Новая Зона. Все сокровища мира

Два выстрела слились в один, и грохот «Бекаса» без труда перекрыл хлопок метателя. Стрелял я на ходу, в прыжке, – и развернувшаяся сеть осталась без добычи.

Моему визави повезло меньше. Из «Бекаса» вырвался сноп пропитанного свинцом пламени, ударил его в живот и отшвырнул к стене. Бронежилет он не носил, а патрон оказался дробовым – и серая камуфлированная ткань превратилась в дуршлаг, в решето, быстро намокавшее красным.

Он был уже не жилец, такая рана – неразрешимая загадка для хирургов, все внутренние органы разорваны, пробиты, кровоточат… а еще это больно, очень больно. Но парень упрямо тянулся к поясной кобуре. Пришлось истратить на него еще один патрон и еще одно мгновение.

«Бекас» вновь рявкнул. В этом патроне оказалась крупная картечь – головы, обтянутой балаклавой, не стало: огрызок шеи, несколько клочков окровавленной ткани вокруг – и огромная мерзкая клякса на стене, пятно из крови, частиц кости и мозга…

Я вновь метнулся в сторону, поворачивая ствол ко второму противнику и чувствуя, что не успеваю, что он успел отбросить свою дурацкую хлопушку и вытащить боевой ствол.

Но оказалось, что я рано списал со счетов Ильзу. Да, она билась, как рыба в сети. Но на поверку оказалась рыбкой весьма зубастой, натуральной пираньей.

Две извилистые синии молнии соединили балаклаву второго с «шокером» Ильзы. Негромкий треск, резкий запах озона. В отличие от «чечевицы» незваный гость не взорвался – тело его начало изгибаться, изгибаться назад, словно он в этот неподходящий момент решил заняться гимнастикой и изобразить для начала «мостик».

Я промедлил с выстрелом. Для проявления любопытства момент не самый подходящий… Но все же я не мог не посмотреть, что сделает с человеком штуковина, способная уничтожить неуничтожимый кристалл.

Балаклава слетела с головы, словно сдернутая невидимой рукой. Стало видно лицо – искаженное, изломанное. Наэлектризованные волосы торчали во все стороны, как иголки, и с них срывались голубые искры. Появилась кровь – из носа, изо рта, из ушей – сначала капли, затем струи.

Ни крика, ни стона бедолага не издал – и сквозь треск разряда был отлично слышен сырой чмокающий звук, с которым глазные яблоки выскочили из глазниц.

Треск смолк. Запах озона мешался с вонью горелой плоти. Обмякшее тело окончательно завалилось назад и буквально расползлось по полу, лишь ноги оставались согнутыми в коленях, словно подошвы приплавились к паркету. А может быть, действительно приплавились.

Где-то в доме – я не понял, на первом этаже или на втором, – коротко взвыл «Скорпион», затем еще раз. Чеширский проявил себя… Надеюсь, его появление стало для незваных гостей таким же сюрпризом, как и для меня – давеча, на лужайке.

Я подскочил к Ильзе, контролируя дверь и готовый хлестнуть свинцовой струей по любому, кто в нее сунется. Сунул бывшей в руку нож сквозь ячейки сети, пусть сама освобождается. Сетки для метателей зачастую армируют суперпрочными металлизированными нитями – не порвать, да и сталь только тупится… Но клинок моего ножа керамический, с мономолекулярной режущей кромкой, должен легко вспороть сеть.

Сам поспешил к двери. Снаружи что-то происходило: еще пару раз взвыл «Скорпион», ему ответили несколько одиночных выстрелов. Похоже, гости передумали брать нас живьем. Или же наплевали на приказ, когда речь зашла об их драгоценной шкуре.

А вот мне хоть один из визитеров нужен живым и невредимым… Чтобы побеседовать с ним и разобраться, кто нагрянул и зачем. Не люблю, когда вокруг взрывы и пальба непонятного происхождения… Раздражает.

За дверью на П-образной галерее неподвижно лежали двое, у одного все тот же метатель сети, у второго пистолет с длинным глушителем. Увы, к беседе оба уже не пригодны, даже при срочно оказанной медицинской помощи… Не поможет даже реанимация, не то что моя домашняя аптечка.

Скорострельный «Скорпион» и его аналоги – оружие весьма специфическое. Пульки у этих пистолетов-пулеметов крохотные, калибр менее полутора миллиметров – фактически стреловидные поражающие элементы. Но скоростью обладают огромной и, попав в тело, движутся в нем по крайне поганой траектории – могут зацепить, разорвать сразу несколько внутренних органов.

У двоих, валявшихся у стены, виднелись ровненькие – словно швейная машинка прострочила – цепочки отверстий: у одного очередь прошлась наискось через грудь, у второго зацепила еще и живот. Аккуратная работа, не сравнить с «Бекасом», напрочь изгадившим мне гостиную. Но медицина и там, и там бессильна… Внутри у этих столь эстетично выглядящих ребят – кровавый фарш.

Разглядывая мертвецов, я не забывал о ведущей к нам лестнице, направив туда ствол «Бекаса». Но никто подняться по ней не пытался. В боевых действиях наступила передышка.

Подниматься по насквозь простреливаемой лестнице дураков не находилось. Но и спускаться по ней сейчас верх глупости. Ситуация патовая, но противники наверняка что-то придумают, судя по тому, как лихо вынесли взрывом дверь.

Я решил позаимствовать у мертвеца пистолет, все равно ему не нужный. Из дробовика трудно выстрелить филигранно, выведя из строя, но не убив. А я не расставался с мыслью захватить «языка».

Едва коснулся рукояти, услышал тихий-тихий свист. Поднял голову и увидел Чеширского – то, что можно было увидеть: глаза да «Скорпион».

Славик таился на противоположном крыле галереи, отделенный от меня ведущим вниз проемом – на то крыло выходили двери двух гостевых спален. Что-то он пытался мне растолковать, без слов, жестикулируя «Скорпионом», но я не сообразил что.

Едва ли просил пистолет, боеприпасы у него должны оставаться: штатный магазин «Скорпиона» – двести восемьдесят пуль-стрелок, но у Чеширского была специальная модификация, еще более емкая.

Тем временем наши приятели, засевшие внизу, придумали новую пакость – и немедленно претворили в жизнь.

Снизу по красивой параболе взлетел небольшой яйцевидный предмет, завис на долю мгновения в верхней точке траектории и начал падать за балюстраду, туда, где притаился Чеширский.

Однако не упал. Траектория резко изменилась, граната полетела вниз. И взорвалась, не успев коснуться пола.

Кинул к нам подарочек человек хладнокровный и грамотный – метнул с паузой, дав частично прогореть замедлителю запала, чтобы не осталось времени подхватить упавшую гранату и швырнуть обратно. Но Чеширский тоже оказался не валенком сделан: он попросту не позволил гранате упасть, отбил ладонью в воздухе.

Звук взрыва ударил по моим барабанным перепонкам, и без того пострадавшим от «Бекаса» – дробовик двенадцатого калибра в замкнутых помещениях стреляет просто оглушительно, и это не фигура речи.

Короче говоря, я немного оглох, хотелось надеяться, что ненадолго… И появление на галерее Ильзы пропустил, не услышал, обнаружил ее, только когда оказалась рядом. В кобуре у бывшей благоверной, как выяснилось, обитал «Ассасин», а сейчас покинул кобуру и по виду казался боевым. Но гораздо больше надежд внушал ее «шокер»… что она говорила про дальнодействие, тридцать метров? Попрошу ее разобраться через окно с «Комбатами» и с теми, кто мог в них остаться…

Потом мы с Чеширским разделимся и возьмем в клещи тех, кто засел на первом этаже. Надо использовать преимущество: все-таки свой собственный дом я знаю гораздо лучше чужаков, те едва ли догадываются, что есть и другой путь, ведущий вниз.

Даже начать исполнять свой план я не успел… Сквозь фантомный грохот, стоявший в ушах, донеслась стрельба. Стреляли внизу и не по нам – длинными очередями, не жалея патронов.

Грохнул подствольник. Раздался дикий истошный вопль, частично заглушаемый выстрелами. Я понял, что в игру вмешалась третья сила. Вмешалась и не церемонилась, попросту выметая огнем первый этаж. Вернулся назад, к окну гостиной: транспорта у коттеджа прибавилось, и на машинах и микроавтобусах красовались хорошо заметные эмвэдэшные эмблемы. А вот два «Комбата» исчезли, словно и не было.

Несколько прибывших в дом не зашли, оставались снаружи, и экипированы они были в тактические боевые комплекты высшей степени защиты, напоминая агрессивных, обвешанных оружием космонавтов…

Доблестные правоохранители. И даже толком не понять, вовремя они прикатили или нет.

Моя попытка выглянуть в окно не осталась незамеченной. Увидев, как вскидывается УОК, я торопливо отпрянул за простенок, и окна у меня не стало – влетело внутрь мешаниной из стекла и свинца, один осколок пролетел по замысловатой траектории, чиркнул мне по щеке.

Стекла у меня стояли безопасные, разрушающиеся на мелкие осколки с закругленными краями, не способные поранить. Но этот почему-то поранил, я почувствовал, как по щеке стекает горячее… Наверное, прилетел небольшой фрагмент рамы или отрикошетила пуля.

Продолжения я не стал дожидаться, вернулся на галерею. Внизу все закончилось, и не надо было быть провидцем, чтобы понять: сейчас «космонавты» начнут зачищать второй этаж. Выметая огнем всех шевелящихся, а во всех неподвижных всаживая контрольную очередь…

– Не стреляйте! – завопил я что было мочи. – Я хозяин дома! Здесь, наверху, только я и мои гости!

После короткой паузы снизу откликнулся громкий голос:

– Лежать всем, и хозяину, и гостям! Лицом в пол, оружие не ближе двух метров от рук!

Ильза все поняла и вытянулась на полу, оттолкнув «Ассасин» подальше. За ней последовал я, избавившись от «Бекаса» и трофейного пистолета, так и не пущенного в ход.

Уже лежа, глянул на противоположную сторону галереи – как там Чеширский? Ему бы стоило стянуть побыстрее «невидимку». Ладно я, уже привычный, а вновь прибывшие на парящие в воздухе глаза или голову могут отреагировать нервно. Всадят порцию свинца, а уж потом начнут разбираться, где все остальные детали организма…

Однако полюбоваться зрелищем проявления из невидимости не удалось. Как ни вглядывался, никаких намеков на притаившегося человека в «невидимке» не увидел. Возможно, у Славика имелись свои причины не встречаться с правоохранителями, и вполне веские, но размышлять о том было некогда – по лестнице уже грохотали шаги «космонавтов».

Разумеется, нас с Ильзой немедленно упаковали. На моих заломленных назад руках вновь оказался «Иммобилизатор-3д», в просторечии «имка», уже второй раз за сегодня… И это не считая браслета носимого сейфа.

Явно не мой день.

2

– Мы всего лишь собрались попить кофе. С круассанами, – объяснил я и кивнул на дверь, ведущую в гостиную: там, на кофейном столике, как раз на редкость удачно остались лишь две чашки, третью я унес на кухню, решив выплеснуть остывший кофе и заварить новый.

Разговор проходил в моем кабинете, и находились мы там втроем: Ильза, я – уже, так сказать, распакованные – и человек, возглавлявший вновь прибывших. Да еще в дверях застыл «космонавт» с УОКом наперевес, но казался неодушевленной деталью интерьера.

Чеширский исчез, ни слуху ни духу. Может, до сих пор прятался в доме, может, сумел покинуть его… Хорошо быть человеком-невидимкой. Хорошо до тех пор, пока никто не догадывается, что ты рядом. Потому что на каждый яд имеется противоядие, а на делающий невидимым комбез – фонари с особым спектром излучения, подсвеченный ими Чеширский засверкал бы всеми цветами радуги. Собственно, по этой причине такой камуфляж не получил широкого распространения в войсках, хотя поначалу был объявлен революционным прорывом в военном деле.