Хищники Дня и Ночи

За двадцать шагов князь спешился и, тяжело переваливаясь, побрел пешком. Остановился перед Лашманом, поклонился… тяжело выпрямился.

– Мой повелитель…

– Мы победили, Шамкат.

Король протянул руки. Шамкат шагнул и принял объятия. Он был на голову ниже ростом, чем владыка.

– Больше четырех тысяч мертвецов, мой повелитель. И едва ли восьмая часть – дети Ночи.

– Да, князь. Остались ли в городе большие шерваны?

Толстый старик понуро развел руками:

– Водяные шерваны роют быстро.

Здесь было объяснение. Джейхурцы спешили и послали против Дневных водяных червей, в том числе и самого большого, и прочих, размером побольше. Теперь потребуется долгий срок, пока оставшиеся водяные достигнут такого размера, чтобы стать оружием.

– Прошу, владыка, пожалуй в мой дом. Тебе нужен отдых после великой битвы, а люди Джейхура будут счастливы воздать почести непобедимому королю Лашману, который уничтожил силу Дня и прогнал варваров от наших стен.

Король кивнул и пешком двинулся к городу. Черный скакун ковылял следом, вокруг горами громоздилось свежее мясо, но зверь так устал, что даже не мог есть. Чаглави шел следом, дружинники стали собираться за ними и присоединяться к шествию. Повсюду копошились джейхурцы. Местные люди были не похожи на людей Ночи, к которым привык Чаглави, и юноша глядел на них с любопытством. Мелкие, сухощавые, высушенные солнцем, здешние жители были вынуждены подолгу выносить солнечный свет и сделались похожи на Дневных. К тому же многие из них были потомками пленников, доставленных кораблями народа Ночи в незапамятные времена, когда Ночные совершали набеги на южные берега континента, по другую сторону великих гор. Теперь-то все изменилось…

Джейхурцы собирали медные доспехи и бронзовое оружие, оказывали помощь раненым – тем, кто склонялся к жизни, помогали выжить, умирающим облегчали путь в их сторону равновесия. Горожане будут возиться весь день, отгоняя мерзких фейзулов, которые, конечно, слетятся на заваленные трупами поля… а ночью из-под земли покажутся трупные шерваны. Эту равнину необходимо поскорей возвратить к равновесию.

Из холмов возвращались пешие воины, которые преследовали Дневных до самых кораблей… Стало светлей, на востоке занималась заря. Над медленно тающими останками великого шервана громко рыдал и причитал старый погонщик…

* * *

Лашман проспал до полудня. Потом сел в постели и потянулся – на шум тут же заглянул Чаглави, юноша быстрей пришел в себя после четырехдневного марша и сражения. Эх, молодость… Король почувствовал, как болят мышцы и ноет спина. Оруженосец доложил, что угощение готово и если владыке угодно… Владыке было угодно. Король встал. Роскошное ложе оказалось изрядно выпачкано. Вчера Лашман не стал отмывать грязь дороги и войны. Но к трапезе он не приступит, не приняв ванну. На зов возвратился Чаглави.

– Пусть приготовят омовение.

Оруженосец удалился, чтобы передать распоряжение слугам Шамката, а король прошелся по спальне. Гладкий пол из отлично перемешанной глины холодил босые ступни, приятное ощущение. Через комнату непрерывно веял легкий ветерок, поднимал тонкие занавеси. С одной стороны ткань светилась, пронзаемая солнечными лучами, с другой была тень. Король прошел в затененный угол и откинул мягкую ткань, искусно сплетенную из нитей шелковичного шервана. Перед ним расстилался город – далеко внизу. Лашман стоял на балконе, огибающем одну из верхних ступеней пирамиды. Да, верно, вчера им пришлось долго подниматься, князь предложил кликнуть носильщиков, но он, Лашман, отказался. Грузному Шамкату, разумеется, волей-неволей приходится совершать восхождение на руках слуг.

От земли спальню отделяло не меньше тридцати человеческих ростов, и внизу все было серовато-желтым. Такого цвета глину, стало быть, выделяют местные гончарные шерваны. Или она так выгорает под солнцем? Надо же, король успел позабыть Джейхур… Здесь все выглядит иначе, нежели в столице, в тени великих гор. У нижней ступени пирамиды сновали люди, с балкона они казались крошечными. Входили, выходили – под пирамидой расположены входы в подземелья Джейхура, отсюда ведут тоннели к лежбищам шерванов, им непрерывно подносят еду и убирают продукты их жизнедеятельности.

Позади зашлепали босые ноги, явился Чаглави и двое местных. Мелкий здесь народ. Даже юнец оруженосец выше и массивней этих взрослых мужчин… Король бросил еще один взгляд на город, на серую равнину за стенами, на море – зеленое, сверкающее, жалящее глаза острыми искрами бликов играющего на волнах солнечного света. Здесь некрасивое равновесие. Лашман вздохнул и побрел за слугами. Короля повели низким коридором с округлым сводом. Внутренние помещения не освещались, как и надлежит в жилище князя Ночных. Пока дошли до бассейна, глаза Лашмана привыкли к тьме. Архитекторы спроектировали пирамиду таким образом, чтобы коридоры из наружных помещений, где имеются окна, были соответствующей длины. Это соответсвует равновесию Ночных.

Бассейн был невелик – десять шагов в длину и ширину. Да и то – непросто поднять воду на такую высоту! Лашман снова вспомнил, как с трудом добирался наверх, время от времени делая остановки. Двое слуг вылавливали из воды ароматных шерванов. Один из сопровождавших короля поинтересовался, не нужно ли подать свет? Нет, так хорошо. Выловленных червей запустили в бочонок, затем слуги, все четверо, взялись за концы сети, выступающие из воды, потянули… Показался теплый шерван, спокойный, едва извивающийся. Лашман сбросил одежду и с наслаждением погрузился в согретую воду, пахнущую тонкими ароматами юга. Да, давно ему не приходилось бывать в Джейхуре… Как славно пахнет.

– Чем вы откармливаете ароматных шерванов? – не оборачиваясь, поинтересовался король.

– Местными травами, владыка, – прошелестел тихий голос слуги. – Если угодно, можно пригласить женщин. Они помогут…

– Не надо, – потом подумал, что, возможно, поторопился с ответом и добавил: – Быть может, после.

Лашман затаил дыхание и погрузился с головой. Бассейн оказался неглубок, пришлось присесть. Он на вершине пирамиды, припомнил владыка Ночи. Здесь не получится сделать большой бассейн, слишком много воды пришлось бы таскать, да и слишком тяжелый груз для стен и перекрытий. Под водой все казалось иным. Таинственным, мягким. Лашман вынырнул, провел ладонями по лицу, стряхивая воду. Побрел вдоль борта бассейна, отыскал устланное мягкими тюфяками сиденье, опустился. Откинул голову на подушку и закрыл глаза. Пожалуй, можно еще подремать. До вечера далеко, все важные дела будут решаться затемно, потом пир… пир с князем и соратниками… в честь великой победы… победы… гибельной… Король заснул.

* * *

Первое, что почувствовал Лашман, пробуждаясь, был легкий прохладный ветерок, овевающий лицо. Король открыл глаза. Две женщины равномерно поднимали и опускали широкие опахала. Лашман подумал, что, будь он помоложе, ни за что бы не заснул, а женщинам нашлось бы иное применение. Годы, годы… Король просто устал. Не так ли устала его страна?

Король пошевелился, женщины тут же склонились перед ним. Лашман снова отметил, что здешние люди – худощавые и тонкие, совсем не похожие на истинных Ночных. Едва служанки перестали махать веерами, явилось неприятное ощущение влажного жара.

– Тепло…

– Владыка, мы осмелились поместить в воду теплого шервана, – прошелестела служанка.

Лашман встал, по гладкой поверхности воды побежали волны. Разнежился в непривычно теплой воде, расслабился…

– Ступайте, – велел служанкам, – и пусть явится князь.

Женщины, непрерывно кланяясь, скрылись, вошел Чаглави.

– Пусть уберут червя, – приказал король.

Слуги, должно быть, ждали поблизости – они сразу явились. И тоже кланялись. В столице у великих гор нравы проще, а в Джейхуре все еще чувствуется разделение на коренных Ночных и потомков рабов, доставленных с юга. Червя убрали. Вскоре, переваливаясь и тряся брюхом, явился Шамкат. Князь спешил. Лашман предложил правителю Джейхура опуститься в бассейн. Тот так торопился, что едва не упал, поскользнувшись на ступенях. Лашман удивлялся суетливости вельможи, но молчал. Слуги подали напитки – сладкую шату и пенный ахс. Король попробовал:

– Интересный вкус.

– Мы подмешиваем перетертые травы равнины, – виновато молвил Шамкат, – конечно, это отступление от традиций, но результат приятный.

– Хорошо. Мне нравится. Я хотел спросить тебя, князь…

– Да, владыка? – В голосе князя Лашману снова почудились странные нотки, виноватые и даже боязливые.

– Почему вы так спешили в бою? Мое прибытие не могло остаться незамеченным. Вы знали, что помощь близка…

– Прости, король, мы полагали, что это не королевская дружина, а ополчение из ближайших городов.

Лашман кивнул. Да, это объясняло спешку горожан. Небольшой отряд кавалерии из соседней крепости не мог повлиять на исход битвы. В Джейхуре рассчитывали только на свои силы и потому бросили в бой все, что было – включая великого шервана.

– Мы высчитывали дни и нашли, что от великих гор ты не успел бы к нам на помощь, владыка. Корабли Дневных высадили десант только два дня назад, потом пришли пешие отряды из их крепостей на побережье. От великих гор намного дальше!

– Меня предупредили горные колдуны, – объяснил король. – Иначе я бы в самом деле не поспел к вам так скоро.

– Прости, владыка, – сокрушенно пробормотал князь и завозился, поднимая волны в бассейне. – Прости, я виноват. Я напрасно погубил шерванов…

Только теперь Лашман понял, чем объясняется странное поведение князя. Шамкат боялся, он полагал: повелитель может разгневаться.

– Нет, Шамкат, ты не виноват, – молвил король. – Я спрашиваю себя: как бы сам поступил, окажись на твоем месте? И отвечаю: я сделал бы то же самое. Ты не мог знать, что сам владыка Ночи явился так скоро от великих гор. Ты не мог знать, что чародеи в этот раз помогут.

– Прежде они всегда были на стороне Дневных, – согласился князь. Он уже начал успокаиваться.

– Теперь времена изменились. Дневные стали слишком сильны. Они соберут новый флот…

– Не сразу, владыка, не сразу! Нынче они понесли такие потери, что долго не смогут оправиться! Ночь одержала величайшую победу!

– Да, благодаря великому шервану Джейхура.