Гаврош

– Сударь, – спросил старший мальчик, указывая на сетку, – зачем это?

– Это от крыс, – ответил Гаврош деловым тоном. – Спите!

Однако немного погодя он вспомнил, что гости его очень неопытны, и решил объяснить подробнее:

– Это все из зверинца в ботаническом саду. От диких зверей. Там сколько угодно сеток. Надо только вскарабкаться на стенку, влезть в окно и нырнуть под дверь, а там бери что хочешь.

Рассказывая, он успел укутать краем попоны младшего мальчика.

– Ой, как хорошо, как тепло! – пролепетал малыш. Гаврош самодовольно оглядел одеяло:

– Одеяло тоже из ботанического сада. Я взял его в долг у обезьян.

Показав на толстую, искусно сплетенную циновку, на которой они лежали, он добавил:

– А это я стянул у жирафа.

Немного помолчав, Гаврош продолжал:

– У зверей всего вдоволь. Я и взял у каждого из них понемногу, и они не рассердились. Я им сказал: это нужно слону.

Дети с изумлением и боязливым восторгом смотрели на Гавроша, на этого ловкого и смелого мальчика, такого же бездомного и заброшенного, как они, но в то же время всемогущего.

– Сударь, – робко спросил старший мальчик, – вы, значит, совсем не боитесь полицейских?

– Надо говорить не «полицейский», а «фараон». Так и запомни, молокосос.

Младший мальчик тоже не спал, но не говорил ни слова. Он лежал с краю, и одеяло сползло с него; Гаврош снова заботливо укрыл малыша, а под голову вместо подушки подложил ему всякое тряпье. Затем обратился к старшему:

– Правда, здесь недурно?

– Да, да! – ответил старший, с восхищением глядя на Гавроша.

Бедные ребята озябли и промокли, а теперь начали согреваться.

– Вот видишь! – сказал Гаврош. – И чего вы, спрашивается, скулили?.. – Указывая на малыша, он добавил: – Ну, такому клопу еще можно похныкать, а тебе, большому, стыдно реветь, ты ведь не теленок.

– Мы не знали, куда нам деваться.

– Послушай, – наставительно продолжал Гаврош, – что бы ни случилось, никогда не скули. Я вас не оставлю. Увидишь, как мы весело заживем. Летом будем ходить купаться в Сене[6 - Сена – река, на берегах которой расположен Париж.]. Потом, есть такой человек-скелет. Он живой, его показывают за деньги. Обязательно пойдем посмотрим на него. Ух, и худющий же он! А потом я сведу вас на представление, в театр. У меня есть знакомые актеры, они мне дают билеты. Я даже сам раз играл в театре. Нас было несколько мальчишек, мы бегали под холстом, делали волны на море. Я вас тоже возьму представлять. Словом, повеселимся вволю.

В эту минуту на палец Гаврошу капнула смола и вернула его к действительности.

– У, черт! – проворчал он. – Так у меня весь фитиль сгорит. А я не могу тратить в месяц больше одного су на освещение. Раз легли, надо спать. Чего доброго, полицейские увидят у нас свет.

– А потом, вдруг искра упадет на солому и спалит весь дом, – робко заметил старший. Он один только и осмеливался разговаривать с Гаврошем.

На дворе разыгралась буря. То и дело громыхал гром, и дождь хлестал по спине слона-исполина. Весенние грозы иногда бывают в Париже при сильном холоде.

– Дудки, – сказал Гаврош, – до нас дождь не доберется! Пусть себе барабанит и поливает ноги моего дома. Зима-дурища злится, что ей нас не достать.

Тут раздался такой удар грома, что малыши вскрикнули, вскочили и чуть было не повалили всю замысловатую постройку. Гаврош обернулся к ним и расхохотался:

– Тише, ребятки! Дом сломаете. А какой гром! Не хуже, чем в театре.

Он поправил сетку, снова уложил детей и приказал:

– Ну, теперь хорошенько завернитесь в одеяло и спите. Я тушу свечку. Готовы?

– Да, – прошептал старший. – Мне очень хорошо, прямо как на перине.

Гаврош натянул им одеяло до самого носа, снова приказал: «Спите!» – и задул свою свечу.

Едва погас свет, как сетка, под которой лежали дети, затряслась, послышался странный шорох, какое-то дребезжание: как будто медную проволоку царапали ногтями и грызли зубами. При этом со всех сторон раздавался визг и писк.

Пятилетний мальчуган, услышав над головой такую возню, задрожал от ужаса, толкнул локтем старшего брата, но тот уже спал, как приказал ему Гаврош.

Тогда малыш, не помня себя от страха, осмелился тихонько позвать Гавроша:

– Сударь!

– Ну? – спросонья проворчал Гаврош.

– Что это?

– Крысы, – ответил Гаврош и повернулся на другой бок.

А крысы не унимались: они бегали по сетке и старались прогрызть ее.

Малыш от страха не мог уснуть.

– Сударь! – снова окликнул он.

– Ну? – отозвался Гаврош.

– Что это такое – крысы?

– Это мыши!

Такое объяснение немного успокоило мальчика. Ему случалось видеть белых мышей, и их он не боялся.

– Сударь… – все-таки заговорил он немного погодя.

– Ну?

– Почему у вас нет кошки?

– Была у меня кошка, а они ее сожрали.