Когда пора уходить

Как черства была без любви жила.

А в твоих руках рассыпаюсь в прах,

Таю на глазах льдинкой на губах.

Ты прости меня за мои слова.

Холод на душе растопи сперва.

Разбуди от сна поцелуем в снег.

Самый дорогой в Мире человек.

– Это твои? – ошарашено спросил я.

– Да. Мои. Сама написала! – произнесла Света.

По ее глазам я увидел на сколько она смущена. И попытался ее успокоить.

– Очень красивые. – ответил я. – Ты пищишь стихи?

– Раньше писала. В детстве. И вот теперь.

– С меня ответ! – сказал я.

– Хорошо! Буду ждать!

Мы спустились к остальным студентам и как ни в чем не бывало, сделали вид что готовимся к зачету. После того, как Света вышла из кабинета с проставленным зачетом, я предложил проводить ее до дома. Она не была против, но, когда мы вышли из метро к троллейбусной остановки, она сказала, что провожать ее не надо. Я подождал, когда она сядет в троллейбус и стал спускаться в метро, как только он тронулся.

Свой ответный стих я передал через пару дней, когда Света снова пригласила к себе. Она встретила меня у той же остановке где я ее посадил на троллейбус, и мы пошли через дворы пешком до ее дома. Дорога проходила через парк. Он был очень красивым. По крайней мере таким он мне казался тогда. Примерно по середине парка находился большой, почти круглый, пруд. Когда мы подошли к нему я решил, что это подходящий момент.

– Вот мой ответ. – сказал я и протянул ей почти такой же тетрадный листок, что несколько дней назад дала мне Света, который так же был свернут в четыре раза.

Света быстро его развернула.

Милая моя я не убегу

И своей рукой льдинку растоплю.

Разбужу от сна поцелуем в снег.

Если хочешь ты, будем рядом век.

Соберу тебя я из праха в новь.

Ведь возможно все, если есть любовь.

Если есть душа у кусочка льда.

То я подберу нужные слова.

Хорошо подумай, я не тороплю.

Нужно ли воде так спешить к огню.

Пусть твои слова будут мне звездой,

Чтоб я мог приплыть за своей судьбой.

Она прочитала его до конца. Обвила мою шею руками и поцеловала. После чего аккуратно свернула листок и положила себе в маленький рюкзачок.

Пока мы шли весь оставшийся путь я видел, что Света хочет мне что-то сказать, но никак не решается. Я не стал ее пытать, а просто решил терпеливо дождаться, когда она сама к этому будет готова. Мы вышли из парка и пройдя домов пять, остановились перед подъездом не знакомого мне дома.

– А вот и мой дом. – сказала Света.

– Но, по-моему, мы были прошлый раз в другом? – удивился я.

– Та квартира моих родителей. А в этом доме моя.

– Ну, окей! – сказал я и взял ее за руку.

Света резко отдернула руку.

– Я за мужем.

Она произнесла эту неожиданную для меня фразу тихим и как мне показалось извиняющимся голосом.

– Тут могут увидеть.

– Понял. – ответил я и убрал от неё руку.

Мы оба шли молча пока не закрыли за собой входную дверь ее квартиры. Я прокручивал в своей голове, сказанной только что Светой и для меня это было как гром среди ясного неба. Войдя в квартиру, я чувствовал себя не уютно. Не то, что бы я боялся сцен из анекдота о внезапно вернувшимся муже, я был молод, горяч и влюблён. Скорее всего это было от неожиданного признания Светы. Она попросила подождать ее на кухне. Я не знал, как мне вести себя дальше и что делать. Имею ли я право влезать в ее семью? И много ещё разных мыслей меня посещали. Но когда она вышла ко мне на кухню в корсете, трусиках и чулках, я понял, что обратной дороги у меня нет. Я подхватил ее на руки и отнёс обратно в комнату, где уже была расстелена кровать. Положив на нее Свету, я стал снимать с себя одежду. Света сняла с себя трусики и игриво бросив их в меня, развернулась ко мне спиной, встав на колени и оперлась на свои локти. Я взял ее обеими руками за бедра и через секунду мы уже наслаждались друг другом. Скорее ни от того, что она оказалась за мужем, а что мне об этом с самого начала не рассказала, я немного был зол на неё. Если вообще можно злится влюблённому человеку на предмет своего обожания. Мне захотелось шлепнуть ее за это как провинившегося ребёнка. Рука сама не произвольно сделала это, и я даже слегка испугался, что Света сейчас обидеться и выгонит меня к чёртовой матери. Но к моему счастью она как кошка прогнула спину и слегка застонала. Я, держа такт, продолжал ее пошлепывать и чем сильнее я ее шлепал, тем громче она издавала стоны. Как и в прошлый раз секс не закончился одной попыткой и уже порядком подуставшие, мы легли на кровати, уткнувшись оба в потолок. В тот момент, я уверен, что и я и она ещё раз мысленно повторили в голове то, что было пару минут назад.

– Ты меня осуждаешь? – наконец спросила Света.

– Не знаю. Я об этом не думал. – честно ответил я.

– Я устала играть в домохозяйку, налаживать уют в доме, показывать ему что я красивая. А он ничего не видит кроме своей машины и друзей. Понимаешь?

– Понимаю.

– Мы уже два года живём вместе и только первые полгода у нас было все хорошо. Потом полтора года я придумывала себе что у нас все хорошо. Но сил уже больше нет.

Света перевела свой взгляд с потолка на обои.

– Ты разговаривала с ним об этом?

– Да. Просила хотя бы по реже со своими друзьями вечерами бухать. А он: «Я работаю, я устаю, мне нужно расслабиться». О детях вообще слышать не хочет.