Счастливчик

– Вень, только без фанатизма и короче, – встрял тут же худрук.

– Я заканчиваю. Выпьем за то, чтобы мы никогда не терялись этом мире!

– Мудрено, непонятно, но красиво, – опрокинув стакан виски, вынес вердикт Редькин. – «Безумный», иди, включи музыку…

– Сам ты, – буркнул Макс, но, захватив свою одежду, все же поплелся к автобусу.

– Макс, поставь в автобусе на зарядку мой мобильник. Что-то он некстати разрядился, – попросил Ростовцев.

– Ладно, давай.

Грянула музыка и… Веня остолбенел. Это была песня Квин «Шоу должно продолжаться», но исполнял ее какой-то русский голосистый парень. Слова, в этом не было никакого сомнения, написаны были в присутствии Вени его другом Мишей Рябининым еще в шестьдесят девятом. Обуреваемый смутными подозрениями, Веня повернулся к директрисе и спросил:

– Зоя Федоровна, чья это музыка?

– Не знаю, наверное, Вадим флешку привез.

– Нет, я не о том. Кто написал эту песню?

– С тобой все в порядке? Я смотрю, ты как-то осунулся, даже вроде постарел. Мой тебе совет – не пей больше. Я тебя поддержу.

Далее она сказала такое, от чего у Вени слегка подкосились ноги:

– Это одно из первых произведений советского композитора и государственного деятеля Вениамина Рословцева. Или ты, Вень, издеваешься? Рословцева все знают. Ты же сам вроде музыкант, а такие вопросы задаешь? Наш Максимка как-то даже говорил, что ты на не похож внешне.

– А я и сейчас это подтверждаю, – как будто из-под земли появился «Безумный». – Когда-то первый раз я это определил по фотографии. Ну, а когда увидел хронику с Рословцевым, то вообще сказал бы, что ты, Вень, прям его двойник. Поразительно еще и то, что имена одинаковые и фамилии похожие…

Веня решил остановить неожиданно заблиставшего интеллектом коллегу и спросил:

– Он сейчас в Москве?

– Кто? – испугался Макс.

– Да ты и вправду перегрелся, – запричитала Федоровна. – Он же пропал в середине семидесятых…

– Да, – подхватил Максим. – Тогда так и не разгадали эту загадку. Это сейчас уже почти доказали, что его исчезновение – дело рук завистников и партийной номенклатуры.

Значит, портал закрылся наглухо – сделал вывод Веня. Это явно не входило в его планы. Однако для себя он уже решил – с этим просто нужно смириться. Придется продолжать жить здесь – тридцатипятилетнему в роли двадцатишестилетнего.

Он отошел от стола. Сердце прыгало, а голова пухла от мыслей. Сто граммов виски явно не привели его в равновесие. Может еще накатить? Нет, этого делать точно нельзя. Во-первых, Федоровна не даст, а во-вторых, необходимо контролировать ситуацию. Ситуация же складывалась следующим образом: здешняя жизнь протекала уже с учетом его деятельности в прошлом. Песни Рословцева это подтверждают. Это можно проверить и другими фактами. Кроме того, портал закрылся окончательно. Это подтверждает история знаменитого композитора. Так ли это? Тот исчез именно тогда, когда Веня возвратился в настоящее время. А если бы он не возвращался? Или вообще не попадал бы в прошлое. Ведь, до его перемещения здесь никто и слыхом не слыхивал ни о каком Рословцеве. Следовательно, портал все же мог быть открыт и сейчас. Если Веня вновь вернется в прошлое, то история Рословцева продолжится, а при его следующем появлении друзья будут вспоминать уже и то, что он натворит в следующие девять лет. Вот это полет мысли! Мозги можно вывихнуть! Так рассуждал Веня. Еще он думал о том, что в принципе можно сходить к камню и все проверить.

Однако в любом случае делать это было рано. Необходимо было поговорить с Редькиным, большим любителем всяческих необычных исторических фактов, да и истории вообще. Помимо этого, просто необходимо позвонить родителям.

К выполнению первого пункта программы было решено приступить немедленно. С этой целью Веня направился к берегу, где ведущий актер, разувшись, с наслаждением ходил по границе воды и суши.

– Ром, это и есть твое обещанное купание?

– Для начала достаточно и этого. Потом видно будет. А ты что, желаешь окунуться?

– Нет, – засмеялся Веня. – Раньше июля не купаюсь. Ну, если только куда-нибудь не выезжаю.

– В этом сезоне куда лыжи навострил?

– Еще не решил. Друзья тащат на Байкал, но пока упираюсь.

– Здешняя водичка тебе покажется парным молоком по сравнению с той…

– Да, кстати о друзьях. Вчера в клубе разговор зашел о наших космонавтах. Поспорили, сколько среди них было жертв. Я сказал, что одна, а они утверждали – две…

– Ну, вы даете, пацаны! Нашли тему. Наверное, и баб привлекли к увлекательному разговору? А так, ты был прав – Комаров в шестьдесят седьмом разбился. И все.

– А Союз одиннадцать?

– Ты что, чувак? Вообще-то там было три космонавта. Все живы – здоровы, по-моему, до сих пор. Примерно-показательный полет был. Писали, что готовили его особо тщательно.

– Послушай, Ром, у меня к тебе есть еще одна просьба на историческую тему. Ты не мог бы мне напомнить самые значительные события с семьдесят шестого по восемьдесят пятый годы прошлого века.

– Это мы с тобой тут до ночи будем вспоминать. А зачем тебе?

– Сегодня вечером опять встречаемся. Чувствую, что разговор будет об этом.

– Ну, тогда пожалуйста, – подозрительно взглянул на коллегу Редькин. – Только учти, что какие-то мирные политические даты меня не интересуют. Я знаю лишь катастрофы, смерти и тому подобное.

– То, что нужно, – кивнул Веня, сосредоточив внимание на рассказе Редькина.

Лекция заняла не более пяти минут. Что-то запомнилось, что-то нет, но в любом случае она была полезна Ростовцеву, не говоря уже о Рословцеве. После столь содержательного разговора Веня проследовал в салон автобуса, чтобы со своего заряжающегося мобильника позвонить родителям. Он пожалел, что не догадался использовать его в качестве диктофона во время разговора с Редькиным. Макс, несмотря ни на что, все же сообразил поставить телефон на ускоренную зарядку, поэтому батарейка была заполнена почти наполовину.

Установив часы мобильника в соответствии с электронными часами автобуса, Веня набрал номер домашнего телефона. Трубку взяла мама:

– Сынок, что-то случилось? Ты же вчера вечером звонил.

– Нет, мама, все нормально. Просто соскучился.

– Мы с отцом тоже каждый день о тебе думаем. А мне ты часто снишься. Только вот последний сон… тьфу… не буду об этом.

– Ну, а все же. Что за сон, мама?

– Да, чушь какая-то. Приснилось, что к нам приходит какой-то дед и говорит: «Здравствуйте, я ваш сын Веня». Ты представляешь?

– Не обращай внимания, мама. Это, наверное, к перемене погоды. Отец дома?

– Рядом. Рвет трубку.

– Привет, Венец.

– Привет, пап, как здоровье?

– Лучше всех.