Князь Святослав. «Иду на вы!»

* * *

Пешая рать Святослава на ладьях двинулась вниз по течению широкой волжской водой. Конные полки и печенежская орда двигались по берегу. При впадении в Волгу реки Свияги пешее русское воинство выгрузилось из ладей. Дозорные сообщили Святославу о приближении булгарского войска.

Булгары разбили стан у небольшого укрепленного городка Ошель. Оттуда было всего полдня пути до их столицы.

…Клонившееся к закату солнце окрасило гряды облаков ярким пурпуром, теплый ветерок разносил ароматы степных цветов. В воздух, чуть туманный от дыма костров, прокрался запах доцветающей сирени, кустившейся по берегам узкой извилистой речки. Один из ее притоков заполнял ров, идущий вокруг Ошельского городища.

Воеводы недоумевали, почему Святослав торопится со сражением? Русичи только-только расположились станом после долгого перехода, да и вечер вот-вот наступит.

– Вечерняя прохлада – самое лучшее время для сечи, – сказал Святослав. – И Ярило нам ныне пособит. – Князь кивнул на лучи заходящего солнца.

Русское войско стояло спиной к закату, а вот булгарам косые солнечные лучи будут явно слепить глаза.

Огромные скопища конных и пеших булгар перекрыли равнину от речного берега до городища. Частоколы копий, украшенные конскими хвостами, бунчуки на длинных древках, трепыхающиеся на нежном ветерке, бесчисленные ряды островерхих шлемов и круглых щитов с блестящей бляхой посередине – все это тонуло в шуме, порожденном лязгом доспехов, топотом ног и копыт, многоголосьем тысяч людей, сигналами боевых труб…

Русские ратники, устало опираясь на копья, взирали на то, как вражеские полчища темным потоком устремились на них. Над степью пронесся громогласный боевой клич булгар. Взлетавшие тучами булгарские стрелы втыкались в землю с небольшим недолетом. Святослав приказал своим пешцам пятиться назад при каждом залпе вражеских лучников.

Земля задрожала, когда конница булгар пошла вперед, напоминая своим видом бурный поток. Булгары обрушились на печенегов, сминая и тесня степняков к топкому речному берегу. Лица булгарских конников, закрытые кольчужной сеткой с прорезями для глаз, были совершенно неуязвимы для печенежских стрел. Панцири булгар из скрепленных друг с другом продолговатых металлических пластинок выдерживали удары печенежских сабель. В ближнем бою булгары ловко орудовали боевыми топорами на длинной рукоятке, а их копья были снабжены крючьями для стаскивания врагов из седла.

Печенегам приходилось туго, они десятками валились под копыта коней. Степняки отчаянно отбивались саблями, бросая луки. Многие из них искали спасения в бегстве. Булгары все глубже вклинивались в печенежскую орду, рассекая ее на несколько частей. Было видно, что булгарские всадники осуществляют хорошо отработанный маневр.

Куря в бешенстве хлестал плетью своих беков, заставляя их храбро сражаться. Его отряд был почти полностью окружен булгарами. Куря пытался понять, что происходит на другом фланге, там не было слышно шума битвы. Где же дружина Святослава? Почему молчит его боевой рог?

Лес копий пешей русской рати, столкнувшейся с булгарской пехотой на самой середине обширного поля, не давал возможности печенегам разглядеть, что творится на другом крыле русского войска. Пехота сражалась не менее яростно. Где-то русичи сильно вдавились в боевой строй булгар, где-то булгары теснили русичей.

Внезапно картина сражения резко изменилась. Почти половина булгарского войска повернула вспять. Дружинники Святослава не преследовали отступающих булгар, ни одна русская стрела не полетела им во след. Среди булгар началось смятение. Пехота русов уверенно наступала, наклонив копья. Дружинники Святослава пришли на помощь печенегам, ударив в спину булгарам, уже торжествовавшим победу. Оказавшиеся между двух огней булгары сотнями сдавались в плен. Лишь самые воинственные из булгар пробились к своим и укрылись в стане, разбитом на возвышенности возле юго-западного вала городища.

Ночью в стане русичей все крепко спали, лишь дозорные поддерживали пламя костров. В лагере булгар творилось что-то непонятное. Оттуда доносились гневные выкрики, тонувшие в хоре рассерженных голосов. Среди костров и повозок метались тени всадников, звенели сталкивающиеся мечи. К утру все стихло.

Когда русичи и печенеги приблизились к булгарскому стану, там было пусто. Чернели угли потухших костров. Повсюду среди шатров и крытых войлоком повозок виднелись следы поспешного бегства. Опустело и городище на холме. Следы ушедшего булгарского войска были отчетливо видны на примятой степной траве, следы уходили на восток. В той стороне находилась столица Волжской Булгарии.

Святослав решил было, что булгарский царь спешит укрыться за стенами своей столицы. Однако Талиб помышлял не о бегстве, но о мести.

Переправившись на левобережье Волги, русичи и печенеги оказались среди холмов и светлых лесов; здесь густо росли липа, дуб, клен, орешник… Все селения в округе были пусты, жители прятались в лесах. На полях созревало просо и ячмень.

Наткнулись еще на одно городище, где тоже не было ни души. Неподалеку, в березовой роще, сочная зеленая трава была густо усеяна тушами убитых лошадей и телами павших воинов. С первого взгляда можно было понять, что здесь бились булгары с булгарами, и случилось это совсем недавно.

– Настиг-таки Талиб изменника Мумина, – переговаривались между собой воеводы Святослава. – Судя по всему, этот Талиб храбрый рубака!

Булгары-заложники поведали Святославу, из-за чего вспыхнула вражда между Талибом и Мумином. Оказалось, что самые сильные племена волжских булгар – это берсула и есегель. Талиб происходил из племени берсула, Мумин – из племени есегель. Когда-то давно, еще до принятия булгарами ислама, все цари булгарские были из племени есегель. Но пришли хазары и принудили булгар платить им дань. Поскольку племя есегель сопротивлялось захватчикам упорнее прочих булгарских племен, хазары наделили царской властью своего ставленника из племени берсула. Талиб является потомком того первого царя, выдвинутого хазарами.

Булгарская знать из племени есегель не смирилась с утратой царской власти. У булгар и в прошлые годы случались кровавые междоусобицы, когда кланы есегель и берсула принимались делить царскую власть. Хазары в пору своего могущества решительно поддерживали царский род берсула. С ослаблением Хазарского каганата ослабла власть и царей-берсула в Волжской Булгарии. Племя есегель, наоборот, входило в силу, опираясь на поддержку могучего Хорезма. Правившие в Хорезме Саманиды подталкивали волжских булгар к неповиновению хазарам.

Разбитый Мумин и его сторонники бежали в город Биляр, где проживало немало торговцев из Хорезма. Из Биляра Мумин слал гонцов к Святославу, умоляя русского князя поскорее разделаться с Талибом. Святослав повел свои полки и жадную до грабежей печенежскую орду к городу Булгару, столице здешних земель. Талиб со своим поредевшим войском устремился туда же, оставив в покое изменника Мумина.

Мумин понимал, если Талиб не впустит русов в Булгар, если осада столицы затянется, тогда заветная царская власть скорее всего уплывет из его рук. Булгары скорее пойдут за Талибом, защитником родной земли от иноверцев, нежели примкнут к Мумину, уповающему на помощь Святослава.

* * *

Город Булгар лежал на высоком каменистом мысу, образованном рекой Мелень, впадающей в Волгу, и глубоким оврагом. Это был старейший из городов, основанных булгарами в междуречье Волги и Камы. Укрепления Булгара состояли из двух рвов и деревянной стены с башенками, протянутой по краю внутреннего рва. Стена была возведена срубным способом в виде высоких клетей, заполненных камнями и утрамбованной землей. Высота стены была около восьми локтей. Земляной вал, на котором возвышалась стена, был не меньше десяти локтей в высоту.

Над стеной возвышались видимые издалека двускатная крыша царского дворца, голубой купол мечети и тонкие башни минаретов. Подступившие к Булгару русичи услышали протяжные заунывные молитвы муэдзинов на арабском языке, созывающие мусульман на утренний намаз.

Русские полки подкрались к столице Булгарии в предрассветном тумане и полной тишине, надеясь застать жителей Булгара врасплох. Однако город уже не спал.

– Раненько поднимается здешний народец, – ворчливо молвил воевода Перегуд, возглавляющий передовой русский отряд. – Царек, что ли, тутошний повелевает всем вставать в такую рань?

Вопрос предназначался гридню Самохе, который указывал путь русскому войску. Побывав в Булгаре в качестве посла, Самоха неплохо изучил и ближние окрестности столицы со стороны Волги.

– Булгары исповедуют ислам, поэтому им полагается просыпаться очень рано, чтобы успеть на утреннюю молитву, – пустился в разъяснения словоохотливый гридень. – Утренняя молитва у мусульман начинается с первым лучом восходящего солнца. Вечерняя молитва свершается с последним лучом заходящего солнца. Всего же в течение дня мусульмане обязаны молиться пять раз, не меньше.

– Ишь ты, какие набожные! – усмехнулся Перегуд. – Что это за башенки торчат возле голубого купола? Для дозорных, что ли?

Из зарослей ольхи и осины, где притаился русский передовой отряд, хорошо просматривалась стена Булгара, идущая вдоль глубокого оврага, до нее было не более полета стрелы. Над стеной на фоне бледно-голубого утреннего неба высилась громада каменной мечети, купол которой блестел, облитый с одной стороны горячими солнечными лучами. Рядом с храмом возвышались, словно стражи, две белокаменные колонноподобные башни с заостренными шпилями наверху.

– Это минареты, – вполголоса пояснил Самоха. – С них-то мусульманские священники и призывают жителей Булгара на молитву пять раз в день. Слышишь, как завывают?

– Почто они на башни забираются, эти молельщики? – опять спросил Перегуд.

– Чтоб быть поближе к Аллаху, своему богу, который живет на небесах, – ответил всезнающий Самоха.

В Булгар вели единственные ворота с той стороны, где была степь. На волжском берегу, возле устья Мелени, раскинулась пристань Ага-Базар. Это был целый город, состоящий из каменных, глинобитных и деревянных строений. Тут располагались дома, склады, мастерские, караван-сараи… Была даже темница с решетками на окнах, с прочными дубовыми дверями. Портовый городок был разбит на кварталы, где жили купцы разных национальностей.

Население лишь одного из кварталов не испугалось прихода русских ратей – купцы с Руси. В предместье Булгара вели куплю-продажу торговые гости из Вятской земли, много было кривичей из Смоленска, Орши и Пскова, были тут и поляне из Киева и Вышгорода, северяне из Чернигова и Любеча. Особняком держались купцы из Новгорода.

Купцы-славяне шумной ватагой пришли в стан Святослава, чтобы повидаться с земляками. В русском войске были ратники из многих славянских земель, подвластных киевским князьям. От купцов Святослав узнал, что вся торговая братия разбежалась кто куда, едва прошел слух о поражении Талиба и приближении русского войска. Талиб впустил в свою столицу только булгарских и хазарских купцов. Персидские и арабские купцы ушли на судах вниз по Волге, к Джурджанскому морю. Хорезмийские купцы бежали в Биляр под защиту Мумина.

– Немало товара брошено в лабазах, – рассказывали славянские торговцы Святославу. – Добра всякого в домах оставалось немало. Все это воины Талиба сгребли и унесли в городище царское. На нас волками смотрели, но никого не тронули. Забрали лишь оружие и кое-что из припасов съестных. У Талиба вся родня и все богатства находятся в Булгаре, с ним все его преданные воины. За Булгар Талиб станет драться, как зверь!

– Поспешат ли хазары к Талибу на выручку, они ведь его союзники? – допытывался у торговцев Святослав. – Вы ведь в столице кагана бывали, велика ли сила у хазар?

Мнения торговцев разделились: одни полагали, что хазары со своими бедами управиться не могут, до булгар ли им! Другие говорили, что каган хазарский женат на дочери Талиба, поэтому вряд ли он оставит тестя без своей помощи. Столица кагана, град Итиль, раз в пять крупнее Булгара. Войска у кагана видимо-невидимо.

– От Итиля до Булгара дней десять пути, ежели посуху двигаться, – молвили торговцы Святославу. – Коль заратятся на тебя хазары, княже, трудненько тебе придется. Хазары дюже злы в сече! Война – их главнейшее занятие. Лучше бы тебе, княже, поскорее покончить с Талибом да на Русь вернуться.

Первый же штурм Булгара показал, сколь достойный соперник достался Святославу. Когда русичи и спешенные печенеги, преодолев рвы, стали карабкаться по приставным лестницам на городскую стену, ворота Булгара распахнулись, из них выбежали булгары с копьями наперевес, ведомые своим храбрым царем.

Первыми натиска булгар не выдержали печенеги, не привыкшие сражаться в пешем строю. Бегство печенегов внесло смятение в ряды русских полков. Стычка у ворот переросла в ожесточенное сражение, в котором булгары взяли верх и отбросили русское воинство от стен своего города. Святослав был рассержен этой неудачей.

На другой день русичи и печенеги вновь двинулись на приступ. Для отражения возможной вылазки булгар в дубраве притаились несколько сотен конных печенегов во главе с Курей. В ольшанике, близ речной поймы, засели дружинники Святослава. Однако Талиб был не только храбр, но и предусмотрителен. В тот день булгары не вышли за городскую стену.

Осажденные поливали крепостной вал горячим маслом и разведенным в кипятке коровьим жиром. От этого и без того крутой подъем стал скользким и недоступным. Скользкими стали и лестницы, на которые тоже лилось кипящее масло и жир. Сотни осаждающих, русичей и печенегов, копошились в глубоком рву, пытаясь взбираться по лестницам наверх. Сверху летели стрелы и камни, падали горшки с раскаленными углями. Булгары швыряли в ров мешки с соломой, вязанки хвороста, обмазанные смолой, тюки шерсти, скатки из разного тряпья.

Когда в ров посыпались обмотанные паклей зажженные стрелы, начался пожар. Солома, хворост, облитые маслом лестницы – все это заполыхало ярким пламенем, источавшим черный едкий дым. Огонь лизал промасленную траву на склонах рва. Против такого врага было бессильно любое оружие. Русичи и печенеги поспешно спасались из огня, волоча за собой раненых и убитых. Стоящие на башенках булгарские лучники с торжествующими криками пускали стрелы вслед отступающему врагу.

Весь следующий день русское войско не покидало свой стан. Ратники сколачивали новые лестницы из длинных жердей, из толстого дубового бревна был изготовлен тяжелый таран. Воеводы полагали, если пробить ворота Булгара тараном, тогда путь в город будет открыт.

При следующем штурме русичи решили навалиться на городские ворота, сколоченные из толстых дубовых досок и обитые железными полосами. Таран, подвешенный на неповоротливом каркасе из тонких березовых стволов, раскачивали шестьдесят молодцев. Заостренное и обожженное на огне «рыло» тарана с треском вгрызалось в ворота при каждом ударе. Печенежские лучники засыпали защитников города множеством стрел, не позволяя им высовываться из-за частокола.