Погладить запретного зверя. Авантюрно-этнографические повести

— Восемнадцать двадцать семь. Дошёл до слияния двух речек. Устал. Буду ночевать здесь.

Он отыскал относительно плоское место, сухое и без корней, поставил палатку. Костёр развёл неподалёку, у толстой валежины, на которой можно было сидеть. Повесил котелок и принялся за осмотр «себя любимого». Как и ожидалось, три клеща всё-таки впились. Для извлечения этих тварей Юрий Сергеевич всегда брал у жены специальный пинцет для бровей. Выкручивать клеща из-за уха было неудобно, зато из-под мышки было гораздо больнее.

Сегодня есть хотелось зверски. Юрий Сергеевич сварил кашу и вывалил в неё банку тушёнки. Обильная горячая пища расслабила, тело стало вялым. В распадке быстро стемнело. Свет костра выхватывал из мрака лишь ветви ближайших деревьев. Дневные птицы стихли. Зато в болоте монотонно свистела какая-то птица:

— Фью — фью-ю, фью – фью-ю…

Юрий Сергеевич заварил чай покрепче, сделал дымный костёр и сидел с кружкой в дыму, спасаясь от комаров.

Дикий вопль, то ли кошки, то ли человечьего ребёнка заставил вздрогнуть. По спине неприятно побежали мурашки. Юрий Сергеевич столько раз слышал подобные крики в тайге, но привыкнуть к ним не смог. Сова, наверно… Крик повторился, потом ещё. Но реакция уже была не такая. Пропал эффект неожиданности. Человек ко всему привыкает.

Юрий Сергеевич при свете фонарика рассматривал на карте пройденный маршрут. Выходило, что за весь день он прошёл менее десятка километров. Ну, что же, ситуация обычная для наших мест… Он потянулся к котелку, чтобы налить ещё чая и встретился взглядом с двумя парами глаз. От неожиданности чуть не выронил кружку… Две ушастые серые морды смотрели, не шевелясь, из кустов напротив, буквально в трёх шагах. «Волки! Нет… не волки, это собаки, лайки. Вон, у одной пятно белое на груди». Юрий Сергеевич на мгновение отвёл взгляд, чтобы поставить кружку, поднял глаза – собак не было. Только ветка дрожала ещё несколько секунд. Юрий Сергеевич почувствовал холодную каплю, ползущую между лопаток.

Спокойствие, обычное вечернее спокойствие у костра исчезло. Назойливо лезли в голову слова Мурунова: «Кто по Мрачной пойдёт, гибель найдёт». Юрий Сергеевич невольно прислушивался, всматривался в темноту, светил фонариком, оглядывался. Конечно, мерещились непонятные шорохи, от которых затаивалось дыхание, отблески пламени вызывали мираж движения… Наконец он устал настолько, что сказал себе «будь что будет», залез в палатку, застегнул её изнутри, забрался с головой в спальник и провалился в сон.