KGBT+ (КГБТ+)

Наевшись, они зевают и уходят в деревенскую мглу. И даже не оглядываются на меня, стоящую у порога. И тогда… Тогда я вдруг понимаю, что по утрам они ждут не меня. Они ждут свою еду.

Милая подруга, у тебя есть студень-муж, есть крикливые и требовательные дети – и всем им постоянно что-то от тебя нужно. Они сдохнут без тебя за три дня. Но неужели ты до сих пор веришь, что кому-то из них нужна ты?

Надо признать, это было по-своему сильно, хоть и старомодно.

PSRT дала такую убедительную развертку доброй и усталой женской души, понимающей эту горькую истину, что плакали даже убежденные чайлд-фри и нейролесби. Я и сам всплакнул. А Герда только усмехнулась.

– Она курит больше тумана, чем мы с тобой вместе, – сказала она. – Этот стрим кажется простым, но понять, что твоя кошка тебя на самом деле не любит – серьезная психоделия.

Она была, конечно, права. Иногда нужен трип, чтобы осознать очевидное.

PSRT сделала к этому стриму продолжение, которое показалось критикам еще круче.

Я понимаю, что киски любят не меня – они приходят за едой. Сначала мне чуть больно, а потом в небе зажигается звезда, я поднимаю на нее глаза и осознаю главное.

Любовь – это не когда любят тебя. Ты не ощутишь чужую любовь прямо, потому что у нас нет органа чувств, способного на такое восприятие. Ты просто получишь от того, кто тебя любит, кучу разных подарков и будешь наблюдать за тем, как он теребит руками твое тело.

Ощутить можно только собственную любовь – когда ты любишь другого. Запомни, настоящая любовь – это когда любишь ты.

И поэтому, хоть мои киски вовсе не любят меня, это не значит, что я одинока. Я люблю их, и луч любви согревает мое сердце, освещая мою пустую избу ярче лучины. Киски, приходите завтра утром опять, я куплю вам в лавке консервы из тунца и кошачьего печенья.

Милая подруга, у тебя есть студень-муж, есть крикливые и требовательные дети – и тебе с ними давно все ясно. Но все равно, покорми их. Люби их. Они не заслужили любви. Любовь заслужила ты…»

Звезду, которая зажигается в небе, она точно стырила у меня, все это понимали, но в суд ведь не пойдешь.

И, конечно, PSRT нереально подняла на печенье для кошек и консервах из тунца, потому что в каждом стриме всплывали названия производящих корм брендов.

Скандал вокруг этой вбойки, однако, возник не из-за содержания, а из-за того, что во время стримов PSRT держала на руках кота и гладила его нейрострапоном.

Сердобольские влиятели обвиняли ее в том, что таким способом она пытается нормализовать гладилизм и заодно зондирует почву для лиглайза кормофилии, поскольку в каждой вбойке упоминаются дети и еда, а в руке у нее в это время сверло.

Вуманистки упирали на то, что PSRT возвращает сексуальность женщинам за пятьдесят, а ее кот – это взрослый самец, и речь идет об обычном женском empowerment, ибо по отношению к коту PSRT выступает как метафорическая самка.

Момент, конечно, был двусмысленный и политически острый. Но ничего конкретного сердоболы предъявить вбойщице не смогли. Скорей всего, просто не захотели – к PSRT благоволил сам Мощнопожатный, известный своими любовными приключениями в бутике «Базилио». Так что PSRT бесплатно ходила в ореоле борцухи с режимом и даже планировала тур в Соединенные Местечки.

– Вот так, – сказал мне Люсик, – учись. Ложиться под повестку вредно. Бороться с ней еще вреднее. Мастерство художника в том, чтобы правильно ее использовать.

– Как?

– Научись это чувствовать, – ответил Люсик. – Какого-то вечного рецепта тут нет.

Люсик был полностью прав, но сформулировать этот принцип получилось у меня только через много лет.

Вбойщик!

Ты использовал повестку правильно, если активисты революции и сатрапы режима вместе воют на твой продукт, как суки на луну. Но если тебя начинают реально кусать за жопу, ты где-то ошибся.

Грань тонка.

На первом месте в чартах все это время был Треха, причем с разными стримами. Про его бизнес надо рассказать отдельно.

В это самое время в сети открылся новый нейробутик, где клиенты могли пожить в Мезозое и насладиться друг другом, став динозаврами.

Раньше «TRANSHUMANISM INC.» торговала в основном кошачьим секс-экспириенсом – уверен, что про их медовый отель «Базилио» вы слышали. Если не от PSRT, то от «Ватинформа» точно. Но в «Базилио» попадали главным образом баночники (интерфейс для гомика стоил очень дорого).

А теперь нейроинженеры корпорации запустили ящерный аттракцион для всех желающих. Наверно, не надо объяснять, как это интерпретировали спецы по рептилоидам с «Ватинформа». Именно так, как вы подумали.

В новый бутик – а назывался он «Юрасик» – могли съездить на медовый месяц самые обычные гомики с нулевого таера без баночных перспектив. Могли и мы с Гердой, денег у нас хватало.

Конечно, в динозавра вы там не превращались и гарантий стопроцентной аутентичности переживания не было. Это, по сути, была просто компьютерная симуляция, прокачиваемая сквозь мозг клиента. Гарантировалось только полное отсутствие второсигнальной активности (что само по себе сказочный для человека опыт) – и возможность управлять огромным виртуальным телом со всей многотонной достоверностью точной физической модели. Ну и оргазм там был такой, что пробки выгорали.

TREX к этому моменту давно уже был официальным амбассадором всего рептильного и продвигал новый нейробутик, поднимая на этом просто нереальные боливары.

Он прогонял рекламные вбойки для «Юрасика» на каждом стриме, тупо повторяя их рекламные слоганы (чего вбойщику делать не следует даже за большие деньги).

В результате он нарвался на дисс от Афифы. В общем, два рептильных влиятеля сцепились не на шутку, и про их склоку одно время говорили больше, чем про нас с PSRT вместе взятых.

Афифа поступила хитро – она прицепилась не к самому TREXу, а к рекламному тексту, который тот повторял. Это выставляло Треху в позорном для вбойщика свете PR-попугая. Нельзя было сказать, что он пропустил эту рекламу через себя, сделав ее личным врубом. Треха просто зажигал на табло бегущий текст:

Все, что возникает в первой сигнальной системе – истина. Ложь существует только во второй, опирающейся на слова. Некоторые даже утверждают, что там одна ложь… Насладитесь истиной!

Афифа смоделировала виртуальную ученку – на низких полигонах, чтобы подчеркнуть условность персонажа – и наехала на TREXа по научной части. Мол, поглядите, он повторит за деньги любое фуфло, не вникая в суть вопроса… Что было, конечно, правдой. Треха слишком много курил, чтобы в такое вникать.

Вообще, это оказался свежий ход – научная дискуссия в баттле. А с низкополигональным персонажем вышло еще свежее, потому что напомнило публике о древнем аниме.

Ученка появлялась в диссе Афифы на несколько секунд, чтобы втереть примерно следующее:

Если бы первая сигнальная система содержала только истинную информацию, мы видели бы мир одинаково и не существовало бы иллюзий восприятия, а они есть, и их много. Так что в первой сигнальной системе ложь тоже присутствует. Ты чего-то не понял про мозг, TREX…

TREX обратился к консультантам из «TRANSHUMANISM INC.» с естественным вопросом – отвечают они за свои слоганы или нет? Те помогли, и через пару дней Треха бросил Афе свой дисс:

Афа, ты обосралась с ног до головы, и я сейчас объясню почему. Ты заявила, что в первой сигнальной системе присутствует ложь. Но «ложь» и «истина» – это концепции, опирающиеся на слова. В первой сигнальной системе лжи не может быть потому, что там нет слов. Твоя авторка спутала первую сигнальную систему с ее отражением во второй, что для ученки как пернуть писей в лужу.

Да, «органы чувств могут сообщать неверную информацию о мире», кто же спорит. Но сама вербальная констатация этой ошибки, бирка со словом «ложь», есть сложный второсигнальный конструкт.

Тебе еще непонятно, киса? Или понемногу доходит?

Твоя ученка знает многоразных слов, но понимает их не до конца. Она не умеет мыслить научно – и не видит, где объект исследования, а где его метод. Она реально не врубается, где кончается одно и начинается другое. Поэтому она будет всю жизнь биться головой о свой инструмент (pun intended, надеюсь, у нее «фема +++»).

Смешное здесь в том, что я артист и не обязан соблюдать научную точность в своих вбойках, хотя у меня это получается без труда. А твоя ученка должна быть корректной в формулировках и мыслях.

Ты, Афа, сгенерировала какую-то низкополигональную дуру, чтобы через нее наехать на меня по научной части – и обосралась вместе с ней на ровном месте. Ты ухитрилась сделать так в ситуации, где никто не тянул за язык ни тебя, ниее.

Это, наверно, профессорка гендерных наук из твоего политотдела?

Короче, отмой говно, отбей семьсот поклонов, тогда потрем еще. А пока минус в карму. Точно говорю, Афа, из тебя Рептильный Влиятель как из говна пуля…

Вряд ли TREX до конца понимал, что гонит. Народ ржал, конечно, но не ясно, над кем – над Афой, над этой ученкой или над ним самим.

Самое же веселое было в том, что в этом баттле «TRANSHUMANISM INC.» по сути диссил сам с собой. Было оригинально и научно, да. Но престижа Трехе эта история не добавила.

Многие решили, что он просто обкурился в хлам – на «Гнойном» даже вышла хейтерская колонка «Ящер в Тумане».

Треху, конечно, можно было понять. Какая-то низкополигональная прошманда будет его сайенс-шеймить не по делу, а он что, должен молчать? Но результат был совершенно не тот, которого он ожидал.

Произошло следующее: Афифа добавила ученке полигонов, приделала большие сиськи, подрисовала стрелочки – и превратила в полноценную симуляцию. Многие хрумеры победнее стали на нее дрочить, пока она задвигала лекции по нейрофизиологии мозга, потому что так было дешевле, чем юзать саму Афифу.

Словом, TREX как последний дурень помог чужому бизнесу. Не говоря уже о том, что ему долго шили мизогинию за это «пернуть писей в лужу». Многие пытались его отменить, особенно те хрумеры, которые подписались на ученку по тарифу «Наука-Эконом».

Пару раз Трехе пришлось даже повиниться на сцене, что повредило его рептильному индексу. Но за его отмену все равно агитировала такая толпа, что Люсефедору пришлось принимать специальные меры. Это привело к неожиданным и важным для меня последствиям. Но об этом позже.

Вбойщик!

Запомни: отвечая на происки мелких вонючек, ты поднимаешь их на свой уровень. Всемирной славы так не добьешься.

Будь выше всего, что ниже тебя по духу, бюджету и статусу, даже если ты прав. Особенно если ты прав. Утопишь дурака в отхожем месте – он на этом карьеру сделает.

Не добавляй говну полигонов! Иначе придется долго его есть.

Вот это была реально мудрая мема. Ах, если б я еще всегда следовал ей сам.

Пора рассказать о том, как развивался мой роман с Гердой. Но перед этим читатель, думаю, ждет от меня пару бесстрашных и неортодоксальных слов о современных гендерных диспутах и культурных /В-слово/.

Вот они.

Многие вуманистки орут, что у нас на самом деле не матриархат, а все еще патриархат.

Жалуются – мол, в банках мало женских мозгов. Значит, в глубине души они согласны, что мозг бывает женским и мужским.

Но если кто-то говорит, что женский мозг отличается от мужского не только по среднему весу, те же вуманистки начинают с визгом его отменять, подключая к вопросу низкополигональных ученок с Афифы.

Чтобы не испортить карму, надо шеймить их в ответ так:мужским или женским бывает только тело с гениталиями, а гендер мозга определяется свободным выбором в сфере влечения.

Главное не перепутать в мантре ни слова, а то можно нарваться. Не знаю, как насчет научной точности, но идеологически это на сегодняшний день верно. Про вес мозга лучше вообще не вспоминать.

Вообще, гендерный дискурс – это опасная тема, потому что ересь и истина постоянно меняются здесь местами. Примерно как с генетикой во времена сталинских чисток: опричники во всю глотку орали про науку, но научные вопросы уже давно сделались к тому времени политическими, а политика объявила себя единственно верной наукой. Про климат я вообще промолчу.

От открытого невпопад рта до ГУЛАГа и отмены было рукой подать. Вменяемому человеку в те времена следовало держаться как можно дальше от заряженных тем – если, конечно, он не был профессиональным набрасывателем говна на вентилятор или перманентно живущим среди зловонных брызг информационным глистом.

Сейчас, в сущности, ситуация та же, причем сразу на многих фронтах. Но я все-таки легендарный вбойщик и не побоюсь сказать правду. Если не я, то кто?

Да, это верно, что пару-тройку столетий назад в банки попадали в основном мозги из мужских тел. И эти самые мозги до сих пор висят на самых низких таерах и держат за клитор всю планету. Полностью согласен с этим пунктом.

Вот только остаются ли эти мозги мужскими?

Я бы сослался здесь на широко известный прецедент японских баночных якудз, которые после переезда на свой традиционный третий таер все как один становятся тянками. И хоть в их случае это просто гормональная терапия, позволяющая успокоить совесть, пример показателен.

«Женщина в мужском теле», «мужчина в женском» – такое бывает, и часто. Но если, к примеру, трансмаск (то есть мужчина в женском теле) скидывает свою внешнюю бабу и переезжает в банку, можно ли сказать, что в банке хранится женский мозг?

Я так не думаю. Это вообще-то будет чистая трансофобия и обскурантизм. Согласится любая прогрессивная фема. Но давайте тогда и к мужским мозгам в банках подходить с той же мерой.

Я даже не говорю про подсветку «Открытого Мозга», делающую мужика вялым и покорным, а женщину агрессивной и задиристой.

Мужик может ходить в спортзал всю жизнь, накачать себе любые бугры – и что? Если он не улан-батор или преторианец в боевом режиме, весь его тестостерон уже ничего не значит. Пара импульсов с импланта в нужные мозговые центры, и все. Любая фема бьет его наотмашь по морде алой татуированной ладошкой, а он только хлопает ресницами. Наверно, видели много раз на конках и в трактирах.

Поэтому у нас сегодня действительно матриархат, и если вуманисткам до сих пор мало, то они просто пытаются подмять под себя все то, что еще как-то дышит и шевелится.

Пусть любой стручконосец, живущий с прогрессивной фемой, ответит, что у нас сегодня – матриархат или патриархат? Не умом, и даже не сердцем, а тем местом, на котором сидит. Вот то-то.

К чему я это говорю?

К тому, что с Гердой поначалу было не так. Она вообще не мучила меня сами знаете чем, и мне казалось иногда, что я отъехал во времена, когда про четвертую этику еще не слышали, а мужчина был, может быть, уже не совсем охотником и воином, но все еще доминантным пенетратором.

Да. В первый месяц нашей близости Герде нравилось быть женщиной-минус – как будто мы жили в карбоне и нейрострапонов еще не изобрели.

Правда, она обожала кормить меня вареньем со своего кнута (я по глупости рассказал ей про свою детскую травму), но это же сущие мелочи по сравнению с тем, что выделывают остальные.

Меня это устраивало. Нелюбовь к новой гендерной реальности я унаследовал от реакционных родителей, и вся позитивная подсветка «Открытого Мозга» так и не смогла наставить меня на истинный путь. На медосмотрах я скрывал свою страпофобию от кукухотерапевтов, потому что в таких случаях они ставят диагноз «органическое поражение мозга», и тогда все. Прощай, Преторий.

В общем, я решил, что Герда – простая и чистая душа (ну максимум латентная кормофилка), и в целом мне удивительно повезло. О таком совпадении темпераментов можно было только мечтать.

Понимаю, что читательница ждет деталей и подробностей.

Вот они.

Больше всего Герде нравилась оральная ласка. Я имею в виду, когда она становилась ее объектом. Я был так благодарен судьбе за нашу встречу, что проводил за этим занятием целые часы, заставляя ее испытывать один пароксизм наслаждения за другим. Приносить друг другу радость – в этом ведь и заключается счастье влюбленных.

Мне казалось в те дни, что мы нащупали ту редкую интимную гармонию, на которой строится подлинное глубокое чувство…

Но прошел всего месяц, и мое сердце разбилось вдребезги. Вот прямо как зеркало троллей из вбойки по Андерсену.

Однажды утром мне на кукуху пришло анонимное сообщение. Привожу его в оригинале:

Здравствуй, KGBT+.

Мне понравилась твоя «Катастрофа». Знобит аж жуть. Поэтому хочу открыть тебе глаза на ту катастрофу, в которую ты вляпался сам.

Знаешь, кто твоя Герда на самом деле?

Если хочешь выяснить это, проследи за тем, что делает Люсик, когда ты занимаешься с ней любовью.

Во мне что-то дрогнуло. Я еще ничего толком не понял – но знал уже все.

С тобой ведь тоже так бывает, читательница? Не буду рассказывать, как я съездил в Преторий за защищенным от блокировок клопомподглядывателем и как добрые эльфы помогли мне подсадить его в студию Люсефедора над креслом возле камина. Собственно, эльфы даже не были нужны, это просто фигура речи. Клоп заполз туда сам. Снип, снап, снурре! Это было легко.

Сложнее было перекоммутировать сигнал с очков на имплант – чтобы трансляция шла прямо на зрительный нерв и в самый интимный момент я не смущал свою девочку, отвлекаясь от процедуры. Но северный олень помог и здесь – нужный протокол переслали кореша из Претория, где я был весьма популярен.

Ночью Герда пришла ко мне в спальню. Все происходило как обычно – за исключением того, что, закрывая глаза, я мог, словно во сне, видеть студию Люсика. Раздвоение было просто безумным.

Люсик в шелковом халате сидел – вернее, лежал – в своем кресле. Когда мы с Гердой начали целоваться, у меня возникло нехорошее чувство.

Дело было не в Герде. Дело было в Люсефедоре.

Когда я целовал Герду, его голова странно дергалась, и мне казалось, что рывки его шеи повторяют движения моей девочки. К тому же рот его был плотоядно открыт, и это тоже не слишком мне нравилось.

Наши ласки становились все горячее и бесстыднее, и Люсефедор каким-то противным образом ухитрялся двигаться им в такт, почесываясь и потягиваясь синхронно с нами.

Я понял наконец, что мне напоминают движения его тела – так ведет себя человек, смотрящий секс-иммерсив через огменты.

Я все еще сопротивлялся очевидности, но тут пришло последнее подтверждение. Герда нежно взяла меня за волосы и потянула мою голову в сторону своего живота, как она делала всегда.

Одновременно с этим Люсефедор извернулся в своем кресле и непристойно задрал свои жирные ляжки к потолку, потом развел их в стороны, и я с отвращением (прости, «Открытый Мозг») увидел сложную постхирургическую анатомию его тела.

Когда я стал ласкать свою девочку языком, Люсефедор заелозил на спине, начал охать вместе с нею – и этот заплыв к счастью оказался синхронным настолько, что более невозможно было скрывать от себя истину.

Герда была его зеркальной секретаршей. Она дублировала свои тактильные ощущения на его имплант, и Люсефедор был со мной все то время, пока я был с Гердой. Я больше не мог ласкать ее. Мои губы и язык словно одеревенели.

– Устал, дурашка? – спросила она, ероша мои волосы.

Думаю, я был бы тронут сильнее, если бы не видел, как Люсефедор в точности повторяет этот жест над своей непотребной мультирасщелиной.

– Голова болит, – прошептал я обычную мужскую отговорку, отодвинулся, повернулся к стене и отключил имплант-трансляцию.

– Ты плачешь? – спросила Герда через несколько минут.

– От счастья, – ответил я.

Она, кажется, поверила. Они всегда этому верят. Я имею в виду, продюсеры.

Вот ведь как бывает в жизни.

Кажется, что пришел к началу начал, увидел свет любви и родник вечного счастья – а на самом деле просто взял и отлизал Люсефедору. Хорошо так отлизал. Неоднократно.

В кругах творческой богемы, впрочем, обычное дело. И почему я решил, что со мной будет по-другому?

Вы, ожиревшие потребители нашего контента – знаете ли вы, что творится в сердце художника, чье улыбающееся лицо вы с такой завистью и ненавистью разглядываете в своих норах? Если бы вы понимали, по каким гвоздям и стеклам бредут наши босые души…

Но что вам наши беды и боль? Впрочем, я знаю что.

Вишенка на торте.

Для вас это лучший энтертейнмент из всех.

Думаю, читательницу не удивит, что я решил убить Люсика.

А вот меня самого это несколько удивило. Я хоть и преторианец, но по натуре человек не кровожадный – бывший переговорщик, нежная и деликатная душа. Но в эту душу плюнули слишком уж смачно.

Я решил достать Люсефедора кумулятивной преторианской мухой, о которой уже рассказывал. Два списанных юнита я утаил при увольнении. Отследить муху после детонации невозможно – она вся сделана из полупроводящей взрывчатки. А коммутационный модуль позволял мне напоследок вступить с Люсефедором в контакт.

Иногда мы зачитываем через муху приговор. Именно это я и собирался сделать. Я хотел объяснить Люсефедору, за что он умрет.

Я строил планы всю ночь. Муха была спрятана в моей сумке, и особых приготовлений не требовалось.

Настало утро. Герда рассеянно чмокнула меня в щеку и куда-то ушла.

Я знал, что Люсефедор не будет сидеть на ее имплант-фиде постоянно – иначе он не смог бы ни спать, ни работать. Можно было начинать.

Я достал из сумки серебристый пакетик, похожий на упаковку кондома, дернул за нить запуска, и пакетик надулся. Включилась вмонтированная в упаковку микробатарея, заряжающая муху энергией. Потом пакетик раскрылся, и дрон-убийца поднялся в воздух над моей ладонью.

Муха выглядит отвратно – она полупрозрачна и напоминает малька с винтами, а электронная начинка кажется эдаким зеленоватым кишечником внутри ее бомбического тела.

Дрон поглядел на меня своим единственным глазом, развернулся, а дальше я поймал картинку, сел на пол, зажмурился и повел муху на правое дело.

Управлять боевым дроном несложно. Это требует примерно такого же внутреннего усилия, как общение с умной керосиновой лампой через имплант – разве что мы работаем на других частотах. Меня, возможно, уже засекли, подумал я. Ну и черт с ним…

Я вывел муху во двор, снизился до травы, как учили, и полетел к окнам Люсефедора.

Быть мухой так здорово, что на несколько минут я почти забыл о своих обидах.

Вот высокая сухая травинка, качающаяся под ветром… В ближнем зрении дрона она кажется огромным сухим деревом, попавшим в ураган. Вот лужа, блестящая на солнце, как озеро. Вот куча конского навоза, похожая на свежезастывшую базальтовую лаву… Навоз почти черный и без соломы – чем это, спрашивается, Люсик кормит своих лошадей?

Но прогулка кончилась. Передо мной появилось окно спальни, и я собрался с духом.

Люсик лежал в кровати. Я видел завитой затылок и голую рыхлую спину. Остальные части тела были скрыты простыней.

Чтобы разбудить его перед смертью, я послал ему на имплант оглушительную преторианскую побудку.

– Подъем! Та-да-да-да-да! Подъем!

Люсик вскочил в кровати, увидел висящую перед ним муху и выпучил на нее глаза.

– Ты имел меня через Герду все это время, гад, – вбил я по преторианскому каналу, глядя ему в глаза. – Ты сладострастно и преступно пользовался мною. Мною и моей девочкой… И за это ты умрешь!

Я работал на максимальной мощности. Мои слова раздавались у него в голове так же отчетливо, как если бы я орал ему в ухо.

Сейчас я догадываюсь, что не хотел на самом деле его убивать, поэтому не особо спешил. Но у таких поступков своя инерция, и я все-таки завершил бы дело.

В первый момент я увидел в его глазах тот самый ужас, на который рассчитывал – и эта секунда была сладка.

В следующую все изменилось. Люсефедор исчез из моего поля зрения.

Вместо него появилась стена с фреской, где революционная толпа валила наземь золотой колосс Михалковых-Ашкеназов. Фреска, надо сказать, была настоящим шедевром.

Я понял, что Люсик перехватил управление дроном, а в следующую секунду он раздавил мою муху как окурок прямо об усато-пучеглазое лицо колосса. Микрозаряд взорвался, не причинив никому вреда.

Но это было еще пустяком. Я вдруг почувствовал, что мои мышцы пришли в движение. Сами по себе.

Я встал на ноги, зачем-то козырнул – и, как был, босой и в одних труселях, вышел из своей студии на лесную тропинку.

Зря я задействовал преторианский канал. Потому что теперь Люсефедор управлял мною именно через него. В slave-режиме.

Я не понимал, как ему это удается.

Допустим, грохнуть мою муху мог просто встроенный в его имплант контур самозащиты – хотя такая быстрая и точная реакция была удивительной.