Хроника одного забытого предательства

– Понятно, бесплатно значит! Субботник выходит у меня.

Оксана замахнулась на него томиком Толстого. Но передумала положила обратно и начала быстро писать формулы завтрашней химии. Исписав с полстраницы, она придвинула ему листок.

– Не вникай, это самый общий подход решения завтрашних задач. Таблица Менделеева справа у доски как раз напротив тебя, в ней все обо всем написано. Главное без паники.

– Я должен это все знать?

– Что все?

– Ну, Маяковского! Вот эту химическую чушь!?

– Объективно по программе намного больше, теоретически в тысячу раз больше, практически ты полный ноль, и завтра любой даже самый ленивый учитель тебя просто превратит в многочлен, причем не утруждаясь. Ладно Ванюш! Побегу дел еще полно!

Она поцеловала его в щеку, он обнял ее и попытался поцеловать в губы. Она увернулась и юркнула к двери.

– Глава, Толстого! Нет главы, нет твоей Ксюши. Пока, родной. Долго не сиди. До завтра!

Завтра! Завтра в школу придет новый человек. С желанием, стремлением, старанием. Иван почесал затылок. Вот только осталось узнать примет ли обратно эта самая школа. Поймут ли ребята. Все завтра, а сейчас, где тут это волшебство химическое, и главное Лев Толстой, это главное, потом Маяковский, это напоследок, бесплатно же. Иван улыбнулся своим мыслям и придвинул к себе листок, исписанный формулами. Звонок Оксаны застал его за чтением Толстого.

– Не спишь? Чем занимаешься?

– Дочитываю второй поцелуй.

– Не густо! Так ты меня любишь? Я тут скучаю извелась вся, а он только второй.

– Я тебе предлагал в долг!

– Никаких долгов мой рыцарь, не ищите легких путей. Все! Доброй ночи, хороший мой! Не сиди долго.

Как хорошо вот так заново родиться. И жить, просто жить и радоваться всему чему увидишь, без зависти, корысти, ревности. Как хорошо, что все эти близкие ему люди встретились ему на жизненном пути. Мать так и нашла его мирно спящим над томиком Толстого. Убрав книгу, она завела будильник и выключила свет. Толстой? Чудны дела твои господи! Она перекрестилась и поправила покрывало на спящем Иване.

Выгнали Ивана из класса на третьей минуте первого урока. Наверное, выгнали бы сразу, но учитель задержался немного. Иван вышел к доске и подняв руку обратил на себя внимание ребят.

– Ребят! Я прямо секунду вашего внимания украду! Я прошу у вас всех прощения! Я вел себя как полный кретин! Простите меня, я обещаю, что никогда не позволю себе так к вам относиться.

После минутой паузы класс загудел. Все по очереди уверяли Ивана, что сами хороши, и тоже больше так поступать не будут. Что бойкот – это гнусно и подло! Иван плохо все слышал, он встретился взглядом с родным человеком, она не сводила с него восхищенных глаз, не выдержав закрыла их ладонями, оставив Ивану только мгновение счастливой улыбки. Увидев, что учитель заходит в класс, быстро сел на место. Но учительница все это восприняла по-своему.

– Титов! Ты чего опять? Кривляешься тут! Возомнил себя учителем? Ты, клоун? Тебе нравится, когда все смеются с тебя! Что за балаган ты тут устроил? Вон из класса! Что бы я тебя на своих уроках не видела! Все равно тебе экзамены не сдать! Вон я сказала! Иван, молча собрал тетрадки вышел из класса в полной тишине. Новый человек уходил, не приняла его школа, наверное, не простила. Иван подошел к учителю.

– Простите, Нина Николаевна! Ничего плохого я не хотел. Извините!

Иван вышел из класса и аккуратно закрыл за собой дверь. Он вышел из школы и отправился в парк на любимую аллею, на любимую лавочку. Сам для себя уже решил, что сегодня с него эмоций достаточно, в школу он больше не пойдет. Он так и провел весь день на этой лавке в парке, наедине со своим отчаянием. Тут его и застала Оксана. Иван сидел на их лавке и спичкой двигал большого жука. Пальма обнюхала жука и уткнулась Ивану в колено.

– Привет, красавица! Только ты меня и понимаешь.

– Привет, натуралист! С жучками играешь? Собачке жалуешься на свою горькую долю?

Иван даже головы не поднял. Он упорно продвигал жука и не обращал на Оксану никакого внимания.

– Ксюш! Любимая! Я прочитаю Толстого без всяких твоих поцелуев за каждую главу, но Маяковского я не стану учить даже если ты раздеваться начнешь! Давай ты не будешь сейчас жалеть меня, сюсюкать тут, баюкать. Я уже взрослый и все понимаю. Русские не сдаются!

– Ну, а мне можно? Я хочу посюсюкать!

Иван встрепенулся от неожиданности и ужаса. Рядом с ней стояла Елена. Оксана с раскрасневшимися от стыда щеками и широко раскрытыми от негодования глазами, и глотающими пустой воздух губами стояла рядом и держала ее под руку.

– Елена Петровна! Вы как здесь? Я…

– Титов! Какой же ты непроходимый дремучий мужлан! Елена Петровна! Вы не слушайте его! Несет всякую чепуху, пустомеля!

Оксана закрыла глаза руками. Иван поднялся к ней и принялся успокаивать. Елена присела на лавку, аккуратно отправила жука в траву, и посмотрела на подростков.

– Итак насколько я понимаю, занавес, антракт, все смеются все довольны, мама, Оксана, я, всем хорошо. Так Иван? Ты сегодня учился я так поняла.

– Да, целых три минуты.

– Много успел?

– Ничего я не успел, чего тут успеешь.

Оксана вдруг опустила руки, все расстройство ее в миг прошло. Она опять взяла Елену под руку.

– Успел! Главное успел! Он с ребятами разговаривал, бойкот закончен. Вот! Не слушайте его, я вам все расскажу. Теперь спрашивайте все у меня. Мне Ваня врать точно не будет.

– А, ты с чего взяла, что не будет?

– Просто знаю и все. Поверьте

– Звучит убедительно, но очень наивно, что тут как-то детским садиком попахивает. А, я тут слышала, что-то про поцелуи, даже одежду, между прочим твою.

Оксана вдруг озорно улыбнулась и потянулась к уху Елены.

– Конечно мою, не чужую же! И только мою, и всегда мою. Елена Петровна, я сердцем чувствую он не такой. Понимаете, давно уже почувствовала, а как признаться?

– Ну я все это уже слышала вот в его исполнении. Вот, что две мои дорогие метущиеся заблудшие души. Вы бы с чувствами поостыли, ну хоть до окончания школы, ну хоть в пределах разумного. А то как-то вы с места в карьер. Вчера не знаю, как сказать, а сегодня уже даже не раздевайся. Пыл то умерьте. А ты Ваня, все делаешь правильно. Хочешь я поговорю с Ниной Николаевной, объясню ей все.

– Да! – Оксана прижалась к ней.

– Нет! Елена Петровна! Спасибо огромное, но я сам с этим разберусь не хорошо это, не правильно. Сам сломал, а товарищи за меня исправлять, как-то это вообще не мое.

– Значит мы товарищи теперь?

– Друзья! Товарищи! Ну, а то какие у примерного школьника, могут быть сообщники!

Иван подмигнул ей и улыбнулся. Оксана тоже подмигнула ей и шутливо развела руками.

– Ладно, молодежь, пойду я дел много. Если честно, любо дорого смотреть на вас. За душу берет.

Елена помахала им рукой и пошла по аллее к выходу из парка. Оксана прижалась к Ивану.