Оценить:
 Рейтинг: 0

Таблетки от несладкой жизни. Сказочки для всей семьи

Год написания книги
2016
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
5 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Чихалкой её назвали дети. Когда у кого-нибудь был насморк, ему в нос капали сок из листьев, и начинался такой чих, что насморк в ужасе исчезал. У чихалки по краям листов росли крошечные чихалочки с корешками. Росла она, росла, пока не упёрлась в потолок. Пришлось вытащить её из земли и положить на шкаф. Там её и забыли. Глянули через год – а она и там зеленеет. И вся в чихалочках. Посыпались они со шкафа, приютились по цветочным горшкам, стали там жить-поживать и расти до потолка. Потому что начихать им было на всякие невзгоды.

Оживлятор

Показал Тибус своему сынишке Бубусу новое изобретение: оживлятор. Наведёшь его на плюшевого медведя, настроишь как надо – и тот сразу оживёт. Тут же забавные приключения начинаются, не хуже чем у знаменитого Винни-Пуха. На что только Тибус с Бубусом ни наводили оживлятор! Ведь с каждой вещью интересно познакомиться. Потом Бубус спросил: «А на меня навести можно?». Но Тибус спрятал прибор и сказал: «Твой оживлятор у тебя внутри. Хотя, конечно, с настройкой придётся повозиться».

Вызывающее вызёвывание

Странная особенность была у Дорпа: чуть заскучает, так весь прямо вызёвывается. Особенно в школе. От него и остальные ученики зевать начинали. То и дело разгневанные учителя исключали Дорпа из класса или даже из школы, пока им не заинтересовалось министерство просвещения. Стали возить его по разным школам и с его помощью проверять учителей. Если где у Дропа не начиналось вызёвывание, там сразу же награждали учителя медалью за героически интересное обучение.

Удлинение саней

Под Новый год ехал Дед Мороз на ёлку. На самоходных санях. По дороге ему то и дело попадались автостопщики: тоже на ёлку спешили. Разве мог он кому-нибудь отказать? Всех сажал. Сани у него волшебные. Чем больше людей садится, тем они длиннее. Удлинялись сани, удлинялись – и стали такими, что сзади переда не видно. Носом уже в ёлку упёрлись, а задний край ещё ого-го как далеко! Пришлось оттуда пассажирам прямо по саням бежать, чтобы успеть на праздник.

Дворец для детей

На детской площадке во дворе вырос однажды дворец. Сам вырос. Маленький, но вместительный. Зайдёт туда ребёнок – и не видать его. Потом выбежит радостный, поздоровевший, поумневший, но ничего толком рассказать не может. Спросят, что же там такое, а он улыбается загадочно: «Много чего». Взрослым туда ни войти, ни заглянуть. Многие родители считали, что это безобразие, и детей к дворцу не подпускали. Мало ли что.

Гладкий холодок

Очень Айся хотела научиться летать. Поэтому приставала ко всем волшебникам, повстречавшимся в жизни, с просьбой об этом. Но если волшебник брался за палочку, Айся тут же добавляла: «Только я высоты боюсь». На этом и кончалось. Но один мудрый волшебник всё же махнул палочкой и сказал: «Крылья для ног и гладкий холодок!». Тут же у Айси появились коньки – и лёд под ногами. Ах, как она стала летать! Не зря мечтала.

Такой и буду

Рямица всё делала по-своему. Без конца повторяла: «Какой хочу, такой и буду». Однажды решила быть послушной: и сидела неподвижно, пока ей поручение не давали. Потом стала упрямой: что ни скажут, всё наоборот. Побывала и ленивой, и капризной, и озорной. А потом голос с неба услышала. Ничего особого он ей не сказал, одно вопросительное «Ну?..» Но сам голос такой особый был, что Рямица стала совсем другой. Столько всего делала, и всё у неё получалось легко и весело. А когда находила усталость или печаль, она приговаривала: «Какой должна, такой и буду». И снова с улыбкой бралась за дело.

Мамазь

Уехала мама на месяц в дальний город. Перед отъездом оставила дочке баночку волшебной мамази. Смажет дочка себе руки – так и в комнате уберётся, и обед вкусный приготовит. Если папа чем-то огорчён, помажет дочка ему щёки мамазью, он и повеселеет. Если у братца синяк, тут же от мамази проходит. А перед сном намажет дочка плюшевую белочку, и та ей песенку споёт. Но когда мама вернулась, все тут же про мамазь забыли. Ведь волшебство в маме было, а в мамази только чуточку.

Последнее зимнее катание

Весна пришла. Солнце греет, снег топит, вот-вот ничего не останется. Выбежала Юша на балкон, машет Солнышку: «Эй, погоди! Дай ещё разок на санках прокатиться!». Замерло Солнце, боится теплом дыхнуть, Юшу расстроить. А та выбежала с санками к горке и скорее-скорее с последнего снежного языка съехала. Встали санки у ручейка. «Спасибо!» – помахала Юша Солнышку. Дохнуло оно задержанным теплом, снежный язык стёк в ручеёк, и весна началась в полную силу.

Битьё на мытьё

Отец у Пити был суровый, то и дело ремень к нему применял. Пожаловался Питя на это приятелю Поте. «Давай менять битьё на мытьё», – предложил Потя. Удивился Питя, но согласился. Назавтра встретились, Питя бросился к Поте, умоляет: «Давай обратно меняться! Лучше папин ремень, чем мамина головомойка».

Емелькин

Жил в деревне Привыкино старик Емелькин. Обычный такой старик. Однажды сидел он на брёвнах с деревенскими мальчишками, разомлел под солнышком и разговорился. Оказывается, его прадед был тем самым Емелей, который вытащил чудесную щуку и разъезжал на печи. Емелькин даже печь показал, которая поездила по свету и обратно в избу вернулась. Пошли ребята от Емелькина, глядят – деревня у них и вправду сказочная. Подобрали палочку с земли, и та волшебной оказалась.

Мьянь и Тврдъ

Жили-были Мьянь и Тврдъ. Они делали стулья. Тврдъ любил прочность и в конце концов стал высекать стулья из камня. «Мои стулья века простоят», – говорил он. У Мьяня стулья получались мягкими и уютными. Они тут же исчезали по квартирам. А каменные стулья стояли под открытым небом. На них редко кто сидел из-за холода, пыли и дождя, но каменные стулья не огорчались. У них впереди была долгая жизнь, и до людей им не было никакого дела.

Едалики

У волшебника Езона была большая семья. Чтобы никто не голодал, он каждое утро наколдовывал большой мешок едаликов. А потом исчезал по своим волшебным делам. Едалики были очень сытные, только бесформенные и бесцветные, без вкуса и запаха. Сам Езон перед тем, как положить едалик в рот, превращал его во что-нибудь аппетитное, но у других это не получалось. Поэтому мама всё равно готовила детишкам всякую вкусную еду, а едалики раздавала тем хозяйкам, которым лень было кухарничать.

Терпеливая жертва

Злой Клюк поймал мягкого Мляма и намял ему бока. Млям страдал и стонал, а Клюк ещё надавал ему подзатыльников. Млям заохал, а Клюк стал пинать его в разные места. Млям плакал, а Клюк злился и кричал: «Ты что терпишь? А ну дай сдачи!». Но Млям был для этого слишком мягок, так что Клюк просто лопнул от злости. Вытер Млям слёзы и пошёл дальше.

Пирожки за любую цену

Скупой Пирс зашёл в пирожковую. Там было сто видов пирожков. «А какие дешевле?» – спросил Пирс. «Вчерашние вдвое дешевле сегодняшних, – сказал пирожник. – Позавчерашние ещё вдвое дешевле. А вон те пирожки так зачерствели, что я сам заплачу за каждый съеденный пирожок». Обрадовался Пирс, стал грызть старые пирожки. Целая толпа любопытных собралась. Пирожник щедро заплатил Пирсу. Ведь зеваки тут же у него раскупили все свежие пирожки.

Бу и её бу-бу

Бу была бабушкой. Точнее, сначала девочкой. А потом бабушкой. И бубнила внучке-девочке: «Бу-бу-бу!.. Надо-до-до!.. Нельзя-зя-зя!..» Однажды пришла мама с работы, а дочка превратилась в маленькую бабушку. Ахнула мама и повезла дочку к врачу. «Это всё бабушкино бу-бу», – догадался врач и выписал бабушке Бу шоколадную пилюлю. От неё Бу стала девочкой. Теперь они с внучкой играли и веселились без всяких бу-бу. Скоро и внучка стала прежней девочкой. Мама обрадовалась и попросила у врача шоколадные пилюли для себя и для папы. На всякий случай.

Йод наоборот

Валька терпеть не мог йод, которым мазали ему царапины. Но вот знакомый врач подарил его маме баночку с особым йодом от царапин. Йод был не тёмный, а золотистый. Запах у него был медовый. Царапины он не обжигал, и они сразу же заживали. А когда Валька тайком попробовал его на вкус, то ему показалось, что этот особый йод – просто-напросто мёд. Но он никому не сказал об этом. Побоялся, что мёд подадут к чаю, а его снова будут мазать обычным йодом.

Бык и кнут

Шёл бык на луг. Сам шёл. А Пётр в крик: «Ах, сам? Где кнут?». Взял кнут. Щёлк! Бык в плач. Он же сам шёл, а тут кнут. Бык хвать кнут – и съел. И на луг. Сам.

Сборник 5. Друзья червячка Игнатия

(24 сказочки)

О червячке Игнатии и его друзьях сначала была написана целая книга больших сказок.

Нет. Сначала я рассказывал эти сказки своей дочке Ксюше за едой. Потом записал их, потому что она очень об этом просила.

А потом начались сказочки. Оказалось, что они очень подходят маленькому народцу. Каждая – как домик для кого-нибудь из этой компании. Иногда в одну сказочку набивается и несколько героев. Да, довольно тесно, ну и что? Будем брать пример с самого червячка Игнатия, который всегда собирал друзей в своей норке на чаепитие, сколько бы их ни пришло.

Ветряная почта

Однажды червячок Игнатий забеспокоился, что на свете очень много одиноких существ. Взял он берёзовый листок, написал на нём сердечное письмо неизвестно кому и пустил по ветру. И ещё много писем таких же послал. А потом к его норке стали отовсюду письма прилетать. На самых разных листках. Он на каждое письмо отвечал, и переписка эта становилась всё обширнее. Хотя только ветер знал, откуда и куда летели эти письма.

Ангел понарошку

Божья коровка Пятнашка приземлилась однажды возле улитки Ульяны. Та никогда не видела таких красавиц. Спрашивает: «Ты ангел?» – «Я божья коровка», – смеётся Пятнашка. «Раз Божья, значит ангел, – кивнула Ульяна. – Прилетай ко мне почаще». Ладно, буду понарошку ангелом, решила Пятнашка. Она ведь любила играть. Стала прилетать к Ульяне. И они подружились. По-настоящему.

В гостях у осьминога

Паук Пафнутий отдыхал однажды у моря, и узнал, что под водой живёт его дальний родственник: осьминог. Сплёл себе Пафнутий подводное устройство из паутины вокруг пузырька воздуха, залез в этот пузырёк – и в гости. Ну и громадный у него оказался родственник! Нос крючком, щупальца в присосках. Да ещё целоваться полез!.. Вылетел Пафнутий из воды, как пуля, и бежать. Нет, думает, и паутину он плести не умеет, и на земле не живёт. Что ног поровну, этого для родства ещё мало.

Ульянина осторожность

Улитка Ульяна славилась осторожностью. Чуть что – раз в раковину, не достанешь. Говорили, что Ульяна хранит там у себя что-то драгоценное. И вот однажды два кусачих муравья подкрались к ней ночью – и в раковину! А там пусто! Ни драгоценности, ни самой Ульяны. Удивились грабители и убежали. А Ульяна высунула рожки из раковины неподалёку и хмыкнула: «Хорошо, что я им пустую раковину подставила. Ведь осторожность – главное моё сокровище».

Паутина по-научному

Жук Дормидонт захотел научиться плести паутину. Начал паук Пафнутий его учить, а Дормидонт отмахивается, хочет по-научному разобраться. Стал распутывать паутинки, изучать их. Всё разнял, раздёргал – и дом Пафнутия стал падать. Еле удержал его паук. Кричит жуку: «Уходи, дорогой! Ведь ты сейчас и меня начнёшь разбирать. А я несогласен». Ушёл Дормидонт и думает: «Да, не с паутины надо было начинать, а с Пафнутия. Как же он устроен, с научной точки зрения?..»
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
5 из 6