Пограничник. Рокировка-1

Стакс аккуратно снял цепь, которая была продета сквозь металлические ручки, тем самым удерживала их в закрытом положении. Затем он потянул на себя ручку одной из створок двери, и та, с неохотой и противным скипом в петлях, неспешно отварилась. Затем кивнул Семмиру, Стакс обнажил меч и заскочил внутрь помещения, но внутри башни оказалось «чисто», и уже через минуту мы все были внутри ее стен. Стакс, после того как мы все оказались внутри, заблокировал двери той же самой цепью, завязав ее узлом вокруг петель металлических ручек, которые присутствовали и их с внутренней стороны. Для большей надежности, заклинив звенья цепи свои кинжалом, воткнув его в щель между досок.

Судя по всему, дозорная башня некогда была еще и складом различного хозяйственного инвентаря. Помимо узкой, местами обрушившейся, каменной лестницы, что шла по спирали вверх по внутренней стороны стены, еще виднелись сохранившиеся фрагменты крепежных цепей и крюков. Так же на полу возле стен имелся толстый слой ржавчины вперемешку с древесной трухой. В виду того, что в центре башни имелся небольшой очаг, аккуратно выложенный булыжниками, с приличным запасом древесины, это место использовали людьми и по сей день.

Как оказалось, наш отряд состоял всего из пятерки солдат: двое ветеранов и трое новобранцев. В последствие я узнал, такое формирование было базовым в имперской армии и называлось «Звездой». Так же оно могло дополнительно расширяться командующим офицером или боевым магов в качестве магической поддержки. Но последние редко когда использовались в обычных патрулированиях Пустоши. Слишком уж дорого обходилось Империи потеря даже одного захудалого мага. Дешевле было набрать новых пограничников из числа вчерашних крестьян или тех же мелких преступников.

Семмир оглядел наше небольшое воинство и раздал дежурства, и как можно догадаться, меня в него он не стал включать, так как толку от меня на данный момент практически никакого.

Я потихоньку обживался в новом теле и с трудом мог ворочать головой и медленно открывать и закрывать рот. Меня даже удосужились напоить водой, когда поняли, что я был в состояние проглотить ее, при этом не захлебнусь от текущей по горлу жидкости. Правда, Семмир потом ради какой-то проверки пустил мне кровь, порезав ножом левую руку чуть выше кисти, при этом боль от пореза я ощутил достаточно отчетливо. Но видно Семмир оказался вполне доволен результатом своих действий, и после чего замазал порез какой-то вязкой зеленой жижей, что хранилось до этого в небольшой деревянной коробочке. Мазь моментально остановила кровь и сняла боль, и вдобавок образовала на коже защитную пленку.

Усталость и груз пережитых за день событий навалилась на меня со всей силой, и сознание провалилось в бездонную тьму, и я незаметно уснул. Мне снилось, что я намертво зажат между двумя автомобилями, и из меня на землю, сквозь пробитую костями одежду, толчками вытекает алая кровь. Я пытался что-то говорить, но из моего рта шла только пузырящаяся кровавая пена. Еще я видел впереди себя, за разбитым лобовым стеклом черного внедорожника, лицо какой-то молодой девушки. Она ревела и размазывала по всему лицу косметику вперемешку с кровью, текущею из разбитого носа, и кричала: что ни в чем не виновата, и что отец ее теперь точно убьет из-за разбитой машины, что подружки ее подставили, напоив алкоголем на прошедшем девичнике, и менты теперь точно отнимут ее водительские права.

От шума в окнах квартир, один за другим, стали разгораться огни, а затем стали слышны крики из открытых окон, что соседи сейчас вызовут полицию. Постепенно все вокруг стало меркнуть, а звуки затихать, и мое сознание покинуло израненное тело. Я резко очнулся в темноте, меня колотило в ознобе, сердце бешено стучало об грудную клетку, горло пересохло и нещадно садило, пальцы левой руки скребли по доскам пола, оставляя на них глубокие продольные борозды, другая еще крепче сжала кулак.

Я до сих пор ощущал приближение неминуемой смерти, ее могильный холод, что охватывал меня со всех сторон своими скользкими щупальцами. Сознание рисовала в красках, что я сейчас глубоко под землей, лежу в деревянном гробу в кромешной темноте. До меня еще доносился еле слышимый неразборчивый шепот множества голосов, и, судя по их интонации, они были чем-то очень недовольны, и высказывали свое праведное негодование.

На мое «счастье» на вахте сидел Семмир. Он зажег свет и подошел ко мне вплотную. Заметив мое нынешнее состояние, он от души отвесил мне пинок. Глазомер у него оказался отменный, и он точно попал мне по копчику. От приступа резкой боли я подпрыгнул на месте и, приземлившись на ноги, стал растирать отбитую часть тела. В мгновенье ока боль и гнев прогнали прежнее состояние.

– Никс! За прошедшее время, ты смог уже всех достать до печенок, и я уже жалею, что послушал Стакса и не отрубил тебе голову. Ты прямо таки магнит для неприятностей и проблем. Скажи, какого именно ты бога прогневал? Я схожу к его служителям и заплачу столько, сколько будет необходимо, чтобы они навсегда развели наши с тобой дороги. Чего на меня зверем смотришь! Обидно слышать правду? Ну, раз ты уж оклемался, иди на вахту. И не дай светлые боги, если ты выкинешь еще какой-нибудь фокус, и разбудишь меня раньше утра, тогда одним моим «замечанием» ты точно не отделаешься! – Сказав это он вручил мне в руки фонарь, и, достав меч из ножен, отошел к противоположной от меня стены и, облокотившись на нее, почти мгновенно заснул в сидячем положение. Постепенно адреналин внутри крови схлынул и я, последовав примеру Семмира. До меня, наконец, дошла мысль: что на Земле я в действительности умер и это теперь мой новый дом.

– Прощай Вадим Петров, холостяк тридцати с небольшим лет от роду. Здравствуй Никс, новобранец в пограничных войсках. Вокруг тебя неизведанный мир, полный смертельных опасностей и незабываемых приключений. – Кстати о первых, я все еще сжимал что-то круглое в своей правой руке. Это оказался медальон, выполненный из большого черного камня заключенного в золотую оправу. Притом я отчетливо видел исходящею из камня в темноте ночи непроглядную Тьму?! Подобная Тьма была, и когда я умирал в своем родном мире.

– Что же ты такое на самом деле, подумал я про себя. – Возможно, я и в правду мог прогневать какого-то бога в своей прошлой жизни. Внезапно камень в медальоне стал плавиться прямо на моей ладони и превратился в подобие нефти. Я попытался стряхнуть ее с ладони, но ничего не вышло. Она имела свои собственные планы на мой счет и попросту просочилась сквозь кожу за считанные мгновенья, не оставив на ней даже намека на свое недавнее присутствие. Вместе с этим руку свела нестерпимая судорога и леденящий озноб. В ней словно поселилась стая острых снежинок, что стремились распространиться по всему телу. Они сумели распространиться до моего предплечья, а потом все внезапно закончилось. Я даже не успел сообразить: что вообще происходит, и как мне с этим быть.

– Все хватит с меня сюрпризов на сегодня – Подумал я, и как назло в ответ услышал вдали чей-то пронзительный и одновременно леденящий душу вой. Затем ему стал вторить другой, а потом и третий.

– Да вы наверху издеваетесь, надо мной что ли? —

– Что страшно Никс? Не трусь, дверь крепкая выдержит, это уже не раз было проверенно. Их, судя по вою, всего-то трое, так что считай по одному упырю на нас с Семмиром, и вам один на троих. Так что с утра их по-быстрому завалим и обратно на заставу. Возможно, еще успеем к обеду вернуться, если не попадем из-за вас в очередные неприятности. – Это проснулся Стакс, и, проведя разъяснительную работу среди новобранцев, точнее меня одного, повернулся на другой бок и вновь мгновенно уснул.

– Крепкие же у них нервы! – Судя по всему, упырь был не простым противником, коль пять солдат гнались за одним и не смогли догнать. Так что нужно, подготовится к скорой встрече.

После недолгого осмотра у меня в распоряжение обнаружился прямой нож и длинный кинжала в простых деревянных ножнах. Они все это время висели по бокам на широком кожаном поясе. Так же за спиной я обнаружил плотный кожаный тубус, в котором находилось сегментное копье, состоящим из трех секций, каждое было длинной чуть больше полуметра. У копья был широкий листовидный наконечник, с двусторонней заточкой. Заточка была так себе, так что нужно будет потом ее подправить, а так придется это учитывать и вкладывать в удар все свои физические силы.

К слову, после недавнего происшествия, я уже мог неплохо управлять мышцами тела. Только вот говорить, как я не пытался, все же не мог, из горла шел какой-то полу-сип, полу-хрип. Так что я занялся тем, что начал отжиматься от пола, разгоняя по телу застоявшуюся, за прошедшее время, кровь.

Как оказалась, новое тело было в неплохой физической форме. Я смог отжаться порядка пятидесяти раз и даже при этом не вспотел. Раньше я мог осилить максимум тридцать и то потом долго восстанавливал дыханья и потраченные силы. Для проверки, я попытался сесть на шпагат, и мне это на удивление легко удалось, и не только это. Видно Никс угодил в армию, сбежав из местного цирка, но скорее всего, попался на воровстве. Больно уж ловким было тело, и пальцы рук были поразительно развитыми и гнулись независимо друг от друга.

Так за экспериментами незаметно подкрался рассвет. Солнечные лучи стали пробиваться сквозь щели в кладке стен, освещая ее внутреннее убранство. Семмир и Стакс проснулись с первыми лучами солнца и, после недолгой зарядки, устроили спарринг. В это время два оставшихся члена нашей группы пытались урвать еще несколько минут в объятьях Морфея.

Я чутко следил за движениями двух опытных борцов, стараясь запомнить связки разнообразных ударов и уклонов. Я так увлекся, что не сразу заметил, как Семмир резким рывком приблизился ко мне и нанес удар, кулаком метя в мое лицо. Я на автомате ушел в сторону от удара и, выхватив на нож из-за пояса, попытался воткнуть его в глаз Семмира. Но уже в следующий момент мою руку перехватили и, вывернув в болезненном захвате, обезоружили, а затем я полетел на своих спящих товарищей. Не нужно упоминать какими именно эпитетами они наградили меня за это. Тем более они и так имели зуб на Никса (возможно и не один).

– Никс кончай со своими бандитскими замашками, а то в следующий раз могу руку и выломать ненароком. – С ноткой металла в голосе сказал мне Семмир.

– Отстань от парня Семмир, ему и так немало досталось за последнее время. Себя вспомни, каким был, когда попал в армию! —

– Вот не надо про это, Стакс. В ту пору я зарабатывал честным трудом и сам записался добровольцем в армию. Меня в отличие от некоторых, не ждала встреча с пеньковой петлей на грязной городской площади.

– Конечно, помню! Ты как раз в то время обрюхатил обеих дочерей местного борона, а когда он об этом узнал, ты уже успел смыться из родных мест и записался добровольцем в ближайшем призывном пункте. Я помню, как он, Сам явился к нам вместе со своей немалой дружиной и требовал отдать тебя по-хорошему. И шумы было после этого, тебя целый месяц держали на гауптвахте, боялись, что если выпустят, то уже точно не увидят в живом виде.

– Кто бы говорил. А кто заграничного графа на фарш пустил? Парировал в ответ Семмир.

– То другое дело, он оскорбил мой род и хотел обесчестить при этом младшую сестру. Я нисколько не сожалею о том, что выпустил кишки этому смазливому хлыщу, на глазах его же собутыльников. —

Выходит на Пограничье попадают не от хорошей жизни, и Никс и в правду был связан с криминалом. Надо будет побольше разузнать об его прошлом, а то можно нарваться на «старых знакомых», у которых есть зуб на прежнего Никса.

Когда братья привели себя в форму и окончательно проснулись, мы коротко перекусили какими-то прямоугольными брикетами. На вкус они были похожи на вяленую рыбу со специями вперемешку с ржаным зерном, и запивали все это «изобилие вкуса» простой родниковой водой из кожаных фляг.

Далее, как наиболее опытный и авторитетный, слово взял Семмир. По званию он оказался равен Стаксу, они оба были сержантами, если перевести их звания на те, что применяли в армии у меня на прежней родине. Семмир в доходчивой форме обрисовал предстоящую операцию по уничтожению упырей. Если упустить из его рассказа нецензурные ворожения, то в коротком изложении, выходило следующие: после открытия дверей, я и двое новобранцев, чьих имен я так и не узнал, выбегаем наружу с выставленными копьями и ждем сержантов. Так как упыри имели острый звериный нюх, то почувствовав «свежее мясо» обязательно бросаться на него всем скопом. Тут и подоспеют наши сержанты и возьмут по одному упырю на себя, а мы втроем будем пытаться заколоть оставшегося.

План был единогласно принят Стаксом и Семмиром. Мы же права голоса еще не заслужили. Да я собственно и не переживал по этому поводу. Они ветераны и их опыт основан не пустом месте, к тому же я все равно не мог им ничего сказать. Я поделился этим фактом перед членами нашего отряда, при помощи жестов рук.

– Ну и замечательно! Не будишь теперь нас доводить своими постоянными расспросами. – Обрадовался радужному известию Семмир. Это новость подняла настроение не только ему, но и похоже всем члена отряда, и я стал смутно догадываться, что Никс был еще той занозой в пятой точке.

– За дело, и смотрите без самодеятельности! Если во время боя вдруг набегут еще твари, то не геройствуем и отступаем назад под защиту дверей и стоим там.-

Я быстро собрал свое копье и стал ждать остальных новобранцев. Они при этом не особо спешили выйти наружу, но несколько доходчивых «замечаний» полученных от «добродушного» дяди Семмира ускорило их сборы.

Упыри не стали ждать пока мы выйдем на «свежий» воздух Пустоши, и как только мы прошли сквозь открытые створки ворот, сразу же выбежали из коридора. Их и в правду было трое и внешне они были похожи на плешивых медведей с крысиной головой. Из их пасти ручьем текла тягучая желтая слюна, а красные зрачки глаз были направлены прямиков в нашу сторону.

В основном, они передвигались на четырех конечностях и перепрыгивали препятствия подобно кошкам. Но так, же могли вставать и на задние лапы, когда атаковали своего противника. Они очень ловко орудовали своими передними конечностями, на них для этого имелись длинные кривые когти, величиной с мой мизинец. Смрад от тварей был просто убийственным: смесь запаха мочи, трупной гнили, рвоты и еще чего-то омерзительного.

Я сразу почувствовал, как только на меня посмотрел упырь, как в правой руке начинает расти и пульсировать леденящий поток. При этом я ощутил неожиданный приток сил, и руки только сильнее сжали древко копье. В глазах стало темнеть от периферии к центру, но вместе с тем я начал видеть, как внутри упырей под их плотью течет, подобно крови, Тьма. Она была схожая с той, что была в том медальоне, но при этом имела меньшую плотность. Главный сгусток Тьмы находился в районе центра груди упыря, в области его массивного сердца. Он ритмично пульсировал и разносил Тьму по всему телу через широкие артерии. Судя по всему, мне нужно целиться именно в него, чтобы убить это безобразное созиданье.

Время замедлило свой ход, и я успел увидеть краем глаза, как через провал в потолке спрыгнул, подобно метеору, еще один ранее не замеченный нами упырь, и его траектория была направлена точно нам за спину. Братья еще не успели увидеть упыря, как я уже поднял копье вверх и оттолкнул их в стороны, уводя с линии атаки. Упырь не успел увернуться и попал точно грудью на наконечник копья. Копье прошло насквозь, и при этом упырь похоронил меня под своей огромной тушей. Я не видел, как разобрались с остальными упырями, в меня потек поток Тьмы из убитого мною упыря, и я почти мгновенно потерял от этого сознанья.

Очнулся я от того что кто-то громко перечислял всех предков Никса и их сексуальных взаимоотношениях между собой и порождениями Скверны. Через пару минут с меня стащили труп упыря и подняли вверх. Их работу сильно затруднило, застрявшее в деревянном поле древко копья. Семмир грубо ощупал меня с ног до головы, особенно долго рассматривал глаза и полость рта. Он даже засунул в мой рот свой, мягко говоря, не совсем стерильный палец и прошелся по зубам, а затем дал мне звонкую затрещину и сказал: что я безнадежен, но при этом смерть от чего-то не хочет забирать к себе.-

Как оказалась если внутрь человека попадает кровь живого упыря, то он заразиться специфическим вирусом. Если ему после этого в течение нескольких часов не дать антидот, то он сам станет превращаться в упыря сразу после своей скорой, но мучительной кончины.

– Похоже ты на той стороне тоже никому не сдался! Но молодец не испугался и, не задумываясь, спас своих товарищей от неминуемой гибели. Тебе даже каким-то образом удалось с одного удара убить матерого упыря. Я такое видел только несколько раз в жизни, и то это был мастер Пути Теней[4 - Закрытое учение, в котором людей с определенными задатками с младенчества обучают работать с силами Тьмы и Света.Маги по средствам тайного ритуала создает внутри энергетического тела ребенка кокон Света, в центре которого помещается частица первозданной Тьмы. В результате их последующего смешения и рождается магия Теней. Затем детей годами обучают пользоваться этой магией. Из дюжины прошедших сквозь этот ритуал детей выживало около половины. Из оставшихся только единицы могут стать настоящими мастерами Пути Теней, но такие субъекты не уступают в магии даже среднему по силе боевому магу, а в физической силе и живучести даже высшему вампиру.], а они уже точно под понятие обычный человек не подходят. Так что мы со Стаксом за тебя теперь серьезно возьмемся, и будем делать настоящего бойца. Смотри не зазнавайся! Иди лучше вытащи свое копье и почисти его, а затем бери за ноги упыря и тащи его на улицу, а мы пока подлатаем твоих менее удачливых товарищей. – Сказав это Семмир, отправился лечить раненых новобранцев.

Так вот пока я «отдыхал» под своим упырём, сержанты были заняты и дрались со своими противниками, так что оставшийся упырь успел сломать левую руку Варку, и распороть ногу Серею. Оказывается, так звали братьев, они попали в армию в поисках лучшей доли, покинув свою родную деревню. Деньги за свой контракт они потом отправили домой родителям, которые были отданы на оплату приданого своим многочисленным сестрам и учебу кузнечному ремеслу младших братье. Наши сержанты подоспели вовремя и совместными усилиями добили оставшегося упыря.

Упырь, которого убил я, после смерти прямо на глазах стал высыхать и его вес стремительно таял. Закончив с ним, я стал вытаскивать и остальных. Они в отличие от убитого мной, не спешили высохнуть, и весили под центнер. Как оказалось, их тела все еще хранили в себе часть Тьмы. Это я понял, когда коснулся второго трупа, и Тьма стремительно перетекла в мою правую руку. В этот раз я не потерял сознание, но почувствовал во рту солоноватый привкус крови, и ощутил приступ слабости, но затем он сменился эйфорией, и мне стала даже лучше, чем до этого.

Так минут за двадцать я справился и вытащил наружу все трупы упырей. Это несколько обеспокоило сержантов, но видно они решили оставить такие странности на потом, и приводили оружие в порядок. Перед уходом Семмир своим мечом отделил от тел упырей их высохшие головы, после чего сложил их в холщевый мешок, который незадолго до этого достал из своего рюкзака. Такие рюкзаки были только у сержантов, у нас же имелись только небольшие сумки, что крепились на поясе со стороны спины, в них помещался лишь небольшой набор местного сухпайка, да мелкие бытовые принадлежности, типа ниток и медных иголок.

Из-за травмированный ноги Серея мы сильно задержались в пути, так что мы не успели вернуться к обеду. К слову именно мне и Варку выпала честь нести его пострадавшего брата под руки. В это время наши сержанты занимались расчисткой пути от почуявших кровь порождений Скверны. С меня сошел седьмой пот, к тому времени как мы сумели достичь долгожданных стен заставы. Пройдя сквозь массивные деревянные ворота, окованные железными листами, мы попали на пункт пропуска. Там нас проверили на заражение Скверной артефактами похожими на ручные металлоискатели. После того, как те удостоверились в том, что мы «чисты», старший смены забрал у Семмир мешок с головами упырей и других убитых по дороге тварей, и дал расписаться ему в большом талмуде.

Как я позже узнал, за каждого убитого упыря и подобную ему нечисть начислялась премия на общий счет отряда. Из него же выплачивали деньги на похороны и поминки погибших солдат, а так же закупалась амуниция и личные вещи, что не входили в список бесплатного довольства, такие как те же рюкзаки и мечи сержантов. Их либо выдавали начальством за особые заслуги или покупали у местного прапорщика.

Застава – мое нынешнее место жительства, представляла собой территорию, огороженную со всех сторон каменной стеной, а так же глубоким рвом со множеством воткнутый острых штырей и кольев. Внутри стен было расположено около десятка зданий и сооружений, внешне похожих на бетонные коробки. В центре заставы был оборудован плац с манекенами и полосой препятствий. Среди зданий на общем фоне выделялись лишь несколько: ставка коменданта, которая походила на миниатюрную крепость с узкими бойницами; двухэтажная столовая, с большими дверьми и окнами; и госпиталь из белого камня, вокруг которого был разбит небольшой сад с деревьями и грядками с различными насаждениями.

Пройдя все необходимые процедуры, наш отряд направили свои стопы прямиком в ставки коменданта. В первый раз я предстал пред светлые очи нашего высокого руководства. Его кабинет располагался на самом верху комендатуры, и был обставлен строго и по-суворовски. Вся мебель и шкафы, были массивными и крепкими, и были окрашены в красновато-серый цвет. Единственными, если можно так сказать, украшением интерьера были полки со всевозможным оружием и головы убитых монстров на стенах. Некоторые из экземпляров таксидермии не поддавались четкому описанию, к примеру: ворох запутанных змей или щупалец, сгустки разноцветной слизи в колбах и т. д. Имелись и головы с человеческими лицами, единственным отличием которых были длинные белые клики, выглядывающие из верхней губы.

Сам хозяин кабинета сидел за столом и читал какую-то бумагу, увидев нас, он отложил ее в сторону и встал из-за стола. Он оказался гигантом под два метра ростом, все открытые участки тела покрывали застарелые шрамы и синие татуировки. Несмотря на свои габариты, седые волосы и глубокие морщины на лице, двигался он на удивление плавно и размеренно, и возникало стойкое чувство, что оказался запертым в клетке с матерым хищником. Он излучал «ауру силы» и безоговорочного подчинения сильному вожаку. Его спокойный и вкрадчивый голос, пробирал до дрожи в теле, и это касалось не только одного меня. Даже сержанты при нем стояли подобно каменным изваяниям и отвечали коротко и четко на все его вопросы. И он за считанные минуты узнал все, что случилось с нами в этом походе. Солгать ему ни у кого даже и в мыслях не было, его взгляд гипнотизировал и проникал в потаенные уголки души. Он не обошел вниманием и инцидент с медальоном.

Мне повезло, так как Никс не был обучен грамоте, а говорить я по-прежнему не мог, поэтому мне пришлось только выложить на массивный стол ту золотую цепочку с оправой, что осталась от медальона. Жаль я хотел сохранить их на долгую память. Сам комендант их трогать не стал, а вызвал через помощника сухого как палка пожилого мужчину, одетого в алую монашескую рясу, расшитую непонятными знаками и с откинутым за спину капюшоном. Глаза «монаха» излучали яркое красное сияние, будто в них горели две яркие лампочки.