Летний зной

– Так что тебя тревожит? Ну, говори, я вижу, ты озабочен.

Они сидели в черном шатре, посреди разбросанных в беспорядке одежд принцессы и доспехов некроманта. Прошлая ночь выдалась бурной – обоим не хотелось терять время понапрасну, даже в походе. Глоада лежала, завернувшись в плащ, на груде смятых покрывал, накручивала на палец локон и задумчиво пялилась сквозь прореху в пологе. Маршал поднялся первым и уже приступил к военным действиям – высматривал в толленорн, как имперские отряды движутся к его лагерю.

– Ладно, я скажу, – кивнул Кевгар, – видишь ли, мне нужно, чтобы имперцы нападали. Мое войско… наше войско тихоходно. Сейчас я подкинул вражескому полководцу выбор – разделить свои войска, отправить часть против гевской швали, а с оставшимися стоять на месте. Или – напасть на нас всеми силами? Он выбирает простое решение – напасть. Тогда, победи он здесь, и гевцам тоже не уйти. На самом деле уход разбойников в набег не ослабляет, а только усиливает нашу армию.

– Я знаю, – нетерпеливо кивнула Глоада, – но что не так?

– Захочет ли он атаковать?.. – Некромант провел ладонью по лицу, потер переносицу. Потом сжал кулак и энергично взмахнул рукой. – Должен захотеть! Ведь его поставили стеречь владения императора, а там бесчинствуют гевцы! Ну ладно, я буду облачаться. Наверное, уже пора.

– Ты уберешь толленорн?

– Нет, хочу еще раз поглядеть, когда вооружусь. Там были колдуны… этот мальчишка в зеленом. Изумруд.

– Ты опасаешься его?

– Пожалуй.

– Безвестного мальца?

Кевгар засопел, влезая в толстую куртку, одернул там и сям, повертелся в неуклюжем одеянии. Наконец ответил:

– Неясно, на что сопляк способен, и пока не испытаем его в деле – не узнаем. Время от времени возникают сильные колдуны… когда-то они проявляют себя впервые. Мне показалось, что он почуял магическую слежку. Если так, его нельзя недооценивать.

– Ну и что, я тоже ощутила тебя, – Глоада зевнула и стала натягивать длинное бесформенное платье. Ткань была смята и выглядела неопрятно, однако девушку подобные мелочи никогда не смущали. – Ты сам рассказывал. Тогда, на дороге – я почувствовала взгляд, хотя еще не знала, что это ты.

– Мы созданы друг для друга, – пояснил Кевгар. Маг взял кирасу и задумчиво оглядел – он размышлял, не нужно ли подновить защитную магию, прежде чем надевать доспехи. – И тебе Гунгилла помогла.

– Ты веришь в такие штучки? – принцесса фыркнула. Дрендарг издал в клетке протяжный свист. Хозяйка позабыла о любимце, и ящер забеспокоился.

– Я не верю, – буркнул маг. – Я знаю, чувствую и пользуюсь. Это другое. Любовь материальна.

– Давай я тебе помогу, – Глоада уже разбиралась в доспехах любовника и умела помочь застегнуть замок, если некроманту было неудобно дотянуться. – Вот так… мой герой. Погоди, я сейчас тоже соберусь. Уж очень любопытно поглядеть, как ты погонишь имперских свиней.

– Надень кольчугу, – потребовал Кевгар. – Я не шучу. Сегодня будет опасно.

– Тебя беспокоит мальчишка?

– Имперцев слишком много. Ты готова?

– Сейчас…туфли… Вот Гангмар! Опять пряжка… Тьфу! Тьфу!

Ящер в клетке завозился энергичней, он слышал «мамочку» и хотел на руки.

– Не спеши, я пока еще раз погляжу.

Маршал пробудил магию толленорна и принялся пересчитывать всадников, проплывающих в тусклом оконце, будто рыбки в воде взбаламученного ручья. Косяки пестрых рыбок – всадников было много. Иногда чародей декламировал заклинания, чтобы опустить магический глаз и разглядеть оружие и доспехи ванетских кавалеристов, однако от щекастого мальчишки, возглавляющего вереницу магов, Кевгар держался подальше. Это не было страхом, сопляк показался маршалу любопытным. Юный Изумруд довольно силен – одолеть такого, вероятно, окажется занятным делом. Развлечение? Что ж, тем лучше – Глоада научила Кевгара развлекаться… хотя пока что у него получается плохо.

* * *

Ок-Линвер вел отряды не спеша, то и дело высылал конные разъезды, иногда самолично во главе отряда конницы выезжал вперед, чтобы проверить путь, по которому пройдет колонна. К вечеру войско доползло к опушке леса, за которым начинались поля. На противоположном краю равнины расположились люди черного мага.

Поскольку время было позднее, старый капитан решил отложить битву на завтра, а пока он снова разослал во все стороны отряды латников. Покуда светло, следовало изучить местность, проверить, нет ли каких-нибудь ловушек. Гангмар знает этих чародеев, могут всякую пакость устроить. Сам капитан собрался оглядеть вражеский лагерь и предложил Эрегарту присоединиться. Юнец спокойно кивнул – он готов принять участие в вылазке.

Два десятка всадников двинулись через лес. Здесь повсюду были расставлены пикеты, так что эту часть пути проделали, не тревожась.

– А почему мы не продвинулись дальше? – осведомился юнец, пристраиваясь рядом с долговязым капитаном. Всадники петляли между стволов, беседовать было неудобно, но Изумруда это не смущало.

– Нужно, чтобы ночью нас разделяло приличное расстояние. Ты, мастер, должен понимать, что колдовским штучкам темнота не помеха, зато наши рыцари не могут скакать ночью во весь опор – дороги не видать, кони ноги переломают. Завтра минуем этот гангмаров лес и выйдем на равнину. Паршивая позиция, клянусь гунгиллиной пяткой!

Тут им пришлось разъехаться, огибая колючие заросли, но Эрегарт был настроен продолжать разговор, и, едва всадники оказались рядом, задал новый вопрос.

– Почему же эта позиция плоха?

– Лес в тылу, – буркнул сэр Роккорт. Сопляк начал раздражать вояку. Прислали великого мага, а тот не понимает азов военного дела! – Когда в тылу лес, это помеха маневру.

Он не стал объяснять, что во время боя перебросить отряд на другой фланг удобней всего позади линии основных сил, а теперь придется расположить обоз на узком пространстве между строем и лесом, повозки помешают маневру. И еще – у солдат, когда рядом лес, может возникнуть нехорошая мысль о бегстве.

Тут наконец конвой миновал заросли – и открылась широкая равнина. Высоких холмов здесь не было, так что местные крестьяне распахали почти все – кое-где зеленя уже поднялись над развороченным грунтом – это озимые, а где-то только что засеяли, и пашня выглядит паршиво с точки зрения кавалериста. Прежняя равнина была большей частью не распахана, а здесь и без колдовских ловушек атаковать будет затруднительно. Сэр Роккорт покосился на мальчишку в зеленом – не собирается ли снова приставать с глупыми вопросами?

Но Изумруд притих и, привстав в стременах, вглядывался в едва заметные блестки у края полей – низкое багровое солнце освещало застывших перед лагерем некроманта истуканов, их полированные латы сияли, переливались всеми оттенками красного. Эрегарт жадно тянулся туда – к этим стальным башням, он, будто моряк, который ночью посреди океана завидел свет далекого маяка. Эти железные башни источали дуновение маны – будто свет, видимый лишь чародею. Только человек, обладающий огромным талантом, мог ощутить магию неупокоенных троллей на таком расстоянии, и юный Изумруд сумел это сделать.

– О, Гилфинг, – прошептал толстяк, стискивая в пухлых кулаках поводья. Смирная лошадка косила карим глазом и недоумевала, чего хочет наездник, зачем трясет сбрую… – О, Гилфинг, такого я в самом деле не встречал.

Эрегарт даже не понял, что говорит вслух. Все-таки он был слишком молод и пока еще не вполне научился владеть собой. В менее буйные времена ему бы еще годика три ходить в учениках, однако убыль в клане Изумрудов оказалась так велика, что мастер Гиптис решил сделать мальчишку подноправным магом.

– Никогда в жизни не видал подобного…

«А что ты вообще видал в своей жизни, молокосос?» – подумал Роккорт ок-Линвер. Но капитан не стал произносить обидных слов вслух. Хотя он не обучался у магов, но долгая жизнь приучила старика держать свои мысли при себе. Потому он молвил лишь:

– Ну гляди, гляди, мастер, готовься. Завтра ударим по этим бестиям, а ты уж придумай, как их одолеть. Думай до завтра.

Глава 10

Западное побережье, Семь Башен

Ингви резко выдохнул и нанес первый удар – сперва не сильно, на пробу. Дверь содрогнулась, посыпалась пыль. Король ударил еще, сильнее, Черная Молния будто сама, независимо от направляющих ее рук, стремилась к цели, Ингви даже почувствовал: удары падают не так, как он метил, меч норовит бить в середину двери, а не ближе к замочной скважине. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы напомнить своевольному оружию, что Ингви – его хозяин.

Непонятно, зачем эльф запер дверь, отправляясь в Ливду? Ингви поначалу не был склонен верить в Черного Ворона, считал, что эльф из заколдованного замка – сказочка для прикрытия политической игры ливдинских интриганов… но слишком уж убежденно рассказывал об этой истории Лотрик… И вот, если все было именно так, зачем Меннегрен, отправляясь на смерть, запер дверь? И где ключ? Ключ непременно должен был фигурировать в россказнях о гибели Черного Ворона. Еще бы, все эти сказочки о золоте эльфов, которое невозможно отыскать – как же тут упустить из виду ключ от тайных покоев!

Доски с хрустом развалились, медные полосы фигурной оковки выгнулись дугой, звонко лопнул гвоздь. Ингви так и не додумал мысль насчет ключа – ударом ноги вывалил замок вместе с обломками древесины. Потом осторожно ткнул острием Черной Молнии – петли, которые некому было смазывать на протяжении трех веков, издали душераздирающий визг, и все, что осталось от двери, медленно провернулось, открывая темный проход.

Лотрик опасливо поежился:

– Ох… а не слишком ли легко с дверью-то вышло, чтоб ей в Проклятии гореть? Не нравится мне это…

– Двери триста лет, – бросил Кари, – сгнила. А ты, дружок, мнителен сделался, боязлив. Раньше, помню, был не таков.

– И раньше был таков, – возразил Корель, – не то пристукнул бы твою милость, прежде чем сбежать. Тьфу, Гангмар, вот уж не ждал, что свидимся. Лучше было бы тебя, господин, убрать сперва, а уж потом валить…