Счастливчик

– Мама вчера говорила, что на днях у тебя сердце прихватило…

– Ничего страшного. Таблеток попил и все в порядке. Ты лучше о себе расскажи. Когда нас осчастливишь?

– Я и так стараюсь.

– Женишься когда, спрашиваю?

Веня не нашелся, что ответить отцу. Знал бы тот, что фактически у него уже имеется внук, которому пошел шестой год. Но в таком случае, Вене сейчас тридцать пять, а отцу, как и было – пятьдесят два. Чокнуться можно, если не сказать хуже.

– Скоро, пап. Ты узнаешь об этом первый. Послушай, хочу задать тебе вопрос не в тему…

– Валяй.

– Если бы ты имел возможность, какую бы советскую катастрофу предотвратил?

– Неожиданный поворот… в какой период?

– Начиная с семидесятых годов.

– Чернобыльскую, конечно.

– Спасибо, пап, целуй за меня маму. Я вас очень люблю. До свидания.

– Пока, сын.

Ну, что ж, теперь уже можно было и отправиться к камню. Он окинул взглядом поляну, резвящихся коллег и с мыслью «будь что будет» ступил на заветную тропинку.

– Веня, погоди! – послышалось сзади.

Ирина подбежала к Ростовцеву и с тревогой заглянула ему в глаза:

– Куда ты опять собрался?

– А в чем, собственно, дело?

– Тебе не нужно больше никуда отлучаться!

– Ириш, ты с ума сошла?

– Со мной все в порядке. А вот с тобой… я одна, наверное, это заметила. Ты сильно изменился. И внешне и внутренне. За каких-то пятнадцать минут. Это невероятно, но факт. Ты сам, конечно, прекрасно знаешь причину своей столь быстрой метаморфозы…

– Не пойму, о чем ты говоришь.

– Я точно знаю, это случилось после того, как ты куда-то сходил. Не знаю, что ты с собой сделал или кто-то с тобой сделал, но это ужасно.

– Что именно, Ир, ты заметила?

– У тебя глаза перестали блестеть.

– Ха-ха-ха.

– Нет, правда, ты как будто вдруг потускнел или постарел, не знаю. Стал каким-то более опытным, что ли. Хотя с другой стороны, странно, что ты ничего не слышал о Рословцеве. Ты ведь явно не прикидывался. Признайся, что с тобой случилось?

– Ладно, Ириш. Мне нужно побыть одному. Иди к людям.

– Нет, я тебя не оставлю!

– Ну, ты, даешь, Синицына. Когда я сам просил тебя пройтись со мной, – вспомнил Веня, – ты не захотела, а теперь, когда ты мне не нужна, ты, вдруг, прилипла.

– Вот и я говорю, что ты невероятно изменился.

– Ясно. Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей.

Внезапно Веню посетила оригинальная, но, возможно, очень полезная мысль. Что, если открыться Ирине – рассказать ей все, что с ним произошло. Синицына – девушка разумная и зря трепаться не будет. Если вдруг все получится и вновь придется прийти сюда через девять лет, то она подготовит аудиторию. Здесь ведь пройдет всего каких-то полчаса, а он явится еще более постаревшим. И это уже не скроешь.

– Так я с тобой?

– Хорошо, пойдем. Уверен, что сильно об этом пожалеешь.

– Что – изнасилуешь?

– Нет, такого удовольствия я тебе точно не доставлю.

Ну, что ж, подумал Веня, пора:

– Ирина, ты должна мне помочь. Сейчас я расскажу тебе историю, в которую по твоим меркам, еще час назад я бы тоже не поверил.

– Я готова, – закивала головой заинтригованная Синицына. – Позволь только спросить, что значит – по моим меркам.

– За тот отрезок времени, в который уложились лишь полчаса твоей жизни, я сделал головокружительную карьеру, стал знаменитым композитором, женился и «родил» сына. Словом, я прожил девять лет.

– Как же тебе это удалось, шутник? – звонко засмеялась Ирина.

– Ты когда-нибудь слышала о путешествиях во времени?

– Конечно. Машина времени. Я даже читала книжку Герберта Уэллса.

– Машина времени иногда образуется естественным путем. В пространстве возникают порталы, открывающие доступ из одного времени в другое. Мы с тобой сейчас к одному из них и подходим. В тот раз я обнаружил его и попал в прошлый век – в шестьдесят седьмой год. Поскольку портал открывается раз в девять лет, на это время я там и застрял. Стал известным композитором и заместителем министра культуры. Когда представилась возможность, я вернулся и обнаружил, что здесь прошло лишь то время, которое я затратил на дорогу до портала и назад. Как это объяснить, я не знаю. И никто не знает. Но сейчас мне тридцать пять лет.

Веня посмотрел на Ирину и понял, что до нее начал доходить смысл его слов. В ее огромных, широко открытых, глазах читались ужас и миллион вопросов.

– Ты… ты опять хочешь туда? – дрожащим голосом она озвучила один из них.

– Я абсолютно не был уверен, что мне удастся пройти портал и вернуться именно сюда, а соотношение времен вообще меня шокировало. Уже здесь я спросил себя, где же моя настоящая жизнь? Чаша весов склонилась к той жизни. Там семья, растет сын и есть настоящая работа. А еще у меня имеется огромная возможность изменить мир в лучшую сторону. Я знаю, что и как нужно делать. Возвращаясь сюда, я могу оценивать и корректировать свои действия…

– Каким образом?

– До моего проникновения в прошлое не было никакого композитора Вениамина Рословцева, потому что Рословцев – это я. Ничего сложного мне не пришлось делать. Я просто перепел там известные мне хиты под своим, так сказать, авторством…