Ангел с железными крыльями

– Да. Это все. Физически и умственно вы полностью здоровы, если можно так говорить о человеке, превосходящего силой троих людей.

– Почему троих?

– Тут у нас, рядом с воротами больницы, как-то телега застряла. Загородила проезд. Ни выехать, ни проехать. Послали на помощь вознице истопника и дворника. Стали втроем выталкивать телегу, а та – ни в никакую! Тут вы во дворе появились. Видно, сестра недоглядела, вот вы и отправились в свое очередное путешествие. Я как раз стоял у лестницы главного здания в ожидании извозчика и вдруг увидел вас. Сначала вы остановились и смотрели, а затем неожиданно подошли к телеге, отодвинули мужиков в сторону, после чего схватили ее за задок, подняли и переставили на другое место. Вот как! После этого случая как-то поинтересовался у вашей сестры, где вы взяли такую силушку, и она рассказала о вашем, с самого детства, увлечении французской борьбой, английским боксом и атлетической гимнастикой. Вот такой вы силач, Сергей Александрович!

Выйдя из кабинета Плотникова, я отправился к себе в палату, но стоило мне открыть дверь, как увидел сидящую на кровати сестру. Неожиданность заключались в том, что воспитанницы пансиона могли покидать его стены только в воскресенье, а сегодня был четверг.

«Что-то случилось? – я вгляделся в лицо девушки. Оно было взволнованным, бледным, но не заплаканным. – Значит, ничего страшного».

– Здравствуй, сестренка! Что случилось?

– Сережа! Мама прислала вчера письмо! Она хочет, чтобы я как можно быстрее приехала к ней!

– Зачем? У нее что-то со здоровьем?

Наташа отрицательно замотала головой, словно маленькая девочка, а потом тихо сказала:

– Она нашла мне жениха.

Ее слова поставили меня в тупик. Я смотрел в большие карие глаза девушки и просто не знал, что сказать. Это хорошо или плохо? Утешать или поздравлять?

– Гм. А… ты его знаешь?

– Познакомились в прошлом году, когда я приезжала на каникулы.

Она замолчала. Ее поведение совсем не походило на поведение прежней жизнерадостной разговорчивой девицы.

– Он что старый или уродливый?

– Ему тридцать три года. Он не уродливый. Обычное лицо.

Ее вид и голос говорили об одном: он ей не нравится.

– Гм. Так что прямо сейчас свадьба будет?

– Какой ты смешной, Сережа! Сначала будет помолвка, а уже потом свадьба! Ты что забыл: у меня выпуск только через четыре месяца! Я буду уже совсем взрослая! – она улыбнулась своим словам, но потом снова поскучнела.

– Так ты сейчас едешь на помолвку?

Сестра сделала несчастное лицо и сказала:

– Да. Мама очень хочет тебя видеть и просила, чтобы ты меня сопровождал, если не будет ущерба твоему здоровью.

– Наташа, у меня на следующей неделе военно-медицинская комиссия. Никак нельзя не явиться.

– А я так на тебя рассчитывала, – девушка погрустнела еще больше. – Ладно. Но ты хотя бы меня на вокзал проводишь?

– Думаю, да. Нет, точно провожу. Скажи, а ты как-то обмолвилась о молодом человеке. Ты с ним как… – я специально сделал паузу.

– Как ты мог так обо мне подумать!

Лицо девушки вспыхнуло красным густым цветом.

– Эй! Я же ничего такого не хотел сказать! Просто хотел узнать: ты с ним видишься?

Сестра опустила голову и тихо сказала:

– Да. Дважды. Мы гуляли с ним по городу.

– Он тебе нравится?

– Не… знаю.

Девушка была в явном смущении, а значит, здесь были замешаны чувства. Что делать? У меня не было ответов на подобные вопросы, потому что даже у этой девчонки было больше жизненного опыта, чем у меня, поэтому мне пришлось сделать умный вид и изобразить, что думаю над тем, как ей помочь. Наташа уже оправилась от смущения и сейчас смотрела на меня в надежде, что я помогу найти ей выход. Дальше молчать было уже неудобно, поэтому я спросил ее:

– Так ты не хочешь ехать?

– Не хочу, но не поехать – значит огорчить маму.

– Тогда… может, тебе заболеть?

– Ты думаешь, что так будет правильно?

– Не знаю. Я только в одном уверен, что человек, будь он мужчина или женщина, должен быть хозяином своей судьбы. У него должен быть выбор.

Наташа некоторое время изучала мое лицо, потом опустила глаза и задумалась. Ее пальцы автоматически стали разглаживать платье на коленях. Наконец она сказала:

– Даже не знаю. Мама может написать письмо хозяйке пансиона, мадам Жофре, и тогда все откроется. Мне очень не хочется причинять ей хоть какую-то боль, Сережа. Ей и так трудно без папы.

Я вспомнил измученные внутренней болью глаза своей матери, и у меня невольно вырвалось:

– Забудь мой совет. Мама – это… святое.

Еще пара минут прошла в молчании, потом сестра встала, отвернулась и некоторое время смотрела в окно.

– Я еду завтра пятичасовым поездом. Приезжай к четырем часам, к пансиону. Буду ждать тебя.

Сказав, она повернулась, затем подойдя ко мне, поцеловала в щеку (так она делала каждый раз) и пошла к двери.

– До завтра, братик.

– До завтра.

Она ушла, а я продолжал смотреть на закрытую дверь, так как ее приход дал толчок моим мыслям в новом направлении. Удачное начало моей новой жизни теперь мне таким не казалось. У меня была сестра и мать. Со всеми их проблемами. И от этого никуда не деться.

Встал с кровати и стал смотреть в окно. Небо было затянуто серыми тучами, из которых сыпал мелкий, противный дождик. Несколько минут неподвижно стоял и смотрел на унылую картину заброшенного сада, пока не пришел к мысли:

«Не торопи события, парень. Все придет само собой».