Королевский шпион. Подмастерье палача

«Срезали. Значит, ограбление. Возможно, он ехал в компании путников, которым доверял, раз подставил под удар затылок. После чего его ограбили, а когда поняли, что еще живой, попытались добить. Парень увернулся и бросился в реку. Грабители решили, что он утонет, и поехали дальше. Ладно, что у нас тут еще?»

Кроме серебряного крестика на шее, единственной памятной вещью у бывшего хозяина тела был ключ, висевший на просмоленном шнурке. Снял, покрутил его в руках, снова надел веревочку на шею.

«Мне это напоминает одну сказочку. Ключ есть, а дверца фиг знает где».

Спустившись к реке, я принялся раздеваться, причем очень медленно, так как пуговиц не было, а вся одежда крепилась друг с другом с помощью веревочек. Старательно запоминая последовательность, разделся до трусов, так как их название «брэ» мне еще не было знакомо, после чего осторожно залез в реку. Несмотря на то, что вода оказалась довольно прохладной, вошел в реку по пояс, а затем стал осторожно промывать от крови длинные волосы, которые никогда не носил в той жизни, после чего ополоснул лицо и, подойдя ближе к берегу, стал песком смывать пот с тела. Осмотрел порез, ничего серьезного, после чего несколько раз прополоскал рот. После водных процедур мне стало легче. Выйдя на берег, сел обсыхать на вечернем солнышке. Над рекой низко нависали толстые ветки какого-то дерева, скользили над самой водой стрекозы, где-то плеснула хвостом рыба. Глядя на окружающую меня спокойную и умиротворяющую картину природы, я неожиданно почувствовал, как закрученную внутри меня пружину начало понемногу отпускать. Теперь пришло время воспользоваться моментом и попробовать понять, что случилось и как мне жить дальше. В любой другой ситуации я мог бы с ходу набросать пару-тройку возможных вариантов развития событий, но только не в данном случае. По одной простой причине: у меня просто не было никакой информации. Плохая ситуация, но при этом не самая худшая.

«По крайней мере не стою на эшафоте под виселицей и не являюсь крепостным крестьянином у местного феодала».

Немного подумав над фактом заброски в другое время, я довольно быстро нашел возможный ответ на вопрос: почему меня, русского человека, забросило не в Русь или Испанию, где я принял смерть, а в средневековую Францию? Ответ лежал в хобби моего отца, который все свое свободное время посвящал поискам наших предков, пытаясь составить подробное древо нашей родословной. Именно он раскопал сведения о том, что один из наших предков, француз Шарль Ватель, прибыл в Россию в 1812 году, с армией Наполеона. Так случилось, что здесь он и остался, но не в земле, а в качестве мужа дочки мелкопоместного дворянина. Любовь – она такая… Стоило мне вспомнить фамилию моего далекого предка, как где-то в глубине меня, под слоем пепла, бывшего некогда сознанием хозяина этого тела, вспыхнула и тут же погасла искорка, но и этого мига хватило, чтобы понять, как звали этого парня. Клод Ватель. Меня подобный факт только удивил, но не поразил, как если бы подобное случилось при других обстоятельствах, но не теперь, когда я каким-то чудом оказался в Средневековье, в чужом теле.

«Клод Ватель? Ладно, буду им. Только это, похоже, простое имя, не дворянское. Жаль, конечно, что не граф, но и на том спасибо».

Подсохнув, стал неторопливо одеваться. Без привычки достаточно долго провозился со всеми этими завязками. Небо постепенно темнело, от воды потянуло холодком, запахи травы и цветов стали резче. Неожиданно ветер подул в мою сторону, и до меня долетел запах дыма и чего-то вкусного. Не только я, но и мой желудок, уловив этот запах, обиженно заурчал.

«Будем надеяться, что меня там покормят», – с этой мыслью я отправился к стоянке. Уже на подходе быстро оглядел походный лагерь. Лошади были распряжены, стреножены и сейчас щипали траву, а возы были поставлены в виде туго согнутого лука. Чуть в стороне от возов, спиной к стоянке, опершись на копье, стоял часовой, глядя как на дорогу, так и на брод, через который совсем недавно переправился купеческий обоз. Трое других воинов, отложив оружие, сидели в компании возчиков, у костра, над которым висел большой котел. Их громкий разговор, разбавляемый взрывами смеха, шел о какой-то совместной попойке и о шлюхах. Прислонившись спиной к одной из телег, начальник охраны сейчас наблюдал за мной. Он снял только свою железную каску с подшлемником, а кинжал и меч так и висели у него на поясе. В метрах пяти-шести от костра на тюках с товаром сидели двое мужчин в возрасте, обоим, судя по седине в волосах, было далеко за сорок. О чем-то негромко разговаривая, они при этом разглядывали меня с нескрываемым интересом. Купцы, определил я их статус. Оба были одеты чище и богаче, чем остальные обозники. Длинные одеяния, рукава с разрезами, остроносые башмаки с пряжками. На головах у обоих было надето что-то напоминающее восточный тюрбан с широким хвостом, который лежал на плече. Позже мне стало известно, что этот головной убор называется «шаперон». Опять же отметил, что на их одежде ни пуговиц, ни карманов нет, зато почти у каждого на поясе висела сумка. Все они были разной формы и цвета.

У одного из купцов было худое, аскетичное лицо с впалыми щеками и длинным, узким подбородком, при этом он изредка морщился, похоже, от приступов боли.

«Больной желудок или почки», – автоматически предположил я.

Другой торговец имел простое, ничем не примечательное лицо и небольшую бородку, правда, в отличие от компаньона, на его головном уборе была приколота маленькая иконка какого-то святого. За спиной у них стоял мальчишка, который меня нашел. Стоило мне подойти ближе, как разговоры разом затихли, и все присутствующие повернули ко мне головы.

– Здравствуйте, люди добрые! – поздоровался я, затем приложил руку к груди и чуть склонил голову. – Могу ли я присесть около вашего костра?

– Садись, незнакомец, – разрешил мне купец с иконкой на шапке.

– Франсуа нам сказал, что на тебя напали разбойники и разбили голову, поэтому ты теперь мало что помнишь. Как это понять? Поясни, – потребовал от меня объяснений купец аскетического вида.

– Злодеи подкрались сзади и ударили меня по голове. Попытались схватить, но я вырвался и убежал, – осторожно подбирая слова, заученно повторил я свою версию. – Об этом вы можете судить по моему бедственному положению.

– Как звать тебя? Или тоже не помнишь? – задал он мне новый вопрос.

– Вспомнил. Клод Ватель.

– Судя по твоим словам, некоторые из них мне непонятны, ты, похоже, прибыл издалека. Откуда ты? – задал мне новый вопрос купец с бородкой.

– Не помню, – выдал я стандартный ответ.

Купец с бородкой только открыл рот для нового вопроса, как вдруг неожиданно задал мне вопрос один из возчиков:

– Может, ты, парень, приехал к нам из страны Кокань?

Пока я удивленно хлопал глазами, кто-то за моей спиной продекламировал:

– Кокань – страна, где все твое, куда ни глянь.

После этих слов народ как-то сразу развеселился, и со всех сторон послышались смешки и веселые выкрики:

– Эй, парень! Ты обратную дорогу не забыл? Когда пойдешь обратно, меня возьми! И меня!

– Я не знаю такой страны, – сказал я в полной растерянности, глядя на радостные лица людей, которые после моего ответа развеселились еще больше.

Потом я узнал, что Кокань – это сказочная страна изобилия во французском фольклоре. Эта стихотворная сказка была весьма популярной среди простого народа. Страна винных рек и деревьев, на которых растут пироги, где все наоборот, там за труд наказывают, а за безделье платят деньги. Рассказ об этой стране ведется от лица человека, побывавшего в ней, но потом он ушел, а когда захотел вернуться, то не смог найти дорогу назад.

– Посмеялись и хватит! – недовольно прикрикнул на работников купец с бородкой, а затем снова меня спросил: – А кто ты по вере, незнакомец?

В ответ я достал из-под одежды крестик и продемонстрировал его народу.

– Добрый католик, – заверил я людей, чтобы исключить любые сомнения в этой области, так как мне не нужно было звание еретика и знакомство с инквизиторами. Хотя мое поспешное заявление полностью противоречило моим словам об отсутствии памяти, на это просто никто не обратил внимания. Даже начальник охраны, Франсуа, не насторожился, хотя по роду его службы именно он должен проявлять подозрительность к чужакам.

У меня были опасения, что люди при виде незнакомца насторожатся и будут сторониться, но вместо этого они приняли меня к себе, как приятеля, которого давно не видели. Они, совершенно не стесняясь, обсуждали меня, при этом отпуская грубые, но беззлобные, шуточки в мой адрес. Их простота, наивность и какая-то детская радость меня немало удивили. Насколько можно было судить по сложившейся ситуации, на данный момент я представлял для них театр одного актера. Оно и понятно. Долгая дорога, скука – а тут бац! – и повстречался им непонятный и смешной человек. В отличие от них, я, наоборот, напрягся: в моих словах не было ни связи, ни логики, а эти люди все воспринимали так, словно все так и должно быть. Как такое может быть? Уже позже я разобрался с этой непонятный на данный момент логической ошибкой. Все оказалось довольно просто: то, что выходило за рамки жизненного уклада этих людей, относилось к божьему вмешательству, а если что непонятно, так для этого есть святые отцы и церковь. Не успел я заверить людей в том, что я добрый католик, как из меня, совершенно неожиданно, вырвалась фраза на латыни:

– Confitemini Domino quoniam bonus quoniam in saeculum misericordia eius.

Еще толком не придя в себя от маленького чуда, вслух автоматически перевел сказанную фразу:

– Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его.

Все разом замолчали, уставившись на меня, а кое-кто, как я заметил, даже перекрестился.

«Что это сейчас было?!» – вопрос самому себе был задан, но подвергнуть анализу пока необъяснимый феномен мне помешал купец с бородкой.

– Он латынь знает. Может, бежал из монастыря? – сделал он свое, весьма неожиданное для меня, предположение, причем обратился с этим вопросом не ко мне, а к своему компаньону. В ответ тот только пожал худыми плечами.

– Нет, господин, – неожиданно возразил ему старший охранник. – Этот человек не монах, уж больно руки у него гладкие, к тому же он поджарый и жилистый, как уличный акробат.

– Фигляр?! – снова оживился народ. – Жонглер! Покажи нам фокусы! Спляши! Эй, прокатись колесом!

Идиотские выкрики взрослых людей, ведущих себя, как дети, неожиданно разозлили меня. На моем внешнем виде это никак не отразилось, я даже сумел растянуть губы в резиновой улыбке. Все опять веселились, сыпались шутки, даже губы купцов кривились в легкой улыбке. Один только старший охранник не улыбался, задумчиво глядя на меня.

– А может, он студент университета? – вдруг неожиданно предположил он.

Все разом замолчали и выжидающе уставились на меня.

«Вы идиоты? Вам же русским языком сказано, что я память потерял».

Говорить, понятное дело, ничего не стал, а просто снова пожал плечами.

– Так мы это сейчас легко проверим, – с торжеством в голосе вдруг сказал торговец с иконкой на шапке. Теперь все внимание людей сосредоточилось на купце. Тот наклонился, пошарил в сумке, лежавшей у него под ногами, потом осторожно достал скрученный лист бумаги.

– Подойди ко мне.

Я встал, подошел и осторожно взял свиток. Развернул. Сердце радостно всколыхнулось, когда понял, что могу это прочитать, правда, с определенным трудом, из-за странной каллиграфии. Запинаясь, прочитал несколько строчек.

– Умеет. Точно студент. Грамотный, – вразнобой подтвердило мое умение сразу несколько человек.

Я отдал свиток, который купец сразу спрятал в свою сумку. Если до этого на меня смотрели не без настороженности, то теперь в глазах людей появилось уважительное любопытство. Я умел то, что не умели они, но при этом все равно у меня не было того, чему эти люди поклонялись – знатности, богатства и власти.