Счастливчик

– Ты шутишь? – Веня с замиранием сердца смотрел ей в глаза.

Она не шутила! Считающий себя знатоком женской психологии, неоднократно уличавший своих подруг во вранье, он готов был биться об заклад, что эта говорила чистую правду!

– Зачем мне шутить? Люде осталось учиться один год, – искренне подтвердила она. – А меня зовут Аня Сизова, а тебя?

– Вениамин Ростовцев.

Наверное, при этом он невнятно произнес фамилию, потому что девушка ее повторила в измененном виде и с ударением на другом слоге:

– Рословцев? Тебе профессор Николай Иванович Рословцев случайно не родственник?

– Нет.

– Жалко. Хороший дядька. Он у нас в университете историю партии преподавал. А я теперь работаю экскурсоводом. Сейчас вот первую группу к шалашу возила. Вообще-то я в Сестрорецке и родилась. Живу одна в маленькой квартире. Родители уже давно уехали в Иркутск…

Она что-то говорила, но Веня ее уже не слушал. Он осознал весь ужас происходящего и безуспешно пытался прийти в себя. В детстве с подачи отца, увлекающегося научной фантастикой, ему приходилось читать соответствующие книги. В результате скручивания пространственной и временной субстанций образовывались некие порталы, через которые люди могли мгновенно преодолевать гигантские расстояния и такие же пласты времени. Веня даже помнил, как называли героев этих книг. Это были попаданцы. В основном их изображали несчастными, скованными неожиданными обстоятельствами, субъектами.

Но ведь это была фантастика. Попросту – сказка, вымысел. Как же тогда подобное перемещение могло произойти в реальности? Да еще на пятьдесят лет. И это случилось ни с кем-нибудь, а именно с ним, Веней Ростовцевым.

Что же теперь делать?…

Во-первых, успокоиться и не навредить себе хотя бы вначале. Для этого нужно принять оригинальную легенду Ани, сблизиться с ней, но при первом же удобном случае вернуться к проклятому камню и биться об него до тех пор, пока он не выпустит назад.

– Вениамин, выходишь? – вывел его из размышления звонок Ани. – Конечная уже…

Покинув автобус, они молча шли по тротуару Приморского шоссе. Веня боялся смотреть по сторонам, потому что все вокруг подтверждало ту кошмарную версию, которая уже напрочь закрепилась в его мозгу. В первую очередь это касалось автомобилей. Их просто не было! А то редкое, что было, представляло собой гулкое, скрипящее и дымящее убожество. Веня даже не представлял, что когда-то в этом плане могло быть именно так. То ли дело там – через пятьдесят лет. Все дворы, дороги и даже тротуары забиты не чем-нибудь, а шедеврами мирового автопрома.

Он также обратил внимание, что почти все двустворчатые двери парадных многоэтажек распахнуты настежь, а балконы завешены всевозможными тряпками. Однако больше всего удивляли люди. Их было много, то есть очень много. Аня не успевала отвечать на приветствия встречных прохожих. Некоторые здоровались и с Веней, но все без исключения с интересом его разглядывали. Поражало то, что лица прохожих были не то, что радостные, но далеко не замороченные, как у россиян двадцать первого века. А еще – было очень много курящих. Мужчины курили прямо на ходу так, что дым даже не успевал рассеиваться.

Веня вздохнул и решился-таки проверить точность своего попадания. Не поворачиваясь к спутнице, он как бы между прочим произнес:

– Стало быть, у нас сегодня суббота третье июня.

– И что? – сверкнула глазами Аня.

– Дело в том, что мне еще рано возвращаться в Питер. Я не выполнил задание в полном объеме. Отчет будет неполным, а врать я не привык. Мне нужно время хотя бы до понедельника.

– Веня… можно я тебя буду так называть?

– Конечно.

– Второй раз в жизни слышу, что Ленинград называют Питером. В общем-то, я знаю, так не принято, но мне это жутко нравится. Что ты собираешься делать?

– Мне нужно остаться…

– Без документов и денег?

– Вот и я думаю, – Веня выжидающе смотрел на Аню.

– Все, я решила! Поживешь у меня. Надеюсь, ты хороший мальчик и не будешь ко мне приставать.

– Да как это можно?! – возмутился он.

Сам же прикусил язык, потому что следом летела фраза: «Но совсем не против твоего приставания ко мне». Ей бы хорошую одежду, подумал Веня, да чуть-чуть нормальной косметики – можно и на мисс Вселенную посылать.

Анина квартира располагалась на втором этаже двухэтажного дома и была еще меньше, чем Веня мог себе это представить. На кухне едва могли разминуться два человека. И это без холодильника, которого не было вовсе. Из мебели там были стол и две табуретки. Под двумя навесными шкафчиками стояли тумбочка, двухкамфорная газовая плита и раковина. В совмещенном санузле рядом с огромной ванной без душа, находился не менее громоздкий унитаз с бачком на уровне головы. Однако именно он являлся гордостью хозяйки, потому что в принципе удобства находились во дворе, и лишь треть квартир была оборудована «чудными устройствами». Устройство, правда, издавало звук, соизмеримый с грохотом Ниагарского водопада. Самой же любимой вещью Ани являлся черно-белый телевизор. Выяснилось, что его всего лишь неделю назад по большому блату привезли из Ленинграда. Вечером смотрели его с упоением. Аня – как собственно телевизор, а Веня – как окно в удивительный мир прошлого. Жалко, что был лишь один канал. Опрометчивый вопрос Ростовцева подвигнул Анюту настойчиво выяснять количество каналов в Ленинграде. Был в квартире еще один предмет, интересный для гостя, но совершенно бесполезный для хозяйки. Это «оставшееся от мамы» пианино. Однако в этот раз Веня не стал хвастаться своим мастерством.

Ночевал он в узкой прихожей на раскладушке, а утром засобирался в дорогу. Объяснил, что обязательно нужно закончить задание режиссера театра. «Одолжив» у хозяйки двадцать копеек, Ростовцев выскочил на улицу. Путь его лежал на остановку и далее – к камню. У него не было сомнения в том, что он «откроет» портал и вернется назад. Легкая досада осталась от того, что не попрощался с чудной девушкой, но это был лучший вариант для обоих.

До места Веня добрался быстро. Еще издали он определил, что свечение на камне отсутствует. Последующие часа полтора были посвящены приведению камня в «рабочее состояние». Вначале он пытался сделать это по-хорошему – гладил его и даже целовал, говорил ему добрые слова, а однажды со слезами на глазах признался в любви. Постепенно степень воздействия на валун становилась жестче. Тон воззваний к нему изменился. Вместе с содержанием. Из памяти были извлечены все обороты, содержащие матерные слова. Даже противоречащие здравому смыслу. Когда же стало ясно, что слова не действуют, Веня перешел к физическому воздействию. Начал с большой палки, которую отломал от сухого дерева, а закончил камнем, специально принесенным с берега. Им замечательно выбивались не только искры, но и мелкий щебень.

Если бы при вышеописанном действе Веню обнаружил кто-то из посторонних, то незамедлительно вызвал бы специализированную неотложку. Ну, а в дурдоме пятидесятилетней давности в самый раз было бы доказывать, что ты прибыл из светлого будущего. Вскоре удары превратились в некую рутину, потому что их прекращение оставило бы лишь одну тоскливую безысходность. Очередной удар сбил мох у основания, обнажив знаки, похожие на стрелы. Очистив поверхность, Ростовцев обнаружил рукотворную картину, охватывающую добрую половину нижней части валуна. Бросались в глаза изображения круглой формы.

Их было много и расположены они были в определенном порядке. Нижний ряд состоял из девяти фигур диаметром сантиметров десять. Из верхней точки последней исходила стрелка, упирающаяся в нижнюю часть первого круга следующего ряда. В этом ряду насчитывалось шесть фигур, диаметр которых составлял примерно семь сантиметров. Из последнего из них стрелка указывала на первое изображение следующего ряда. Там было три круга, диаметр которых не превышал пять сантиметров. Стрелка от последнего из них была очень длинной. Изогнувшись, она упиралась в первый круг первого ряда. То есть система была замкнутой.

Это был единственный вывод, который сделал Веня, созерцая незамысловатую картину. Он также понял, что сегодня он точно назад не вернется, а вот если разгадает смысл изображенных на камне символов, то шансы будут. Кроме того, нужно было для Ани придумать новую легенду. Был и другой вариант – рассказать ей все как есть. Бросив взгляд на судьбоносный рисунок, Ростовцев отправился к дороге.

В автобусе, как обычно, он был в центре внимания. Поэтому сегодня необходимо было купить современную в прямом смысле этого слова одежду. Пристальнее всех на него смотрел человек в военной форме. Поскольку погоны, петлицы и часть фуражки были красного цвета, то Веня предположил, что это и есть милиционер. Еще он предположил, что, скорее всего, этим дело не закончится и оказался прав. При выходе из автобуса он услышал:

– Товарищ, стойте!

Веня соскочил со ступеньки и быстрым шагом направился к дому Ани. Сзади послышались тяжелые шаги, а затем на плечо легла не совсем легкая рука.

– Я вам говорю, гражданин! Почему не подчиняетесь?

Голос капитана срывался на фальцет. Вариантов выкрутиться из данной ситуации у Вени не было, поэтому он впал в ступор.

– Предъявите документы! – последовал приказ.

У Ростовцева из документов было лишь водительское удостоверение, которое он получил в две тысячи пятнадцатом году. Однако и к бабке не ходи – если бы он показал пластик стражу порядка, то сразу бы попал в каталажку.

– Я как-то непонятно выразился?! – накалялась обстановка.

– Вы знаете, товарищ капитан, – все же пришел в себя Веня, – я начинающий актер из Пете… Ленинграда Вениамин Рословцев. Получил задание от режиссера провести натуральную практику в вашем городе…

– Что это такое?

– Меня, видите, одели определенным образом и послали сюда без документов и денег. Вот я и выкручиваюсь…

– Кто это может подтвердить?

– Моя родственница Анна Сизова, у которой я остановился. Она тут рядом, – Веня кивнул в сторону Аниного дома.

– Тогда пойдем.

Только бы она была дома, думал Ростовцев. Ведь он был уверен, что больше сюда не вернется, поэтому просить ключ даже и не пытался. Увы, Аня отсутствовала. Стуки в дверь и крики в замочную скважину ни к чему не привели. И тут совершенно неожиданно капитан спросил:

– Под ковриком не проверяли?