Загляни в детство. Из родительской тетради

*

В последние дни пару раз устраивала истерический плач «на зрителя». Плач быстро затихал, поскольку зрители, скучая, расходились.

Её плачи, капризы и обиды вообще не длятся подолгу. Достаточно оставить её в покое или проявить лёгкое участие, отвлекая каким-нибудь пустяком – и она успокаивается. Мне кажется, это потому, что обида для неё чаще всего является только эмоциональным переживанием, а не средством воздействия на окружающих. Она и до сих пор иногда пробует её использовать как средство, но мы с самого начала старались лишить её такой возможности.

*

Два любимых слова: «тай» (дай) и «то-и-та?» (что это?). Просит всё, что ни увидит. Отказам особенно не огорчается. Нельзя, так нельзя, но в конце концов ведь дадут что-нибудь. «То-и-та?» может петь до бесконечности, по нескольку раз перебирая все окружающие предметы.

Один год один месяц

*

Учим её кивать в знак согласия. Смысла она никак не поймёт, но игра её вполне устраивает, и она всем телом энергично раскачивается вперёд и назад.

*

Как бы она ни плакала, её почти всегда можно остановить вопросом: «Что это?». Она мгновенно замолкает и тут же, ещё со слезами на глазах, включается в процесс познания.

Один год два месяца

*

Вирусный грипп, судороги, температура за сорок. Три недели в больнице. Уколы, переливание плазмы. Посещать не разрешалось. В больнице она не разговаривала вообще, но в день выписки заговорила с нами, как ни в чём не бывало. Впрочем, появились и новые познания: открыла рот, показал на него пальцем и очень чисто протянула «а-а-а» (врачи научили).

*

Интересная вещь: чем дочка старше, тем меньше она кажется. Может быть, это потому что она начала ходить и тем самым перешла из горизонтального измерения в вертикальное. Но скорее дело в том, что младенец – совсем иное существо, к нему неприменимы сравнения. Когда ребёнок подрастает, он становится ближе по природе к взрослым, и его отличия от них становятся приметнее.

Один год три месяца

*

Нажимаю дочке на носик, как на кнопочку звонка:

– Дзинь! Хозяин дома.

– Да.

– Дзинь! Гармонь готова?

Она должна ответить «да» на этот вопрос и потом на следующий («Поиграть можно?»), после чего я беру её за ушки и «играю на гармони». Но она не выдерживает столь длительной церемонии и уже сейчас вместо ответа начинает дёргать себя за уши и самозабвенно напевать «ля-ля-ля».

*

Сопоставлять умеет лучше, чем различать. Понимает, например, что радио и резиновый жираф похожи тем, что издают звук. Зато все мужчины для неё – «папа», хотя и слово «дядя» она уже знает.

Один год четыре месяца

*

Бабушка научила внучку новой игре. Поглаживает ей руку, ласково приговаривая: «Заинька, заинька, заинька…» Потом внезапно хлопает по руке: «Лисичка!» Игра понравилась, хотя зазвучала по-новому: «Та-та-та… – бах!»

*

Увы, первый обман. Я вошёл в комнату в тот момент, когда дочка теребила наушник от транзисторного приёмника, что мы ей запрещали, хотя и не слишком строго. Увидев меня, она тут же бросила наушник, схватила первую подвернувшуюся игрушку и протянула её мне с демонстративно громким: «То-и-та?»

*

Играет с небольшим настольным зеркалом. Смотрит в него, видит себя, потом осторожно заглядывает на другую сторону зеркала. Там никого нет, и дочка изумлённо восклицает: «Тю!» И так много раз подряд.

*

Гуляли в парке. Вселенское родство: все мужчины у неё «папа», женщины постарше «баба», а помоложе – «мама».

Один год пять месяцев

*

Когда дочка чего-нибудь хочет, она теперь решительно и вызывающе говорит: «Да». Нам предоставляется угадывать, какой вопрос она опередила своим положительным ответом. «Чего ты хочешь? Пить? Кушать? Гулять?…»

*

Если ей достался карандаш, будет исчерчено всё, что попадёт под руку. Изрисовала свой стульчик, дверь комнаты и даже свой фартучек – прямо на себе.

*

Начала ходить в ясли. Пока единственное серьёзное осложнение – еда. Мы никогда не заставляли её есть, когда не хочется, а в яслях надо. Но ничего, за несколько дней приспособилась

Один год шесть месяцев

*

В яслях ей нравится, хотя бывают и «ситуации». Вчера к ней в группе подошел мальчик, нежно её обнял и горячо… укусил. Ротик у него оказался немаленький, так как укус занял всю щёку.

*

Такая мера наказания, как шлепки, оказалась в применении к дочке бесполезной. Дочка словно терпеливо пережидает нашу слабость. Иногда даже кажется, что на губах у неё таится лёгкая улыбка, будто она подозревает, что это особая разновидность игры, несмотря на раздражённый родительский голос.

Гораздо больше, чем она, своего раздражения боюсь я сам. Поэтому я стараюсь, чтобы любое наказание, если уж без него никак не обойтись, было не выплеском моих эмоций, а просто следствием нарушения правил. Причём правил уже известных, а не только что объявленных.

*

Процедуры, которые могут показаться неприятными, всегда хочется облечь в какую-нибудь увлекательную форму. Но тут тоже, оказывается, нельзя перебарщивать. Уже несколько дней приходится мазать ей нос и глаза. Мы обставили этот процесс таинственными движениями и приговорами так удачно, что теперь дочка иногда начинает плакать, когда мазанье заканчивается.

Один год семь месяцев

*