Ошибка в объекте

– Ладно, опять ты поймал меня на слове, – хмыкнул Рожнов. – Здесь, – он положил плотную ладонь на листки, – есть бравада, но есть и надежда на прощение.

– Кроме бравады и надежды, там есть уйма деталей, там есть искренность и откровенность. Там есть и лукавство, но кто в его положении мог бы удержаться от этого? Он жизнь свою спасает.

– Может быть, ты и прав, – медленно проговорил Рожнов. – Хорошо хотя бы то, что поговорили об этом. Теперь о деле… Сегодня выезжать поздновато. Пока приедешь – стемнеет.

– Водолазы нужны, Иван Константинович.

– Вот видишь, и водолазы нужны. Это я беру на себя, мне есть с кем договориться. Итак – завтра утром?

– Годится.

* * *

Оперативная группа остановилась наверху, на краю обрыва. Вниз, к реке, вела узкая прерывистая тропинка, оканчивающаяся в камышах у самой воды. Сухов вылез из машины первым и, подойдя к бордюру, ссутулился, сунув руки в карманы своего зеленого скрежещущего плаща и отвернув лицо от холодного ветра.

– Вон там, – сказал он Демину, дернув рукой в кармане. – На той полянке внизу… Мы со стороны реки подплыли…

– А что это за тропинка? Кто по ней ходит, если она у воды обрывается?

– Рыбаки иногда подъезжают на автобусе и спускаются вот здесь, очень удобно. А если там, внизу, свернуть, вдоль берега можно быстро до нашего дома добраться.

Демин первым ступил на тропинку, сделал несколько шагов и, не удержавшись, сбежал вниз. Обрыв оказался настолько крутым, что сойти спокойным шагом ему не удалось. Вслед за следователем вниз скатились оперативники, фотограф и наконец Сухов.

– Невеселое местечко, – пробормотал Демин, оглядываясь.

Почти от самой воды поднимался крутой откос, вверху время от времени проносились машины. Отсюда их не было видно, только по шуму моторов можно было догадаться, что там довольно оживленное движение. Обрыв, похоже, использовали как свалку – берег был усеян ржавыми консервными банками, строительным мусором, тряпьем, кроватными сетками. Да и водители иногда не прочь были сбросить здесь из самосвалов мусор, чтобы не везти за город.

– Да, – протянул фотограф, – не хотел бы я закончить свои дни в таком месте. – Он уже успел снять площадку сверху, от автобусной остановки, потом сфотографировал откосы, спуск к реке, мост, несколько раз щелкнул Сухова, когда тот рассказывал о происшедшем. Демин, наблюдая за ним, уже мысленно выводил надписи к будущим снимкам… «Сухов показывает место, где лежал неизвестный мужчина», «Сухов показывает место, куда причалила лодка»…

– Послушайте, Сухов, а ваш дружок не говорил, как он здесь оказался?

– Нет, я не спрашивал, а он… Мне показалось, что ему будут неприятны мои вопросы.

– До чего утонченные отношения у вас, оказывается, были! – чуть ли не с восхищением произнес Демин.

– Вначале я попробовал расспросить его, но он сказал, чтобы я заткнулся. Так что отношения были не очень утонченные, – Сухов с укором посмотрел на Демина. – И еще… Мне бы не хотелось, чтобы вы называли его моим дружком. Мы виделись с ним первый раз и, я надеюсь, последний.

– Николай сказал, чем он ударил того человека?

– Камнем…

– А где же камень?

– Не знаю… Он не говорил, а я…

– Ребята! – позвал Демин оперативников. – Помимо окурков, бумажек, пуговиц – да, Сухов? – может попасться камень, которым нанесен удар. Так что имейте в виду.

Поглядывая искоса на Демина, Сухов чувствовал зависть. В беретке, плотном свитере и кожаной куртке, в туфлях на толстой подошве, Демин, казалось, ощущал себя легко и уютно. А вот Сухову было неважно, противно как-то. Глаза его стали красными, слезились, и он поминутно вытирал их ладонью, вытирал резко, будто слезы досаждали ему или выдавали в чем-то.

– Где вы его сбросили?

– Вон там, – Сухов показал в сторону моста. – Между вторым и третьим пролетом. Там самое глубокое место, метров шесть-семь…

– Я говорю обо всем этом, чтобы вы хорошенько припомнили обстоятельства, – Демин не спускал глаз с Сухова. – Завтра утром вам придется подробно все объяснить водолазам.

– Водолазам?!

– А как же! Будем искать. Если вы действительно утопили того человека – найдем. – Он повернулся к оперативникам. – Ну что, ребята?

– Ничего, Валя, не нашли. Чистота. Просто удивительно!

– В самом деле странно, – Демин посмотрел на Сухова. – Вам не кажется? Столько возни было в ту ночь, столько суматохи на берегу, и на тебе – ни одного следа!

– Я же говорил вам, что Николай наутро возвращался сюда… Может быть, он что-то и нашел…

– А без Николая вы не приходили сюда после той ночи?

– Нет, – твердо сказал Сухов. – Что мне здесь делать? – спросил он, не удержавшись.

– Не знаю… Но только я на вашем месте заглянул бы на всякий случай. Может быть, для того, чтобы наверняка убедиться в том, что версия, которую вы изложили в своих показаниях, не полетит к чертовой матери из-за какого-нибудь пустяка. Из-за оторванной пуговицы, брошенного окурка… Мало ли чего. Ведь вы осторожный человек, Сухов. Вы не пришли к нам, пока не убедились, что Николай уехал из Москвы.

– Я сказал правду! Я вам все сказал!

– А я что? – усмехнулся Демин. – Всего лишь позволил себе слегка усомниться… Вот смотрите, – Демин взял Сухова под локоть и медленно пошел с ним вдоль тропинки. – Вы несколько дней шатались с Николаем по Москве и чувствовали себя сообщниками, друзьями по несчастью. Так? И за все эти дни вы не дали нам знать о совершенном преступлении, не хотелось предавать убийцу, да? А потом, когда он уехал из города, вы что делаете? Выжидаете еще несколько дней…

– Я болел! Это может подтвердить врач! Ко мне вызывали «Скорую помощь»!

– Не возражаю, – спокойно сказал Демин. – Возможно, это действительно так и было. Так вот, выждав несколько дней после отбытия Николая из города, вы приходите к нам. Объясняете свое решение тем, что вам надоело бояться, опасаться стука в дверь и так далее. Будь что будет, подумали вы, много не дадут, а там, глядишь, за добровольную явку вообще условным сроком отделаюсь. Так?

– А что, – согласился Сухов, – почему бы мне не прикинуть шансы на спасение?

– Но, прикидывая шансы, вы не могли не побывать здесь. Это естественно. Ох, Сухов! Чует мое бедное следовательское сердце, что вы здесь были. Сунув руки в карманы куртки, спрятав подбородок в высокий воротник свитера, Демин подошел к самой воде и долго смотрел в сторону моста. По реке плыли размокшие листья, казавшиеся мертвенно-бледными в сумрачном свете дня, мелкая рябь гасла у берега, заросли камыша шелестели на ветру. У самого берега камыш явно поврежден, потоптан. Были ли это Сухов со своим таинственным Николаем или кто-то другой… До сих пор у Демина не было доказательств того, что убийство действительно произошло. Да и в Москве за последнее время никто не пропадал, во всяком случае, никаких запросов, заявлений…

– Валя! – вдруг услышал Демин. Обернувшись, он увидел, что один из оперативников внимательно рассматривает что-то в пожухлой траве. – Нашел! Кровь!

– Ты уверен?

– Сам не видишь? Смятая трава, даже не просто смятая, а вывороченная каблуками, и эти вот пятна, а?

– В самом деле, темно-бурые пятна, по виду напоминающие кровь, – Демин произнес фразу из будущего протокола осмотра. Кровь это или не кровь, человеческая ли она, какой группы – все это установят эксперты, а следователь напишет в протоколе спокойную фразу: на траве обнаружены бурые пятна, напоминающие кровь. – Да, – повторил Демин, – это уже кое-что… Если завтра еще и водолазам повезет, то вас вообще можно оправдать, – улыбнулся он Сухову.

– Разве я под подозрением?

– А как вы думаете? Прокурор, суд – это ладно, это их дело. А вот вы сами, для себя, уже очистились?

– От чего? – зло спросил Сухов. – От чего вы мне предлагаете очищаться? Я поступил, как подсказала мне совесть, как должен поступить каждый порядочный человек!

– Вы имеете в виду утапливание трупов с привязанными камнями?