Смертная тоска по нелюбимой женщине. Рассказы и были

– Как мне обзавестись «Опелем»? – выдал Костик, присаживаясь на покрытый пылью футляр аккордеона, стоявший в углу гостиной их двухкомнатной «хрущевки».

– Каким еще опером? – округлила подслеповатые глаза старушка.

– Да не опером, а «Опелем»! – раздосадовано поправил Костик и, нервно теребя пуговичку на своей пестрой кацавейке, пояснил: – «Опель», мама, это машина такая заграничная.

– Боже мой! Машина! – всплеснула руками матушка. – Да за какие шиши ее брать? У нас и на картошку-то не всегда денег хватает.

– Мама! – вскричал Костик. – «Опель» – это вопрос жизни и смерти!

– Как так, сынок? – ужаснулась старушка. – Что ты такое говоришь?

Мороз тяжко вздохнул, вскочил и забегал по комнате вокруг стола.

– Люсечка, ну та, о которой я тебе рассказывал, может вполне реально стать моей женой, – затараторил он. – Но для этого мне необходимо обзавестись иномаркой.

Долго говорили в тот вечер мать с сыном и, в конце концов, нашли решение: поменять свой заброшенный дачный участок на легковой автомобиль.

– В общем, сынок, давай в газету объявление, – подытожила беседу старушка. – Авось, повезет.

Прежде чем это сделать, Костик на следующее утро на перекладных отправился за город – на свою дачу. Они не были там с матерью года три, и нужно было посмотреть, на месте ли будка.

Все было в порядке. Ржавая металлическая коробчонка гордо возвышалась над бурьянами.

В тот же день Мороз отнес объявление в городскую рекламно-информационную газету.

Случилось чудо: вскоре в квартире раздался телефонный звонок.

– Это вы меняете дачный участок на автомобиль? – спросил хриплый мужской голос.

– Мы, мы! – радостно подтвердила мать Костика.

– А какой размер участка? – поинтересовался звонящий. – И где он точно находится?

– Двенадцать соток! – не без гордости ответила старушка. – А находится он, милок, в Марьиной Роще, почти на берегу Днепра.

– Пойдет! – крякнул мужчина на другом конце провода. – Где вы живете, я к вам сейчас подъеду.

Иномарка оказалась не «Опелем», а «Фордом», и лет ему было не намного меньше, чем матери Костика, но выбора, так сказать, не существовало, и обмен состоялся.

Мороз от радости и сладостных предчувствий почти что потерял рассудок. Целый день он драил свое драгоценное приобретение, натирал его пошарпанный и гнутый кузов до блеска. А когда с помощью соседа дяди Васи завел машину, то даже затянул во всю мощь легких арию Ратмира из оперы «Руслан и Людмила».

Водительских прав у Костика, конечно, не было, и быть не могло, но это его не смущало. Попрактиковавшись у дяди Васи трогаться с места и переключать передачи, Мороз проехал метров пятнадцать – от своего дома к углу соседнего.

– Водить машину – дело не хитрое! – с оптимизмом заявил он соседу и, вручив ему бутылку водки, отпустил восвояси.

Прежде чем предстать пред ясные очи Люсечки, млеющий от умиления учитель пения два часа приводил себя в порядок. Крутился перед зеркалом, примерял все свои три рубашки, до блеска натирал единственные туфли, купленные еще во времена его студенческой молодости, расчесывал свои седеющие и изрядно поредевшие кудри.

Наконец все приготовления были окончены. Костик еще раз критически оглядел себя в зеркале и, чмокнув счастливую мать, выскочил на улицу. Через мгновенье, как разъяренный бык, взревел мотор «Форда».

Мороз доехал только до первого перекрестка… Там незадачливый горе-водитель растерялся и, не справившись с управлением норовистой иномарки, зацепил «Газель», потом «Шкоду-Октавию», а затем наехал на опору светофора.

С долгами бедный учитель пения рассчитывался больше двух лет. За это время Люсечка Кукушкина выскочила замуж и уехала с супругом в другую местность.

Костик тоже потом с горя женился. На своей коллеге – учительнице младших классов Зое Христофоровне.

Вот такая невеселая история…

Ксюшечка, которой не везет

Ксюшечка женщина красивая и, можно сказать, неотразимая, но ей жутко не везет. Причем, не везет так сильно, хоть плачь. Мужчины подолгу не задерживаются возле нее: или отчего-то сбегают, или приходится самой от них уходить.

Ксюшечка, давно и страстно желает обзавестись супругом и устроить свою жизнь, как положено любой нормальной женщине. Сколько бессонных ночей провела Ксюшечка в обнимку с подушкой, мечтая о том, как она станет жить в браке с положительным во всех отношениях человеком, как организует их быт, как обустроит домашний очаг и окружит супруга любовью и достойным попечением…

Попадались, попадались Ксюшечке надежные, благополучные мужчинки, да вот беда – через неделю-другую они куда-то испарялись. Или их уводили завистливые и коварные подруги…

Почему же не везет этой неотразимой даме, коей безо всякого сомнения является Ксюшечка, да еще и не везет регулярно? Знамо дело: судьба такая – злая, жестокая и несправедливая. Она не благоволит достойным. А почему-то только тем, кто того не заслуживает. Например, подруге Ксюшечке Насте, которая отхватила себе муженька – будь здоров: при квартире, при мотоцикле, при должности, в меру упитанного и почти всегда трезвого. Можно сказать, что Настя увела его прямо из-под носа Ксюшечки. Он, парнишка этот по имени Николка, предназначался же именно ей. Она ведь первая с ним познакомилась. Дело, кстати, было в районной прокуратуре, куда ее вызвали: Ксюшечка должна была рассказать следователю, как ее пьяный сосед – Толик Бомба – избивал в подъезде отца участкового Димки Стояна – Сан Саныча, чему она стала случайной свидетельницей. Парнишка, которого увела бесстыжая Настя, тоже был вызван в прокуратуру и давал показания по какому-то уголовному делу. Ожидая приема у двери следователя, они и познакомились. Разговорились о житье-бытье. Ксюшечка сразу поняла, что Николка – человек умный, толковый и очень порядочный. Он так здраво рассуждал о семейной жизни, выказал такое тончайшее понимание женской души… Сначала к следователю вызвали Ксюшечку и, учинив небольшой допрос и записав показания, отпустили. Потом была очередь Николки. Он вышел из прокуратуры через пару часов – его отпустили, взяв подписку о невыезде. Ксюшечка ждала его на крылечке.

Они потом долго сидели в кафе. Пили пиво, «Лонгер», «Шейк» и другие слабоалкогольные напитки. И только уже в конце этих посиделок Николка позволил себе немного выпить водки – уж очень тревожно было у него на душе…

До поздней ночи гуляли они затем по улицам города и говорили, говорили… Ксюшечка узнала, что Николка работает мастером-наладчиком на швейной фабрике, что он был дважды неудачно женат, платит алименты на троих детей. А еще о том, что он очень душевный и ласковый человек, которого незаслуженно притесняет начальство и которого оговорили злые люди, дескать, он ворует на фабрике костюмную материю.

Вся в предчувствиях новой любви, преисполненная самых радужных надежд, возвратилась Ксюшечка ночью домой.

– Мамочка, кажется, я, наконец, встретила мужчину своей мечты! – выпалила она прямо с порога встревоженной матери.

– А кто он такой? – поинтересовалась та.

– Добрый человек! – сияя, пояснила дочь. – Характер имеет золотой. И мечтает о том же, что и я – о крепкой семье, о детишках, о верной любви.

– Он что же, сделал тебе предложение? – вздохнула мать, недовольно косясь на дочку.

– Ну что ты, маменька! – заулыбалась Ксюшечка. – Мы ведь только познакомились. Рано ему еще делать мне предложение. Нам надо хорошо узнать друг друга. Вот завтра, может, и попросит моей руки вместе с сердцем. А сегодня было еще некстати, сама понимаешь. Такие дела так быстро не делаются.

Мать только крякнула и ушла в свою комнату почивать.

А вскоре случилась эта беда… Ксюшечка сдуру взяла и познакомила Николку со своей подругой Настей. Та не растерялась, как-то сумела опутать парня, и уже через неделю повела его в загс подавать заявление о регистрации брака… А Ксюшечка осталось, как говорится, при бубновых интересах.

Плакала она да убивалась целую неделю…

Но Бог не обделил ее главным – красотой. Эту красоту вскоре заметил еще один мужчина – тоже положительный и толковый. Пожалуй, даже положительнее и толковее, чем Николка.

Мужчину звали Сигизмундом Несторовичем и был он весьма почтенным человеком. Работал таксистом, владел прекрасной «тачкой» – белой, как нетронутый снег, «Славутой», за которую, правда, еще предстояло выплатить бывшему хозяину добрую половину ее стоимости. И даже имел жилплощадь – времянку на тихой окраине города. Времянку, конечно, нельзя было назвать просторной – всего одна комната и пристройка (вроде, как веранда), зато здесь чувствовался уют. Сигизмунд Несторович прекрасно обставил свое жилье, в нем имелось все, начиная от утюга и заканчивая двухкомфорной электропечью «Сатурн». Зарабатывал новый Ксюшечкин кавалер довольно прилично. К тому же он не имел, как Николка, малых детей, которым надо было отстегивать «бабки» на содержание. Да и женат был всего один раз и то, как он объяснил, фиктивно.

Сигизмунд Несторович, которому, между прочим, исполнилось пятьдесят шесть лет, имел богатый жизненный опыт, что очень импонировало Ксюшечке, и тонкую поэтическую душу. Он целыми вечерами читал девушке стихи Сергея Есенина, потчевал морковным чаем с сухариками и вишневым вареньем и делился своим видением жизни. Ксюшечка просто млела от его внимания к своей персоне. Сигизмунд Несторович засыпал ее цветами и подарками. За две недели знакомства он преподнес ей флакон духов, губную помаду, шоколад «Аленушка» и книгу кулинарных рецептов, которая досталась ему в наследство от покойной тетки.

– Видишь, матушка, как он серьезно ко мне относится! – хвалилась дома довольная Ксюшечка. – Мы познакомились совсем недавно, а он уже так много сделал мне подарков. Значит, серьезно ко мне относится, значит, любит…

Мать только кивала головой в знак согласия да сокрушенно вздыхала.