Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

‘We want to keep the atmosphere of romantic decay which many visitors find so attractive, without decaying so much that there is nothing to look at’.Из путеводителя по Хайгейтскому кладбищуЯ люблю развалины. Желательно как можно более старые, современные покосившиеся халупы не приводят меня в специфическое меланхолическое настроение, тут нужно минимум несколько сотен лет выдержки. Вот Вена, например, слишком современная, а Прага уже в самый раз. Жена смирилась, что экскурсии во время поездок – это вылазки к еще одним развалинам, будь то руины дворцов на Крите, греческие или римские города в материковой Греции, античные остатки в Пловдиве. И так далее. К Риму, сами понимаете, я готовился тщательно, надеясь уложить в те несколько дней, что отвел на Вечный город, максимум. С гордостью скажу, что программу, намеченную Сонькиным в его «Здесь был Рим» я покрыл (задолго до появления этой книги) процентов на 70.Между тем творчество Сонькина было мне знакомо и до этого тучного путеводителя. В серии «Пешком в историю» есть том за его авторством – "Мы живём в Древнем Риме" . Надо сказать, что том этот выгодно отличается от рыхловатого и скучноватого, чего уж там таить, «взрослого» издания. Отличается динамизмом, энергичностью подачи и отсутствием воды. Хотя, возможно, многое кажется водой из-за выбранной автором концепции путеводителя, вынуждающей его постоянно скакать по эпохам, многословно повторяться и постоянно терять нить. Мне, взращённому на старых советских книгах о Риме, разжёвывание каши казалось излишним.Хуже самой концепции путеводителя, т.е. географического, а не хронологического принципа подачи, источники автора. Нет, это хорошие, уважаемые источники, что на русском, что на иностранных языках. Но они, аккуратно говоря, устарели, а многие из них не исторические источники, а работы филологов-классицистов. Дело в том, что восприятие Древнего Рима существенно изменилось в последние несколько десятилетий, сдвигаясь в сторону все большей модернизации, в сторону все большего понимания, что их городская цивилизация была удивительно похожа на нашу во многих деталях. Все эти термы-аквапарки и прочее, прочее.Нагляднее всего устарелость источников выражается в пассажах автора об экономике, тут хоть святых выноси – то, что он пишет про аннону, за гранью добра и зла. Перепутанные причины и следствия, отсутствие фона и даже упоминания механизма работы. А ведь по современным представлениям это почти тот самый «безусловный базисный доход», о котором задумались ведущие капиталистические экономики нашего мира.Книга много очков отыгрывает обратно хорошим, годным рассказом о том, что современный романтически развалившийся Рим создан либо непоседливыми папами в XIX веке, либо неустанными заботами Муссолини в первой половине века XX. Они сносили, разбирали, добавляли, достраивали, копали, привозили, увозили, переставляли и компилировали. Странно сознавать, что объекты, воспринимаемые как что-то, чему две тысячи лет, почти все это время выглядели совсем не так, будучи скрыты под слоем достроек, завалов, растений и чего угодно еще.К счастью, представить себе все это в былом затрапезном виде вполне возможно – художников довольно рано стали интересовать красивые развалины. Один Пиранези чего стоит, насытивший книгу Сонькина иллюстративным материалом процентов на 50. Когда-то, в 2012 году (я полез посмотрел в интернете, в голове было просто «недавно») в Эрмитаже была выставка Пиранези. Я не поскупился тогда, так что являюсь счастливым обладателем массивного каталога , который служит хорошим дополнением к любому рассказу о Риме.В книге множество интересных деталей былой жизни. Туалетные обычаи (от совместного заседания в качестве развлечения до алтарей Фортуны в отхожих местах через сортирный юмор), сексуальные обычаи (автор утверждает, что гетеросексуальность императора Клавдия воспринималась как отклонение от нормы), сама раскрепощенность римлян, заставлявшая более чопорных современных исследователей принимать каждый второй дом в Помпеях за бордель из-за обнаженки на фресках. Забытые боги, которым продолжали поклоняться на всякий случай, во избежание. И частная жизнь, которая текла среди строек, смены властителей, интриг, простая городская жизнь с заботами о детях, еде и жилье в многоэтажках-инсулах. Магистральный путь истории, так сказать.