Все истории о червячке Игнатии и его друзьях. Шесть книг вместе

Когда они пришли к Царь-колоколу и Эдуард рассказал, что тот раскололся меньше чем через два года после того, как его изготовили, червячок Игнатий расстроился и спросил:

– Почему же тогда все на него смотрят, если он ничего особенно полезного не успел сделать?

– Ну, он же красивый, – ответил художник. – И к тому же все думают: вот, если бы он до сих пор звонил, то был бы самым могучим из всех колоколов.

– Тогда получается, что ничего и делать в жизни не надо. Зачем тогда вам, Эдуард, писать картины? Пусть бы все думали: вот, если бы он писал картины, они были бы лучше всех картин на свете. Разве не так?

Эдуард почесал в затылке:

– Да мне просто хочется этим заниматься, и всё. Просто нравится. Какая разница, что там скажут…

– Вот и мне нравится рыхлить землю. А если говорить «если бы», она так и осталась бы неразрыхлённой.

Озадаченный Эдуард пошёл с червячком Игнатием к Царь-пушке. Он заранее переживал, что червячку не понравится пушка, которая ни разу не стреляла. Но тот только обрадовался:

– Замечательная пушка! Это самое лучшее, что она могла сделать: ни разу не стрелять.

Он даже попросил Эдуарда положить его (без тюбика, конечно) на верхнее из ядер, которые лежали рядом с Царь-пушкой, чтобы полюбоваться этим мирным оружием. Сам художник собирался зайти в Оружейную палату. Пойти с ним туда червячок Игнатий наотрез отказался. Как ни убеждал его художник, что там не только оружие, это не помогло. Слишком уж червячку Игнатию не понравилось слово «оружейная».

– Земледельную палату я бы посмотрел, – сказал он, – а в Оружейную не хочу.

И остался ждать Эдуарда на ядрах миролюбивой пушки.

…Когда Эдуард вернулся из Оружейной палаты, он обнаружил, что вокруг червячка Игнатия толпятся восхищённые туристы. Они были в восторге от разговорчивого червячка, который по каждому поводу имел собственное мнение и не смущался его высказывать. К тому же, благодаря пьедесталу из пушечных ядер, червячок Игнатий выглядел очень величественно.

– Удивительно! Неслыханно! – восклицали туристы, щёлкая фотоаппаратами.

А одна девочка крикнула:

– Да это же просто Царь-червячок!

И все сразу подхватили:

– О! Да! Царь-червячок! Царь-червячок!.. Иностранные туристы тоже не отставали:

– Си! Ес! Тсар-тчервьятчок!

– Эдуард! Наконец-то! – обрадовался червячок Игнатий.

– Пожалуйста, заберите меня скорее отсюда. Здесь и уползти-то некуда.

Художник помог червячку Игнатию забраться в тюбик, как вдруг к ним, раздвинув толпу, подошёл какой-то важный человек. Как выяснилось, он работал здесь главным смотрителем.

– Это ваш червячок? – спросил он Эдуарда.

– Это мой друг, – сказал Эдуард, – но мне он не принадлежит. Он сам по себе.

– Значит, получается, что я должен договариваться с ним самим? – засомневался смотритель.

– Извините, о чём вы хотите со мной договариваться? – поинтересовался червячок Игнатий, высунувшись из тюбика.

– Да вот… Мы тут посоветовались… – главный смотритель, по-видимому, редко вёл переговоры с червячками. – Может быть, ты… то есть вы… согласитесь поработать у нас некоторое время?

– Поработать? Кем?

– Ну вот… В должности, так сказать, Царь-червячка. Царь-колокол и Царь-пушка всем уже известны. А вот Царь-червячок – это будет что-то новенькое.

Но червячок Игнатий, к удивлению главного смотрителя и к удовольствию Эдуарда, наотрез отказался. Да, мягкий червячок Игнатий умел быть решительным, когда надо.

– Никак я не мог согласиться, – объяснял он Эдуарду по дороге обратно. – У меня столько дел каждый день. А вместо этого я буду торчать там рядом с Царь-пушкой, которая никогда не стреляла, и Царь-колоколом, который почти не звонил?.. Вот было бы странно!

То же самое он повторил и своим друзьям на вечернем чаепитии в его норке.

– Правильно, – заявил жук Дормидонт, – нечего работать царь-бездельником.

– Нам бы тебя здесь очень не хватало, – присоединился паук Пафнутий.

А божья коровка Пятнашка добавила, улыбаясь во весь рот:

– Вообще-то мы и без них давно знаем, что ты царь-червячок, ваше величество.

И налила себе ещё полчашечки чаю.

Артезианская норка

Одно лето выдалось ужасно засушливым. Сохла трава. Листья желтели, не дожидаясь осени. Все были какими-то вялыми. Даже божья коровка Пятнашка иногда не хотела играть, а такое с ней случалось крайне редко.

Червячок Игнатий долго думал, что же тут можно предпринять. Он читал всякие книжки и наконец в одной из них нашёл кое-что подходящее.

– Давайте выроем артезианскую скважину, – предложил он своим друзьям, когда они пили чай у него в норке.

– Давайте! – подхватил жук Дормидонт. – Сквазианская отважина – это звучит солидно. Я – за!

– Ты новую игру изобрёл, червячок Игнатий? – заинтересовалась божья коровка Пятнашка. – Обожаю новые игры!

Только паук Пафнутий честно признался, что понятия не имеет об артезианских скважинах и очень хотел бы знать, что это такое.

– Это ход в глубь земли, – объяснил червячок Игнатий, – где много воды. Она там так сжата со всех сторон, что только и мечтает вырваться на волю. Когда ей даёшь выход, она сама, без насоса, поднимается наверх и бьёт фонтанчиком. Или наполняет колодец. Или течёт через кран. Представляете, сама! И тогда нам здесь никакая сушь не страшна.

– А… Значит, это просто копание… – разочарованно протянула божья коровка Пятнашка. – Так я не играю… Я долго в земле рыться не смогу. Мне летать надо.

– Из меня тоже никудышный копальщик, – вздохнул паук Пафнутий. – Если туда надо будет верёвки спускать, я сплету сколько угодно. Это запросто.

– Ничего, мы будем вдвоём рыть эту самую зиянскую скважину! – жук Дормидонт говорил бодро, но какое-то сомнение появилось и в его голосе.

Правда, он поначалу старался помогать червячку Игнатию. Может быть, помогал бы ему и дальше, но у него было так мало свободного времени… Всё меньше и меньше, пока не осталось совсем.

Пришлось червячку Игнатию работать одному. На друзей он не обижался. Ведь это он роет норки, а у них совсем другие занятия. И план сопротивления засухе тоже он придумал. Значит, он за всё это и отвечает.