, если он неравнодушен к своей жизни, если не просто плывёт по течению. Это человек преодоления – постоянного преодоления, в котором проявляется личность. Инвалидность в старости наиболее предсказуема, и у нас много времени на подготовку к ней. Это инвалидность с бонусом, с большим бонусом величиной в ту неинвалидную жизнь, которая ей предшествовала.

И совершенно удивительны люди, которые много лет идут одновременно и через старение, и через инвалидность, поражая нас при этом бурным осуществлением своего призвания. Такова судьба, например, Стивена Хокинга, которому сейчас, когда я заканчиваю книгу, 76 лет. Такова судьба Рам Дасса (Ричарда Альперта) – мы ещё встретимся с ним в следующих главах и в Приложении 4. Ему скоро исполнится 87.

Страшилка одиночества

Если тебе скучно наедине с собой, значит, ты в дурном обществе.

    Жан-Поль Сартр, 1905—1980

Одна из наиболее распространённых страшилок про старость – это одиночество. Оно и вправду возможно в старости, однако возможно и задолго до её наступления. Но если, к примеру, в отрочестве одиночество объяснимо внезапным изменением внутреннего мира и возможными внешними обстоятельствами, то в старости мы имеем дело с одиночеством, которое смастерили собственными руками. Ведь у нас уже было время понять, что одиночество – это не отсутствие линий от людей к тебе, а отсутствие линий от тебя к другим людям, и выстраивание таких линий как раз в нашей власти. У нас было время научиться создавать такие линии.

(Старец:) – Или научиться ограничивать себя в их создании. Но тогда и не роптать на одиночество.

Если же одиночество – это именно то, чего добиваешься (достаточно вспомнить слова Гамлета: «Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду чувствовать себя повелителем вселенной»), значит это уже никакая не страшилка, а напротив – желанная цель.

Страшилка невостребованности

Всякая стена – это дверь.

    Ральф Уолдо Эмерсон, 1803—1882

Не только к старости применяются такие страшилки как невостребованность, неконкурентоспособность, отбрасывание на обочину жизни, но к старости чаще всего. И если что-то, к чему приложимы такие слова (всерьёз, а не для саможаления), действительно происходит, в старости или в другом возрасте, стоит быть особенно внимательным к подобной ситуации – как к сигналу судьбы.

Скорее всего, при всей внешней огорчительности, такой сигнал – в твоих собственных интересах. Значит, пора понять, что настоящей жизнью управляет не «мейнстрим», не победители в конкурентной борьбе, не те, к кому приковано внимание толпы, не те, кто нарасхват… А кто же? Наверное, каждый, кто внимателен к отличию подлинного – от блестящего, надутого важностью, разрекламированного. Тот, кто сосредоточен на течении своей жизни и на тех обстоятельствах, с которыми она связана.

То, что выглядит как вытеснение на обочину жизни, может привести к поискам своей особой тропинки, на которые раньше не хватало внимания, занятого привычной текучкой. И рядом с этой тропинкой нелепо сидеть и плакаться: ведь именно она может привести к тому, ради чего стоит жить.

(Старец:) – Когда оглядываешься на пройденную жизнь, как раз и видишь, как постепенно выявляется эта особая тропинка… иногда даже из разных там обочин.