2084*

– Маячок? На бумаге? Ты же говорил, что на космос я не тяну.

– Прокол. Оказалось, тянешь. И с твоей бумагой тоже. Мне стыдно, что я не то в ней искал. Так что на агентурную работу пойдешь без меня. Маячок был на полоске фольги в углу твоего документа. Сделать это в наше время не проблема. А я этого не заметил. Когда, приехав в аэропорт, мы расстались, бумага была у меня в кармане, и они знали обо всех моих перемещениях. Я и заметил это не сразу и возможную причину вычислил поздно, к счастью, не слишком.

– Но ведь вычислил. Нечего рвать на себе волосы. Ты молодчина, Пит. Никто и ничто меня не переубедит.

– Спасибо. Ты всегда был добрым. Не утомляя подробностями, скажу, что, когда я, наконец, в этом разобрался, то нашел способ от маячка избавиться и даже отправил его в путешествие. Думаю, сейчас он приближается к Денверу, а потом, если не затеряется, отправится в горы. Его увезла с собой одна милая пожилая дама, которой я помог сесть на поезд и разместить багаж.

– Рановато ты отказался от спецслужбы. Не все потеряно.

– Девушки-то оказались хваткими.

– Но ты им не по зубам. Хотя блондинка действительно ничего.

– Рано праздновать, мы еще не доехали.

– С тобой доедем, сомнений нет. И будет, что вспомнить. Жаль, что документ исторический внукам показать не смогу.

– Сможешь, – Пит достал из кармана сложенный листок, – получи подарок.

– Как это? Ты же сказал: «Денвер», «горы»…

– Правильно. Но туда отправился лишь уголок с меткой, а это теперь ваша семейная реликвия. Спрячь подальше.

– Высший пилотаж. Спасибо. Буду о тебе внукам рассказывать.

Они уже приближались к большой развязке – пересечению бульвара Пенья с федеральной магистралью Е-470, когда услышали звук сирены и на мониторе заднего вида показались машина с мигающими огнями, летевшая в левом ряду. На большой скорости автомобиль пронесся мимо, и братья переглянулись.

– Узнаешь?

– Еще бы. Тот самый зеленый «Форд» с темными стеклами, который тебя напрягал вчера, да и сегодня озадачил.

– На нас никакого внимания, как поезд мимо нищего. А это значит…

– …что наша машина им не интересна. Можно не продолжать.

– С тобой приятно иметь дело. На лету хватаешь.

– Твоя школа, мистер Пи. Стараюсь.

– Догадываешься, куда они спешат? В Денвер на конечную станцию магнитоплана. Боюсь, опоздают. Поезд идет туда менее получаса, а уже почти половина седьмого. Попутного им ветра. Это уже не наши проблемы.

– Теперь они отстали от нас навсегда?

– Не знаю. Или они в конце концов обнаружат маячок и поймут, что их провели. Или вообще не найдут. Например, если он окажется в глубокой горной пещере или под несколькими слоями бетона в многоэтажном здании, для преодоления которых сигнал маячка окажется слишком слаб.

– А без него найти нас можно?

– Можно. Как мы ни старались, не оставить следов на видеозаписях в аэропорту не могли. Меня к тому же они видели несколько раз живьем. В том числе и в гараже, где стояла наша машина. Тебя, думаю, они не видели, но, когда будут изучать записи, сделанные в гараже, смогут обнаружить на них и меня, и твою колоритную фигуру. Лицо видеть не обязательно. Зафиксируют все машины, выезжавшие с четвертого этажа «Гаража Вест» в определенное время. В какой из них были мы, скорее всего, определить не смогут и будут работать по всем. Их не так уж и много. Дальше пойдет работа с записями камер, установленных на прилегающих к аэропорту и связанных с ними автотрассах. Будут искать все зафиксированные машины. Я бы действовал именно так.

– Ну и ну. А я уже обрадовался, что мы от них ушли.

– Но это так и есть. У нас опять солидный выигрыш во времени. Они пока еще только мчатся в Денвер вслед за маячком, уверенные, что там снова сядут мне на хвост. Про пожилую даму, ставшую невольно нашим помощником, они еще ничего не знают. Может, и не узнают. В любом случае их ожидает сюрприз. А мы задерживаться здесь не будем. До видеозаписей, если они станут действовать, как я предположил, дело дойдет не так скоро, работа эта не простая и уж точно не быстрая. Так что времени нам хватает. Не напрягайся.

– Ты даешь. Мозги у тебя электронные.

– Лучше. Я знаю, как те устроены. Это дает мне преимущество.

Подъехав к развязке, Пит свернул направо на Е-470. Прикоснулся к монитору и задал роботу направление.

– Линкольн, Небраска.

– Маршрут проложен, – сообщил приятный женский голос.

– Что имеем? Около пятисот миль, приедем уже ночью. Переночуем в каком-нибудь отеле. Выберем, когда будем поближе, а то робот доставит нас в центр города. Начинаю приходить в себя. Не отказался бы сейчас от рюмки-другой. Но за рулем нельзя даже с роботом.

– И я бы не против, хотя, как ты заметил, всего– навсего ползал по гаражу.

– Не обижайся. Но ползаешь ты здорово. И сомбреро тебе идет.

– Опять начинаешь?

– Все, все, больше не буду. У меня уже есть тост – «За здоровье отсутствующих дам!»

– Звучит двусмысленно.

– Имею в виду тех, кто сейчас на работе.

– Да ты запал на эту блондинку!

– Не знаю, но выпью и за то, чтобы никогда ее больше не видеть. Или не буду.

– Ладно, оставим их в покое. Надеюсь, и они нас оставят.

– Надежда есть, но, как видишь, возможны варианты. Дорожные камеры, если они этим займутся, их доконают. И машин из гаража выехало, как минимум, несколько, и наш маршрут отследить до конца сложно. Домой ко мне мы не поедем. Других адресов и зацепок у них быть не должно. Даже если прокачают все мои телефонные и сетевые контакты за последнее время, прямую связь с твоим выходом выявить будет трудно.

– Но все же возможно? Способность к грамотному анализу ты сам у них отметил. Просто тебя они недооценили. Но эти твои таланты и для меня новость.

– Ты прав. Мы должны предусмотреть все. Все, что сможем. Гадать не будем. У нас есть план.

– Куда после Линкольна?

– На север. К месту встречи поближе к канадской границе. Там нас будут ждать Мария с Алекс и Джо.

– Им уже можно позвонить?

– Можно, но лучше сделать это завтра. У нас есть чистый телефон моего друга и еще пара разовых трубок. Связь будет. Еще немного потерпи. Ждать осталось недолго.

– Потерплю. Мне кажется, что с моего выхода утром в субботу прошло уже несколько дней. А сегодня только понедельник. Сразу столько всего после долгого вынужденного бездействия и неизвестности.

– Это уже позади. Теперь только вперед.

– Стараюсь не вспоминать. Уже лучше получается.

– Гораздо лучше, чем могло бы быть.

– Добавлю: могло бы, если бы не ты, главная моя опора.

– Если бы не мы. Мы одной крови – ты и я, и все наши.

– Я о тебе толком ничего еще не знаю, кроме того, что ты здесь остался из-за меня.

– Не из-за тебя, а из-за нас. Мы уже об этом говорили, не стоит повторяться.

– Хорошо. Но как ты здесь выживал?

– Выживать в привычном смысле не приходилось. Зарабатываю я нормально, гораздо больше «цветных», работа всегда есть, а к остальному привык. Точнее, старался не зацикливаться. Почти все мои друзья и знакомые давно уехали. Те, кого здесь ничто не держало. Чаще всего в Англию, Канаду или Австралию.

– Так далеко?

– В Австралию большинство. Практически родной язык, близкий менталитет, высокий уровень развития. Устроиться там легче. Туда массово эмигрировали сначала европейцы, а потом и наши беженцы. Всех австралийцы принимают как родных. Их предки переселялись туда когда-то тоже не от хорошей жизни. Страна большая, плотность населения – никакая, всем места хватает.

– Континент огромный, но нормальные условия для жизни, насколько помню, там были лишь на части прибрежной территории.

– Раньше и этого хватало, а теперь активно осваиваются и заселяются даже пустынные земли, где всегда были проблемы с водой.

– Теперь нет?

– Значительно меньше. В первую очередь началось освоение областей у берегов Индийского и Тихого океанов. Еще в прошлом веке французский исследователь Жорж Мужен предложил для получения пресной воды использовать айсберги. Но осуществить такое стало возможно лишь в середине нашего столетия. Современные технологии и мощная техника позволяют подбирать айсберги нужных размеров и удобной формы, изменять их, если необходимо, защищать от таяния в теплых водах и буксировать в нужные районы. Установки, превращающие лед в воду, насосные станции и легкие трубопроводы сделали пригодными для жизни и освоения огромные территории. Активные участники проекта – Китай и Япония. Суда для буксировки ледяных гор поставляет Россия. Поначалу это были мощные арктические ледоколы, а потом разработали специальные океанские буксиры. Об этом мне рассказывал бывший партнер, который уехал отсюда почти десять лет назад.

– Нормально устроился?

– Более чем. Обзавелся семьей, имеет прекрасную жену и троих ребятишек.

– А ты сам не туда собираешься?

– Думаю, что переберусь поближе к родителям и к вам с Марией, если вы тоже обоснуетесь в Англии.

– Очень привлекательная перспектива. Только бы все получилось.

– Получится.

И попутных, и встречных машин почти не встречалось. Алекс это отметил.

– Движение по сравнению с прежним почти никакое.

– А в аэропорту разницы не заметил? Пассажиров осталось не больше половины. А был одним из крупнейших в мире. В зале прилета говорят сплошь с английским акцентом. Они могут себе позволить такие путешествия. Своих туристов мало.

– Заметил не только акцент. Англичане и прочие гости путешествуют разнополыми парами и даже группами. И детей много. Без акцента понятно, что не здешние. Как ты учишь, вижу три объяснения. Первое – здешним и дома хорошо. Второе – нет охоты к перемене мест. Третье – нет на это денег.

– Все три годятся. Пусть сами разбираются. Прибавлю, пожалуй, немного скорости, чтобы приехать пораньше.

– Давай. Дорога длинная. А с утра – на север. И позвоним.

– Обязательно позвоним. Вперед.

В Линкольн приехали за полночь. Подбирать заранее место для ночлега не стали, подъехали к небольшому мотелю рядом с дорогой. Пит открыл багажник, достал из сумки небольшой приборчик.

– Универсальный детектор для обнаружения устройств слежения и источников сигналов. Проверим, нет ли в наших вещах маячка. Надо было, конечно, сделать это раньше, но и сейчас не повредит. Видишь – огонек не мигает, и звукового сигнала нет. Все в норме. Пустяк, а приятно.

– В номере тоже проверишь?

– Нет смысла. И так знаю, что Большой брат нигде о нас не забывает. Можно не беспокоиться, но помнить стоит. Правда, в последнее время стали экономить. Вышедшие из строя приборы не меняют, оставляют до следующей проверки. Видеозаписи и раньше просматривали лишь время от времени, а теперь только по запросам полиции или федералов. Они бывают крайне редко – преступность в отелях практически отсутствует. Это относится не только к отелям. Думаю, и в аэропорту, и на трассах далеко не все камеры работают. Это тоже повышает наши шансы остаться вне их поля зрения. Я имею в виду наших контролеров. Бери свою сумку и пошли.

Портье был на месте, номер выбрали с двумя кроватями на втором этаже. Пит заказал еще зарядку аккумулятора на машине, и они поднялись наверх. Комната была просторная. Оба устали и готовы были рухнуть в кровать, не раздеваясь. Умылись и легли спать, условившись подняться в семь, чтобы стартовать пораньше.

7

Встали вовремя, за полчаса умылись и позавтракали. Когда собирали вещи, Пит увидел в глазах брата немой вопрос и все понял.

– Звонить еще рано. Восьми нет. Не стоит их будить. Давай подождем немного.

– Ладно, подождем.

Когда погрузили сумки и уселись в машину, Пит задал направление на Миннеаполис.

– Маршрут проложен, – сообщил все тот же приятный женский голос.

– Наверное, твоя блондиночка говорит таким голоском.

– Прекрати. До Миннеаполиса около четырехсот миль. Там нам делать нечего, и мы направимся дальше. Куда – решим, переговорив с нашими. Узнаем, где они сейчас и где лучше встретиться.

– Может, уже сегодня?

– Может, и так. Скоро будет ясно. Поехали.

Машина вырулила на дорогу, набрала скорость и пошла по маршруту. Авто на дороге попадались нечасто, по сторонам тоже ничего интересного. Когда уже подъезжали к Омахе, Пит наконец достал трубку, набрал номер и включил громкую связь. Ответ получили почти сразу.

– Привет, Пит. Как дела? – раздался голос Джо.

– Привет, Джо. У нас все нормально. Подъезжаем к Омахе, направляемся на Миннеаполис. Как у вас?

– Тоже все хорошо. Девочку забрали без осложнений. Сейчас мы в отеле в Дулуте. Мария и Алекс еще у себя. Собираемся завтракать.

– Привет, Джо. Как там мои девочки? – подключился к разговору Алекс.

– Доброе утро, старина! Как я рад тебя слышать. Твои дамы чувствуют себя прекрасно. Мария очень тебя ждет. Думаю, и Александра встретит тебя с интересом. В интернате не было ни одного мужчины, и чтобы адаптироваться, ей нужно время. Она девочка умная, в родителей, и результат может быть только один. Скоро сам убедишься.

– Спасибо, Джо. Не знаю, как тебя благодарить.

– То, что ты, наконец, с нами – лучший для всех подарок. Пит, когда вы будете в Дулуте? Дальше, полагаю, мы поедем вместе, как договаривались.

– Конечно. В Миннеаполисе должны быть около двух часов пополудни. Оттуда до Дулута полторы сотни миль. Значит, у вас будем до пяти. Сбрось название отеля.

– Хорошо. Сейчас пришлю. Алекс, Мария ждет твоего звонка. Пока.

– Пока, Джо. До встречи, – Пит отключил громкую связь и вопросительно посмотрел на Алекса.

– Да, если уже можно, звони Марии.

– Можно, – сказал Пит, ввел номер и передал трубку Алексу, – может, остановимся?

– Не надо, – успел ответить Алекс перед тем, как после мелодичного сигнала услышал голос Марии.

– Алло. Это ты, Пит?

– Нет, это не он, это я, – слова давались Алексу с трудом.

– Алекс, господи, это ты!

– Мария, любимая! Ты с кем говоришь – со мной или с господом?

– Ты шутишь! Боже мой! Значит, это действительно ты. Я ждала звонка, и, все равно, это так неожиданно. Вы где? Когда приедете?

– Уже скоро. Джо тебе все расскажет. Как там Алекс? Она рядом?

– Наша девочка теперь все время со мной. Сейчас умывается. Она еще не понимает, что все в ее жизни переменилось. Изменилось навсегда. К этому надо привыкнуть. Я и сама будто в невесомости, а ей всего одиннадцать. Все будет хорошо.

– Конечно, дорогая. Теперь у меня две девочки. Скоро я вас увижу и смогу обнять.

– Алекс, любимый, это ты! Слышу твой голос и не могу поверить. Мне тоже надо привыкнуть.

– Привыкнем. Самая фантастическая новость – это наша Алекс. Я, кажется, стал верить в чудеса. Какой ты молодец.

– Она – чудесное создание. Подумать страшно, что могло быть иначе. Пит был моим спасением. Он все время звонил, и я знала, что не одна. Твоя мама тоже нас не забывает. Вчера с ней разговаривала. Они тебя ждут.

– Они ждут нас. Просто не верится. Неужели это возможно?

– Теперь возможно.

– Мария… Все слова улетели куда-то… Это ты.

– Я, милый. Это мы – ты, я и Алекс, которая вышла из ванной и смотрит на меня.

– Кто там, мама? С кем ты разговариваешь? Это Джо? – Алекс впервые услышал голосок дочки.

– Нет, милая, это… брат дяди Питера… Твой папа, – ответила ей Мария.

– Кто? – переспросила девочка.

– Потом объясню, а сейчас надо идти завтракать.

– А дядя Питер приедет?

– Да. Они оба приедут. Собирайся, Джо нас ждет, – Мария тоже волновалась.

– Она понимает, с кем ты разговариваешь? – глаза Алекса стали влажными.

– Это сейчас не важно. Не будем торопиться. Все образуется.

– Конечно. Идите на завтрак. Джо ждет. Не буду мешать. Пока.

– Помешать нам ты не можешь. До свиданья, милый.

Алекс замолчал и сидел, глядя перед собой. Пит забрал у него трубку.

– Джо прислал записку с названием гостиницы. «Томсон Хаус». Классный старый отель. Я там останавливался. Джо забронирует для нас два номера, – Пит понимал состояние брата и старался его отвлечь.

– Может, лучше один, как здесь принято.

– Для отеля всегда лучше два. Джо разберется.

– Взгляни, что это за щит разноцветный впереди? – спросил Алекс через некоторое время.

– Справа? Это «Прайд-флаг» – символ ЛГБТ. Число 100 – напоминание о предстоящем юбилее, о котором я говорил. В Конгресс уже внесли законопроект – красные и белые полосы на флаге США заменить этими шестицветными. Но на флаге тринадцать полос по числу основателей Соединенных Штатов.

– Убрать лишнюю ради такого случая не проблема. Заодно и звездочки на флаге можно сделать разноцветными. Их как раз сорок восемь, на шесть делится. Будет красиво и в духе времени. Не удивлюсь, если его примут. Даже уверен.

– А что такого? Розово-голубые шахматы давно в ходу. Черно-белых не купишь. Все время гадаю, какие были белыми, кому ходить первым? Но особенно меня умиляет розовый король. Хотя и голубой тоже не слабо.

– Пусть делают, что угодно. Мы не будем под этим флагом играть в цветные шахматы. Тебе, правда, придется сюда возвращаться.

– Нужно завершить кое-какие дела. Надеюсь, долго не задержусь. Но сейчас главное – вас в Оксфорд доставить.

Тем временем они уже приближались к Де-Мойну. Алекс молчал. Пит не слышал, что говорила ему Мария, но понимал, что этот разговор очень брата взволновал. Трудно было решить, что лучше – тоже помолчать или попробовать отогнать грустные размышления. Пит решил, что стоит прервать молчание.

– Пока идем по графику и имеем все шансы приехать в Дулут в четыре с чем-то.

– Это хорошо, – только и смог ответить Алекс.

– Выше нос, братишка. Мы победим.

– Я слышал ее голосок. В чем она виновата? Даже не знает, что такое папа.

– Не торопись. Она умница. Все узнает и все поймет. Она росла в доме, где работают одни женщины. Но ей всего одиннадцать. Скоро во всем разберется. Мы поможем. Не нужно торопиться.

– Понимаю. Какой у нее голосок. Я ее обожаю.

– Вот это правильно. Скоро вы встретитесь, и постепенно все станет на места.

– Дай Бог.

– Он даст, чего пожелаем мы. А мы поможем. На меня можешь рассчитывать.

– Ты – наша палочка-выручалочка. Этого я никогда не забуду.

– И я тоже. Напомню при случае.

– Ты неисправим. И от этого легче. Может, и я еще на что-то способен.

– Надеюсь. Де-Мойн мы проехали и движемся к Миннеаполису. Туда часов пять пути. Александре я должен привезти папу в лучшем виде.

– Я – за!

– Придется тебя просветить. Времени у меня хватает, и я изучил ситуацию. Ученые давно пришли к выводу, что сексуальная ориентация обусловлена комплексом факторов, состав которых велик и точно не определен. Проблемой это нигде не считают и всерьез не занимаются. А что наши? Ты говорил о системе воспитания. Ее предельно упростили. Разделили, как ты знаешь, мальчиков и девочек с самого раннего возраста. Лишние предметы убрали, расставили правильных педагогов. Ввели запреты на любые отклонения от того, что признано нормой. За нарушения наказывают. И система работает. А толерантность – это архаизм. За Александру можешь быть спокоен. Ее головку глупостями еще не успели забить. И хотя Алекс знает пока не так много, ничто теперь не помешает ей узнать все, что будет интересно. Ты удовлетворен? Я тебя успокоил?

– Ты меня называл профессором, а сам, как вижу, можешь курс вести. Круто.

– Не смейся. Это серьезно.

– Брось ты свою работу. Ученая степень тебе гарантирована. Достаточно и того, что ты рассказал. Мне бы жизни не хватило познать эти премудрости!

– Хватило бы, если бы имел доступ к соответствующей литературе.

– У меня ни к какой доступа не было.

– Ничего, что напомнил?

– Нормально. Я уже живу будущим.

– Молодец, братишка. Ты мужик. Ты сильный, наша порода. Я рад, что все позади.

– Говоришь так, будто мы уже в Англии.

– Не сомневайся – будем.

– Не сомневаюсь. Но Алекс пока не знает даже, что такое папа.

– Еще не вечер. Я имею в виду сегодняшний вечер, когда вы будете вместе втроем. Я видел ее всего пару раз, и понял, что это чудесная девочка. Надеюсь, и у меня когда-нибудь такая будет.

– Что? Теперь тебя успокаивать? Я тебя вижу с целым выводком детишек. Есть сомнения? Скоро переедешь в Англию, и жизнь будет иной. Твои взгляды в сторону блондинистой федералки – тому основание.

– Далась она тебе.

– Я – не при чем. На меня она и мельком не взглянула, хотя я должен был быть главным объектом ее внимания.

– Ты все выдумал. Хватит об этом.

– Хватит, так хватит. Тебе виднее. Ты, вроде, меня хотел успокоить, а сам разволновался.

– Вот и хорошо. С девушкой этой мы сами разберемся, если доведется когда-нибудь встретиться. Но теперь нам это ни к чему. И вообще, почему ты все время ее вспоминаешь?

– Не знаю. Как-то само приходит. Я и лица ее не разглядел. А ты?

– Опять? Давай сменим тему.

– Ладно. Мы звонить больше не будем?

– Вообще-то, можно. Но без особой нужды не стоит. Обо всем договорились и скоро встретимся. У нас целый вечер, обо всем успеем поговорить. Переночуем в гостинице, и завтра с утра в Канаду. Джо сказал, все прошло хорошо. Значит, меньше приключений. И у нас пока тоже все, как надо.

– Сплюнь, чтобы не сглазить.

– Откуда эти приметы? Чистой воды суеверие.

– От мамы. Она суеверной никогда не была, но этих примет и поговорок всяких знает массу, на все случаи жизни. Звонить им не будем?

– Не стоит. Они все знают от Джо и Марии. Нам нечего добавить. Потерпи, ждать недолго. Пит понял, что Алекс пришел в себя, и тоже успокоился. Все шло по плану.

– Как ты думаешь, девочка меня не будет бояться? – Алекс еще не привык к тому, что у них с дочкой одно имя.

– Что ты имеешь в виду? Если цвет лица, то к этому быстро привыкаешь, да и у всех он разный. Ты не настолько страшен, чтобы напугать одиннадцатилетнюю девочку. Было бы ей лет пять-шесть, тогда другое дело. Конечно, ты не такой симпатичный, как дядя Питер, но вполне терпимый. И появишься не один, а со мной, а значит – не очень опасен.

– Я серьезно.

– А если серьезно, выбрось глупости из головы. Алекс любит Марию. Это я не о тебе, а о девочке. Ты тоже любишь Марию. Это я о тебе. Мария любит тебя и Алекс. Остается в этом треугольнике всего одно звено – чтобы ты полюбил Алекс, а она тебя. В тебе я не сомневаюсь. В ней тоже уверен. Не вижу, что может вам помешать. Понятно излагаю?

– Тебе все шуточки, а я боюсь, сам не знаю чего.

– Я чувствовал бы себя так же. Но уверен, все будет прекрасно. Вы просто созданы друг для друга. Это не красивые слова. Это так и есть. Вам можно только позавидовать.

– Верю. Понимаю. И все равно боюсь.

– Это ничего. Бояться осталось не так уж долго. Интересно, как там наши контролеры? Никогда и не узнаем, наверное, чем у них это кончится?

– Что у них за работа? Сейчас были мы, а в остальное время чем они занимаются? Кого контролируют?

– Не представляю. Таких патентованных преступников, как ты, поискать. Воришки в супермаркетах – не их уровень. Враги государства – дефицит. Вот почему они на тебя и спутник нацелили. Нам, дилетантам, такое бы и в голову не пришло.

– Недооценил ты брата. Вот и мотался по терминалу, заставив меня отсиживаться у машины. Ноги только недавно отошли.

– Про ноги не знаю, но ты, я вижу, отошел, и это здорово. Все нормально, братишка, живем.

– Жить легко, когда ты рядом. Ноги уже в порядке, а про тебя я так ничего и не знаю. Говоришь, что купил квартиру, а что с родительским домом? Его продали?

– Продать не реально. И в подарок никто не возьмет. Содержать большой дом и платить за него налоги по карману единицам. Пустующего жилья с каждым годом все больше. Несмотря на скудное пополнение, численность населения не растет, а уменьшается. Дом стоит. Хозяев нет. Налоги брать не с кого. Я иногда там появляюсь – ничего не меняется. Личные вещи родители забрали. Ничего стоящего там не осталось. Попробовал я продать хотя бы какую-то мебель, но и это нереально. Теперь и ездить туда перестал. Родителям говорю, что времени не хватает. Да они и не спрашивают, догадываются, в чем дело.

– С моей квартирой то же самое?

– Да. Вещи твои мы вывезли. Стоит закрытая.

– Понятно. Теоретически они могли бы с меня потребовать налоги за двенадцать лет, если бы я тут остался. Но теперь это не актуально. А наш охотничий домик?

Пит поднес палец к губам, наклонился к самому уху Алекса и прошептал:

– Хотя машина чистая, но вопрос слишком серьезный. Давай не сейчас.

Алекс все понял. Библиотека. Других вариантов, которые заставили бы Пита вдруг замолчать, не было. Он нарисовал указательными пальцами в воздухе прямоугольник, размерами напоминающий книгу. Пит кивнул. Это был ответ на вопрос, который никуда не уходил все эти годы. О существовании библиотеки следователь знал, но найти ее не смогли. Когда и куда Пит, а больше некому, успел ее перепрятать, Алекс не знал. Но был уверен, что книги брат сохранил. Слишком болезненной для папы была бы их утрата. Вот что Пит провернул, пока шло следствие. Молодец. Это было, пожалуй, единственное решение. Домик на берегу озера принадлежал их знакомым, которые сами там давно не бывали, а за пару лет до драматических событий навсегда уехали из Штатов. Ключи оставили братьям, которые иногда проводили там выходные. Молодчина Пит. Алекс показал брату большой палец. Тот только кивнул. А что он теперь задумал? Неужели хочет вывезти? Это огромный риск. Алекс вопросительно посмотрел на брата, но тот не реагировал.