На грани
24.07.2009 с утра он находился на своём рабочем месте. Рабочий день начинается в 09.00 и заканчивается в 18.00. Иногда с перерывом на обед. Каждое судно компании ежедневно в 9 часов присылает в адреса компаний «Солчарт» в Хельсинки и Архангельске диспетчерскую информацию (ДИСП). С «Arctic Sea» в этот день диспетчерская не поступила. Тревоги на начальном этапе это не вызвало. Могли быть неполадки с компьютером или со спутниковым оборудованием. Только в случае, если ДИСП не получен на 14.00, по процедуре, предусмотренной СУБом (система управления безопасностью), должен объявляться радио-поиск.
Он позвонил в Хельсинки. Оператор судна ему сообщил, что «Arctic Sea» не отвечает на их звонки, а АИС рисует необычный маршрут с отклонением от намеченного курса движения судна. После чего Карпенков неоднократно звонил на мобильные телефоны судна. Все номера были выключены. Затем он звонил на спутниковые телефоны стандарта «Inmarsatminim». Сигнал проходил, но никто не ответил. Он поднял анкетные данные командного состава судна. Звонил на личные номера. Телефоны были отключены.
* * *Капитана отвели в каюту второго. Каюта была пуста. Не было даже зубной щётки. Внутренний дверной замок тоже был сломан. Дверь закрыли на ключ, а через полчаса привели второго. Капитан пожаловался, что с наступления рассвета у него начались головокружения, спросил, нет ли таблетки от головной боли. Второй, в свою очередь, обводя пустую каюту удивлённым взглядом, ответил капитану, и так у них завязалась оживлённая беседа, в которой второй рассказывал о том, как всё началось:
«После того как поставил точку местоположения судна на карте на 0200, на мостик ворвалась люди в чёрном с лицами, закрытыми масками. Прокричали «наркополиция», неожиданно повалили на пол. Связали. Заставили вызвать на мостик вахтенного второго механика. Как только тот поднялся по внешнему контуру и зашёл на мостик через крыло, его сбили с ног и тоже связали. Какое-то время чёрные что-то обсуждали, столпившись у пеленгатора правого борта. Казалось, они сомневаются в последовательности своих действий. По их жестам, по тому, как долго они переминались с ноги на ногу, я видел их нерешительность и сомнения. Не было слышно, о чём они говорят. Вернулись на мостик, и Альфа заставил позвонить вам»…
Тут кто-то ударил ногой в дверь, и она распахнулась. В каюту впихнули связанного матроса. Он упирался, демонстрируя богатырскую мощь и готовность драться за оскорблённое достоинство. Сложное сопротивление со связанными руками против двух амбалов скоро закончилось выбитым зубом.
Дверь снова захлопнулась снаружи. Капитан со вторым освободили руки матроса, и тот плюхнулся на стул. Матрос не мог удержаться, чтобы не выразить своё возмущение. Больше всего он негодовал от того, что его связали спящим. «Иначе бы я…» – яростно повторял матрос, до синевы в костяшках сжимая кулаки. Обменялись версиями происходящего, и вскоре их разговоры стали прерываться томительными минутами молчания. Повисла пауза. От долгого сидения в тесноте начали отекать ноги. Пленники поочерёдно вставали, пытаясь размяться. Второй подошёл к иллюминатору посмотреть, не видно ли гостей на палубе. И, распахивая шторку иллюминатора, неожиданно, как спасательный круг, обнаруженный тонущим в открытом море, наткнулся на свой мобильник. Видимо, в спешке чёрные не обратили внимания на гардины. Лица пленников озарило вдруг появившимся шансом, и одновременно они все широко раскрыли свои одинаково уставшие глаза. В глазах блеснула надежда, как проблеск маяка родного порта, показавшегося на горизонте после долгого плавания. Предваряя свой жест вопросительным взглядом, второй протянул телефон Капитану. И лишь опасение спугнуть появившийся шанс заставило того взять телефон. Не решаясь позвонить, капитан тягостно и мучительно долго набирал вспотевшими пальцами сообщение. То глубоко вздыхая, запрокидывал голову, таращась немигающим взглядом в потолок, как будто искал там слова, то снова, охваченный нерешительностью, опускал голову и смотрел на экран телефона. И наконец, почувствовав на себе недоумевающие взгляды товарищей, он отправил сообщение.
Тотчас перезвонил Карпенков – DPA[1]. Несколько раз прокричал: «Ответьте! Вас не слышно!», но Капитан лишь сопел, не решаясь ответить патрону. Связь прервалась. Через мгновение снова возобновилась. «Члены экипажа заперты в каютах. На судне обыск. Что-то ищут. Люди в полицейской форме…» – выдавил Капитан и сбросил звонок.
* * *– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009
В 14 часов он случайно нашёл телефон Кузнецова, который висел на шторке иллюминатора. Написал смс, в котором он сообщил о захвате судна. Отправил в архангельский офис. Через какое-то время перезвонил Карпенков. Он подтвердил, что судно захвачено. Связь прервалась.
– показания свидетеля Карпенкова Н. В. от 01.02.2010
Когда набрал номер второго помощника капитана Кузнецова, сняли трубку, но не ответили. Он повторял в трубку: «Что происходит на судне? Обеспокоен отсутствием связи. Вас не слышно». Звонок сбросили. В 14 часов с номера Кузнецова пришло SMS: «Заперты каютах куда плывём что нашли – не знаем зарецкий». Он тут же перезвонил. Ответил Зарецкий. Сообщил, что экипаж заперт в каютах. На судне обыск. Люди в чёрном. Полицейская форма. Ищут наркотики… – и связь прервалась. Он много раз перезванивал. Никто не ответил.
* * *Через пару минут в каюту ворвались три человека в чёрном. Пленников вывели в коридор. Перевернули всё, что осталось в каюте, опрокинули стулья, сбросили на пол настольную лампу и заставили вывернуть карманы. Забрав телефон, они удалились, а через 5 минут пришли двое с оружием и приказали подняться на мостик.
Скрестив на груди руки, в грозной позе, соответствующей моменту, посредине мостика стоял Альфа. В его озлобленном взгляде отражался гнев, который обычно нарастает в человеке от ежедневных унижений, а сквозь резкость его движений проступало то особое слабодушие, которое появляется в неудачнике, доведённом до безволия и пытающемся вырваться из пут отчаяния, тешащим своё самолюбие, отдавая приказы связанным морякам. Несостоявшийся штурман и только что потерпевший фиаско управленец никчёмной компании, он испытывал особое наслаждение, командуя Капитаном.
В левой руке Альфа сжимал конфискованный телефон второго и, выдержав театральную паузу, закричал истошным голосом: Без МОЕГО разрешения… в дальнейшем… НИКАКИХ действий!»
Капитан промолвил: «А-а!» И это было всё. Альфа достал пистолет, оказавшийся в его правой руке, и три раза выстрелил над головой и без того чуть живого Капитана. Затем приказал звонить в Солчарт…
* * *– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009
После того как связь прервалась, минут через 5 открылась дверь, и захватчики вывели моряков в коридор. Обыскали каюту. Забрали мобильник. Завели пленных обратно. Снова заперли.
После этого через 10 минут 3 захватчика в масках вывели его из каюты и отвели на мостик. Там усадили в кресло. Все захватчики были вооружены огнестрельным оружием. Один из них показал ему на телефон и спросил, кто звонил. Он признался. Данный захватчик выстрелил не менее 2 раз. Пули застряли над его головой в переборке. Это был «Альфа». Предупредил, что если подобное повторится, застрелит. Дал ему телефон для звонка Карпенкову. Приказал сказать, что захватчики покинули судно. Он выполнил указание «Альфы».
– показания свидетеля Карпенкова Н. В. от 01.02.2010
– Через час пришло смс на английском. Просили перезвонить на судно. Он позвонил. Разговаривал с капитаном. Тот ему сообщил, что досмотровая группа покинула судно и что все члены команды живы-здоровы. Он попросил Зарецкого подробно в письменной форме доложить об инциденте.
* * *В тот же самый день в тот же самый час в офисах Компании «Солчарт» в Хельсинки и в Архангельске шло совещание.
В Хельсинки – команда «Солчарт», состоящая из пяти гуру фрахтования и управления флотом, Мастеров превращения каждого рейса в изящное искусство судоходства, была занята анализом утренних сообщений, полученных с судов. Всё было важно: скорость судов и расход топлива; погода и прогноз на ближайшие дни; скорость погрузки и выгрузки судов, стоящих в портах; анализ фрахтового рынка и цен на топливо… Как каждый ход для шахматиста в борьбе за шахматную корону, каждая деталь, точность и своевременность информации были значимы. Анализ информации и немедленное принятие мер определяли высокую эффективность рейсов. И, вдруг, оператор судна «Артик Си» доложил: «не получен ДИСП на 09.00».
В Архангельске команда «Солчарт» состояла из двух талантливых инженеров – супермехаников, работающих в должности суперинтендантов и двух Капитанов с большой буквы, прошедших весь путь становления Компании, талантливо ожививших все ноу-хау. Команда творила шедевры оптимизации, справляясь с трудной задачей не превышать запланированные runningcosts флота, обеспечивая безотказную работу судов в странах с завышенными требованиями к их состоянию.
И так неожиданно, вдруг – непунктуальность, как нарушение закона мироздания, свалилась с небес на головы консервативных ценителей точности и порядка. В 09.00 не пришла диспетчерская с «Арктик Си». Пока повод только для беспокойства. Пока без предписанных СУБом[2] процедур, но всё же. «Вмешались технические неполадки? Может быть, глючит бортовой компьютер, пропал спутник?..» Началась суета звонков. Сначала на судно. Судно не отвечало. Тут же Хельсинки звонил в Архангельск, взывая объяснить, «что с техникой?» Затем, подливая масла в огонь, из Хельсинки продолжали: «движение судна по АИС стало необычно узорчатым, превратилось в зигзаг… судно на мониторах отклонилось от курса». Снова звонки, сообщения на судно, на все номера: мобильный финский и мобильный эстонский, на спутниковый номер Inmarsatminim… Там же, в зоне недосягаемости спрятались все личные номера экипажа, какие-то просто не отвечали. И уже трубки телефонов впивались в щеку звонящим, и в голове стоял звон от бесконечно повторяющихся фраз оператора «вне зоны действия», как вдруг номер второго проснулся. Длинные гудки. На том конце сняли трубку. Молчание. «Вас не слышно! Что происходит на судне? Ответьте!» – неистово взывал Карпенков. В ответ разочарующее сопение в трубку и снова короткие гудки. Нельзя удержаться: «твою-то мать!» Обеспокоенность от неведения нарастала.
Словно злое провидение играло в игру до 14.00. В эту минуту, по правилам СУБ должны начинать радиопоиск судна. И в эту самую минуту с номера второго пришло шокирующее смс: «заперты в каютах, куда плывём, что нашли, не знаем. Зарецкий».
Николай Карпенков – директор архангельского филиала. Прочитав, он застыл на месте, ошеломлённый парадоксальным сообщением от Капитана. И с нескрываемым волнением в голосе и долгими паузами между словами он прочитал смс коллегам. Пока гул абсурда от полученных десяти слов висел в кабинете патрона, Карпенков перезвонил на номер отправителя. Ответил Капитан: «Все члены экипажа заперты в каютах. На судне обыск. Люди в полицейской форме. Что-то ищут», – сообщил тот, и пошли короткие гудки. Дальнейшие попытки дозвониться были тщетны.
Через час снова пришло сообщение: «Please call me back». На звонок Карпенкова ответил Капитан. Как показалось Николаю, голос у Капитана был размеренным, каким-то искусственным, как у сильно выпившего человека, старающегося контролировать свою речь и поэтому говорящего спокойно, размеренно. Он доложил: «Люди, которые досматривали судно, покинули борт. Все члены экипажа живы, здоровы. Экипаж приводит в порядок служебные помещения, и судно продолжает плавание по назначению».
– Детально опишите произошедшее в письменной форме! – настойчиво потребовал Карпенков, пытаясь не нагнетать напряжение и войти в положение людей, испытавших стресс от посещения незваных гостей, и в то же время с трудом сдерживая эмоции от бестолковости смс капитана.
Распираемый негодованием, Карпенков позвонил в Хельсинки и с долгими паузами зачитал сообщение, запустив бурную реакцию обсуждения с оператором судна: «Заперты в каютах, куда плывём, что нашли, не знаем. Зарецкий». Что за текст? О чём? У нас в офисе никто не понимает, зачем Зарецкий написал так много слов ни о чём, – возмущался Николай – если предположить, что это «наркоконтроль», полиция. Не понимаю, зачем ночью забираться на идущее в море судно? Звереют.
– Не похоже на деликатных шведов. Что за структура такая – «наркоконтроль»? – сетовал оператор. – Никогда о таком не слышал, чтобы полиция ночью, на ходу, в море… чтобы забрались инкогнито на судно, всех положили на пол, связали, потом заперли в каютах! Боевик, блин, какой-то. А что береговая охрана?
– Я ещё утром звонил – те ничего не сказали. Либо не знают, либо не выдают какие-то тайны. Сказали, запросят полицию. Теперь новые вводные с судна о «наркоконтроле». Только что им звонил – разводят руками, сверяются с полицией. Так говорят. Тем временем я сообщил в администрацию флага на Мальту. Они крайнее удивлены произволом полиции. Много раз меня переспрашивали – сомневаются, не заболел ли. Но обещали выяснить по дипканалам. На очереди российское посольство в Стокгольме – готовлю запрос.
– Николай, а если это не полиция? – в задумчивости произнёс оператор, – всё как-то жёстко.
– По действиям – не полиция, но!.. смс от Капитана, разговор с ним?! Как с этим быть? И от охраны береговой, неладной, до сих пор ни хера!
– Согласен. Пиратство на Балтике? Последними были витальеры? Казнённые в 1400.. каком-то году?
– Именно, Штёртебекер! Двухметровый, в бронзе. Стоит в Гамбурге. Он просил судей помиловать сподвижников. Тех, мимо которых он пробежит после того, как ему отрубят голову. Те дали добро. Палачи построили всех в ряд… Штёртебекеру отрубили голову…и без головы (!) тело пробежало мимо одиннадцати, споткнувшись о подставленную ногу офигевшего стражника. А отрубленные головы оставшихся насадили на колья. Вбили их на берегу. Предупреждение на будущее.
– Да, я смотрел фильм. «Stortebeker». Он вдохновил ублюдков?
– Предвкушают славу? Заклинают. В историю имя вписать хотят?
– Или за тридцать серебренников от каких-нибудь всемогущих покровителей,
– Сегодня пиратство?! Да, если где-нибудь у берегов Сомали – несомненно. Но здесь, у берегов Швеции?! Это невозможно. Более того, все версии и предположения мы строим из понимания роли Капитана, – продолжал Карпенков, – и, принимая судно, он же, прежде всего, берёт на себя ответственность за жизнь экипажа, сохранность и безопасность судна и груза. Мы можем предположить, что у него не было возможности нажать аварийную кнопку. Но была возможность написать смс – 10 слов. Как и любой здравомыслящий человек на его месте, он бы дал знать об опасности, угрожающей людям и судну.
– Бесспорно, – согласился оператор, – и вариантов много, как коротко сообщить о беде. Долго искать не надо. Можно значительно короче написать, если времени нет – от короткого SOS до «пираты на судне». Тремя словами мог обойтись…
– Именно. Мог и одним, – добавил Карпенков, – «спасайте», например. Получается, что ни людям, ни судну ничто не угрожает.
– Дай Бог!
– Всё равно на душе неспокойно. Я бы в проливах их остановил, на несколько часов. Инспекцию на рейде бы сделал. Можно в Копенгаген смотаться. На пару дней. С другой стороны – и причин-то нет.
– Плюс задержка, расходы – ты ж понимаешь! – с участием добавил оператор.
– Согласен. Тысяч на пять попадём с учётом простоя. Да и задержка под следующие обязательства (рейс). В таком случае ждём Мальту. И российское посольство должно вернуться с ответом. Экипаж русский. У них как бы новые веяния – защищать своих граждан. Надеюсь, в ближайшее время мы всё узнаем. И рапорт подробный от Зарецкого жду.
– Удачи тебе, Николай! Новости будут – звоните в любое время. Ждём!
– Вам также. До связи.
Капитан медлил с рапортом, ссылаясь на занятость по приведению судна в порядок после посещения людей в полицейской форме. Ответ от капитана пришёл лишь к вечеру следующего дня.
Тем временем рабочие дни удлинились, большая их часть посвящалась теперь «Арктик Си». Поскольку все случилось у берегов Швеции, запросили Coast Guard (береговую охрану) и полицию Швеции; поскольку грузились в Финляндии и владелец – финская компания, попросили финскую полицию сделать запрос коллегам в Швецию; поскольку русский экипаж – запрос о произволе властей отправили в посольства РФ в Стокгольме и Хельсинки; Мальтийский флаг судна обязывал незамедлительно докладывать об инциденте с полицией администрации флага на Мальту. Ждали объяснений от полиции и береговой охраны; новостей из посольств; результаты расследований от мальтийской администрации. Звонили, напоминали, упрашивали, ссылаясь на важность и срочность ответа. От всех ведомств ответ был как под копирку: «Идёт выяснение». Затянувшееся ожидание объясняли бюрократической рутиной, согласованием между ведомствами, элементарным нежеланием сообщать – кто знал, может быть, экипаж в чём-то замешан.
Ежедневно и подолгу продолжались опросы по телефону всех членов экипажа. Каждого просили объяснить – все рассказывали одинаково: «Вахтенных связали. Руки, ноги. Долго держали в таком положении. К спящим врывались с оружием в руках. Все были в масках. По судну отовсюду разносились крики «полиция», «наркоконтроль». Держали несколько часов взаперти. Что искали, неизвестно».
В разговорах с экипажем не покидало ощущение, предчувствие того, что здесь что-то не так. Но оснований для остановки судна не было.
Судно шло в порт назначения. Прошло датские проливы. Вышло в Северное море.
* * *– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009
На мостике постоянно находились Альфа и мужчина в маске, которого Альфа звал «Папа». Папа был плотного телосложения, рост примерно 175 см, по возрасту старше «Альфы», со сколотым верхним зубом…
– показания потерпевшего Фалина Е. В. от 20.08.2009
На верхней челюсти «Папы» отсутствовали 4–6 зубов.
– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009
…Альфа был главным, Папа – его помощником. Остальные захватчики – обычные исполнители. Во время вахты на мостике его не подпускали к консоли управления судном и радиоаппаратуре. Судно шло на авторулевом. Он только наблюдал за курсом. Ход был практически полным, насколько возможно. На мостике с ним находились один-два захватчика. Мостик постоянно был закрыт изнутри.
24го в 2З часа 55 минут по указанию Альфы его сменил второй. После вахты его отвели в каюту. Процедура смены всегда была следующей: Альфу вызывали по радиостанции. Говорили: «Дэк, к мостику поднимается штурман». Тому отвечали: «Хорошо». Дверь открывали и смотрели, как поднимается штурман. Также с мостика. Говорили: «Мостик дэку, сейчас пойдёт капитан». Он спускался по трапу на палубу «С». Там его встречал один из захватчиков. Провожал в каюту второго помощника. В ней постоянно находился матрос.
На палубе «С» постоянно дежурил вооружённый захватчик. Они менялись. Контролировали коридоры всех палуб. Заводили и выводили их из кают.
* * *В пятницу 25-го в 18:09 пришёл доклад от Капитана:
«Настоящим информирую 24.07.09 около 03.00 группа неизвестных людей 8–12 человек в форме с надписью POLICE на спинах, в чёрных масках, с автоматами и пистолетами поднялись на борт моего судна с лодки, которую мы не могли видеть. Все члены экипажа были связаны. Меня спросили о порте назначения и где находится партия наркотиков, о которой они были информированы. Я попросил предъявить документы. Они отказались. По истечении 4–5 часов члены экипажа были развязаны и заперты в каютах по 3–4 человека. Затем начали тщательный осмотр судна. Говорили по-английски с польским акцентом, но я не уверен. Всё это время они управляли судном с помощью второго механика. Они осмотрели всё судно, включая машинное отделение, помещения и частично груз. Значительных повреждений ни судового механизма, ни оборудования, ни груза не наблюдается. Некоторые косметические повреждения причинены судовому инвентарю. До сих пор проверяем на предмет возможных повреждений. Судовая касса не тронута. Около 15 часов они покинули судно на резиновой лодке чёрного цвета в восточном направлении. На лодке надпись POLICE. Опознавательных знаков, флага нет. Перед уходом я спросил о результатах поиска. Они не ответили. Были злы. Упомянули Калининград и имя директора Солчарта. В настоящий момент судно на ходу, средний вперёд. Сделаем ремонт в удобных водах, которые не связаны с гостями. КМ Зарецкий»
К парадоксально-невразумительному смс добавился сумбурный рапорт, окончательно снявший сомнения в соответствии Зарецкого занимаемой должности, подтверждая пословицу, что хороший старпом (которым тот много лет отработал в компании) не означает хороший капитан.
Карпенков не успокаивался. Расспрашивал Зарецкого, с трудом сдерживая эмоции:
– Сергей, если никто не вызывал по УКВ, не просил остановиться и не представился, значит, – это захват судна. Почему не нажал аварийную кнопку?
– Николай Валентинович, но всё произошло мгновенно: валят на пол, вяжут руки и ноги, плюс рот и глаза. Это второй. Позвонил мне ночью. Преспокойным голосом попросил подняться на мостик. Меня повалили, связали. Как тут кнопку нажмёшь?
– Как «гостям» удалось незаметно, на полном ходу забраться на пароход? – не успокаивался Николай.
– Командир захватчиков перед уходом бросил: 9 узлов и 1,5 метра надводного борта – это семечки.
– А судном кто управлял с трёх часов ночи?
– Замедлили ход. Второго поставили на руль. Судно вели по нашей прокладке на плоттере. Второго механика периодически сопровождали в Центральный Пульт Управления наблюдать за работой машины.
– Ты пишешь: упомянули имя директора. Почему не написал «Матвеев»? Как узнали его имя? Ранее в разговоре ты упомянул, что главный гость звонил Матвееву. Почему это не отражено в рапорте?
– Да, они сказали, будто звонили Матвееву, что он, мол, плохо с ними разговаривал. Были злы. Имя, возможно, увидели на мостике, в списке телефонов компании.
* * *Вплоть до 2 августа и второго исчезновения с судна ежедневно и пунктуально приходили ДИСПы. Сигналы АИС показывали, что лесовоз движется намеченным курсом: пройдя Северное море, сложности навигации Ла-Манша и оставив по траверзу левого борта Брест, судно начало отрываться от берега в глубину Бискайского залива, и снова пропало…
* * *2 августа – день предвкушения приёмки нового судна – проходил в ожидании звонка от супера… и вдруг телефон засветился пропущенным звонком с неизвестного номера, и снова звонок…
(разговор на английском)
– Господин Матвеев? – послышались раскаты искажённого скрамблером голоса с прибалтийским акцентом.
– Кто это? – спросил я, проваливаясь в плохое предчувствие. У меня как будто спала пелена с глаз, и я ясно увидел, что разговариваю с террористом.
– Вы должны со мной говорить – продолжал раскатистый, еле различимый голос в трубке.
– Я не разговариваю с неизвестными! – с трудом сдерживая возмущение, ответил я. – Тем более, через скрамблер. Представьтесь.
– Если вы меня не выслушаете, у вас будут большие проблемы и вы не получите судно…
– Собрался мне угрожать, гаденыш? Забудь мой номер, клоун.
Сбросив звонок, я подумал: «Не сон ли это?» Я почувствовал, как мир оседает от уродливой мысли, что теряется всё, рушится неисправимо, всё разом, буквально в мгновение ока, когда особенно всё удавалось: ничего невозможно придумать, неизвестно, как быть… И кто-то зашёл и прошёлся по дому, открыв дверь, через террасу вышел во двор, сделал несколько шагов босиком по влажной траве и, дойдя до пристани, снова вернулся. Закрыв за собой дверь, я недоумённо наблюдал за тем, что сам закрываю дверь… Сердце сжалось от навалившей тоски. Казалось, что это только начало и что за ним таится какое-то близкое, тяжкое несчастье…
Я почувствовал себя так, как будто всё остановилось, и мир вдруг затих и погас в одно мгновение, словно по команде свыше, отключили ток, повернув рубильник огромного механизма. Наступало затишье… Только свежий морской воздух, смешиваясь с криками безмозглых, внезапно озлобленных чаек, залетал в дом сквозь приоткрытую дверь и нарушал тишину, сливаясь с певучим лаем бигля, долгожданного рыжего пса с умными глазами, нового члена семьи, без умолку заливавшего благозвучием своих распевов тишину дома.