Под знаменем Воробья

– Да вон он сидит – живехонек! Во-он тот, бледный и тощий, возле самого камина.

– Интересно, а такая близость огня не навевает на него неприятных ассоциаций? – пробормотал Ингви.

– Он говорит, что никак не может отогреться с тех пор, как его топили в проруби. У вашей барышни я подмечаю большой интерес к Мертвецу.

– Ее тоже как-то раз почти сожгли заживо. После того, как проткнули насквозь. Почти, – Ингви спокойно поглядел на тролля.

Тот почему-то смутился и быстро продолжил:

– А вон тот верзила рядом с ним – Дольт Убийца Гномов. Это, так сказать, классический пример сержанта. Его отряд попал раз в окружение – гномы крепко прижали их в каком-то ущелье у северных границ Фегерна. Спасения не было – и Дольт (он уже тогда был сержантом, но отрядным) предложил гномам, что сразится в честном бою один на один с кем-то из них. И если победит – всем дадут уйти. Гномы, естественно, согласились – и Дольт пришил какого-то их бойца. Причем, что удивительно, действительно в честном бою. Случай небывалый – человеку вообще обычно не под силу пришить гнома в поединке, а Дольт уделал не просто гнома, а их отборного силача, который сам вызвался на поединок! Ну, отряд был спасен и, конечно, плату за то дело все солдаты отдали Дольту.

– Справедливо, – вставил Кендаг.

– Конечно справедливо, ибо проиграй Дольт – они бы все там и полегли бы, в том ущелье… На эти деньги он собрал свой отряд, думал стать капитаном. Но насколько он был хорош как боец – настолько же оказался и плохим начальником… В первом же деле его отряд попал в засаду, их окружили – и Дольт снова вызвал на поединок чемпиона гномов. Этот прекрасный пример благородного самопожертвования подпорчен лишь одним обстоятельством – он снова победил! Странно, но то, что было не под силу никому – ему удалось дважды. Когда я говорю «не под силу никому» – я, конечно, имею в виду людей… – тролль горделиво расправил плечи, – ну, в Ренприст Дольта после этой схватки принесли скорее по частям, нежели «одним куском». Мертвец лично взялся его пользовать и даже отказал нескольким выгодным нанимателям, пока лечил своего приятеля… Но с его помощью Дольт совершил третий подвиг – выжил после второго. Теперь он больше не пытается стать капитаном – вот я и говорю, что он – классический сержант. Ну и конечно после этого он заработал прозвище «Убийца Гномов».

– А Огненный Горн? – не отставала Ннаонна.

– А Огненный Горн, – вдруг гулко захохотал Дрымвенниль, – это и есть гном!

* * *

Вентис держался позади своего наставника, время от времени приближаясь и подавая Керкесу нужные инструменты и аксессуары. Представление шло своим чередом – маг вытаскивал кроликов из пустых кувшинов, цветные ленты из рукавов и выпускал голубей из шапки. Все это, естественно, сопровождалось хлопками, свистками и снопами разноцветных искр…

Вдруг Вентис насторожился – его наставник вытряхнул из рукава мышку. Вроде бы ничего, но… зверек был магический. Не подсаженный заранее в специальный кармашек, а сотворенный при помощи заклинания. Перехватив взгляд ученика, Керкес-дорожник подмигнул и снова сорвал с головы шапку. Из шапки вверх взмыли десятки голубей. Десятки сотворенных волшебством птиц – светящихся и сыпящих разноцветными искрами при каждом взмахе полупрозрачных крылышек!

Даже деревенская ведьма может сотворить мышку – если поднатужится и тщательно подготовится или если, скажем, у нее имеется соответствующий амулет, изготовленный знающим колдуном. Но вот так, без подготовки – что называется, сходу – состряпать этих птичек! И в таком количестве… Керкес снова подмигнул. Вентис постарался не реагировать, как и положено дисциплинированному ученику чародея. Впервые с той памятной встречи на дороге его учитель приоткрылся – продемонстрировал свои выдающиеся способности. А сам учитель тем временем продолжал нехитрые трюки перед местными крестьянами, набившимися в этот сарай, поглазеть на бродячего фокусника и кудесника…

А вот теперь… Вентис, задумавшись едва не прозевал свой очередной «выход» – быстро и ловко подать Керкесу «пустой» мешок, из которого тот начнет доставать ленты и платки. Это был довольно ответственный момент – потому что многое зависело от здешнего парнишки, которого перед началом своего выступления они подрядили за два гроша. Мальчишка не сплоховал – точно в нужный момент выскочил, словно сам разглядел секрет – и схватил за мешок, который Вентис передавал магу. Мальчишка дернул, показывая, что мешок двойной – и во втором отделении как раз не пусто. Все зрители дружно покатились со смеху – вот мол, как наш пацан фокуснику нос утер!

Керкес-дорожник махнул рукой, изображая, что он расстроен проницательностью здешней публики, рассмеялся вместе со всеми и завертелся на месте, щедро рассыпая свои мишурные искры… Это «разоблачение» было необходимым и важнейшим элементом всех их выступлений. После него – без осечки – лучше подавали и угощали. И не смотрели косо, как на чернокнижников и прощелыг. Мол, это же здорово, что наши мага «раскусили», а он ничего, нормальный мужик – вон, тоже смеется…

После окончания шоу Керкес, утирая пот, заглянул в мешок, куда Вентис принимал от крестьян «гонорар», и спросил:

– Ну что, ученик, как тебе сегодняшнее выступление?

– Мышь и голуби были магические, – спокойно ответил юноша.

– Верно. Сегодня займемся с тобой сотворением магических тварей. Запомни этот день. До сих пор я приглядывался к тебе, «Томен». Или Вентис? Ладно, не смущайся. И не обижайся на меня, друг мой. Прошлой ночью, пока ты спал, я наложил некоторые чары и расспросил тебя. Теперь кое-что знаю. Зато теперь я вижу, что ты подходишь для меня, ученик. С этого вечера я начну наставлять тебя по-настоящему… Итак…

Глава 14

– А-а-а… Что, собственно смешного? – задумчивым тоном поинтересовалась Ннаонна. Смех тролля показался ей подозрительным.

Ее друзья уже знали, что такая задумчивость у девушки вполне может предшествовать грозе, но тролль, хотя и плохо знакомый с характером вампирессы, ответил в примирительном духе:

– Прошу прощения. Я как-то с вами настолько хорошо себя чувствую, даже постоянно забываю, что говорю с новичками… Дело в том, что вы вряд ли встретите здесь другого гнома. Они, конечно, трудятся в империи, как строители и кузнецы – с разрешения его императорского величества… Но едва лишь птичка пропоет им на ухо, что намечается очередная войнушка с Великой империей или хотя бы пограничный конфликт – они спешат в свои горы, чтобы вступить в войско. Ну не птичка пропоет, а что там у них в подземельях – летучая мышка… Гномы – всегда готовы враждовать с людьми, потому что им невыносима даже мысль о гегемонии империи в Мире. Словом, гном в армии людей, даже в вольном отряде – дело небывалое. Правда, и сам этот наш гном – тоже необычный. Я как увижу его – всегда смех разбирает…

– А что же в нем такого необычного? – Ннаонна вновь загорелась любопытством и глазела на приземистого длиннобородого крепыша, державшегося особняком, что выделяло его даже среди сержантов – одиночек.

– Хо, необычного, – Дрымвенниль картинно закатил глаза, жест выглядел у этого создания весьма комично, тролль успешно копировал человеческую мимику, – начнем с его имени… Ежели мое имечко – предел оригинальности и, повторюсь, вершина остроумия моего геройского родителя, так его имя – наоборот. Он велит называть себя «Фирин Огненный Горн». Огненный Горн, видите ли! Это гном-то! Ха-ха-ха! Да они же все кузнецы! Даже сам их король Подгорного Царства нет-нет да и станет к огненному горну, нет-нет да и скует чего-нибудь… Смехота… Для гнома прозвище «Огненный Горн» – это все равно что прозвище «бородатый карлик – зазнайка»… Это как если бы я назвал себя, прошу прощения, Каменная Задница.

Тут тролль для наглядности приподнялся и хлопнул себя по упомянутой части тела. Действительно, каменной – как и у любого тролля. Ннаонна хихикнула, Филька откровенно расхохотался, а Дрымвенниль, довольный произведенным эффектом, продолжил: