СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!

– Виктор Семенович Абакумов родился в Москве в 1908 году. Из семьи рабочих. Член ВКП(б) с 1930 года. Начал работать с двенадцати лет. В девятнадцать стал стрелком военизированной охраны. В органах НКВД – с 1932 года. Начинал уполномоченным, затем оперуполномоченным Комиссариата внутренних дел, потом стал оперуполномоченным ГУЛАГа. В 1937–1938 годах служил в Главном управлении госбезопасности НКВД. В 1939–1940 годах – начальник НКВД Ростовской области. Понравился он мне, когда работал в спецгруппе по реабилитации людей, арестованных при Ягоде и Ежове. После этого я пригласил его в центральный аппарат НКВД.

– Будут ли у кого другие предложения? – Пока Берия читал, Сталин вернулся на свое место во главе стола.

Других предложений, естественно, не последовало. Все поддержали кандидатуру Абакумова.

Сталин снял телефонную трубку и мягко приказал секретарю в приемной:

– Товарищ Поскрёбышев, срочно пригласите на совещание товарища Абакумова… – положил трубку. – А пока вернемся к структурным и функциональным обязанностям нового подразделения.

– Во-первых, предлагаю назвать это подразделение Главное управление контрразведки «СМЕРНЕШ» наркомата обороны и военно-морского флота, от лозунга «Смерть немецким шпионам», – первым высказал свое предложение генерал Ильичев, в ведении которого, по его предположениям, и должно находиться вновь создаваемое подразделение.

– Поддерживаю! – согласно кивнул Меркулов.

– Во-вторых, – продолжал Ильичев, – в его составе должны быть два отдела и центральный аппарат территориальных органов контрразведки. Во главе отделов должны остаться прежние начальники товарищи Барышников и Тимофеев. Считаю, что на отдел товарища Барышникова следует возложить задачу по организации розыска вражеской агентуры на территории Советского Союза и продолжение проведения радиоигр с использованием захваченных агентов-радистов противника. А отдел товарища Тимофеева должен заниматься внедрением советских разведчиков в разведывательные и контрразведывательные органы Германии.

– Хорошо! – согласился Сталин. – Думаю, мы будем рекомендовать товарищу Абакумову принять эту структуру и заняться ее формированием. Но почему, собственно говоря, мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Давайте назовем «Смерть шпионам»… или кратко – СМЕРШ. А деятельность СМЕРШа, я думаю, должен взять под свой личный контроль председатель Государственного Комитета Обороны и Народного комиссариата обороны СССР товарищ Сталин. Есть у кого другое мнение?

Все одобрительно закивали головами и вслух согласились со Сталиным.

– Вот и отлично! Если НКВД – это обнаженный меч пролетариата, – Сталин слегка размахивал курительной трубкой, которую держал в левой руке. Он был явно доволен сегодняшним совещанием, – то СМЕРШ – это острие меча.

В этот момент дверь зала для совещаний открылась, и на пороге появился Абакумов, высокий, хорошо сложенный человек с зачесанными назад черными волосами.

– Разрешите войти, товарищ Сталин? – Абакумов вытянулся в струнку.

– А вот и товарищ Абакумов. Проходите, Виктор Семенович, садитесь. Мы здесь как раз обсуждали вашу кандидатуру.

19 апреля 1943 г. вышло сразу два основополагающих документа, в какой-то степени взаимосвязанных. Постановление Совнаркома СССР № 415–138 сс о преобразовании Управления особых отделов НКВД в Главное управление (ГУКР) СМЕРШ НКО СССР. Возглавивший СМЕРШ Виктор Абакумов становился заместителем Верховного главнокомандующего и, таким образом, выходил из подчинения Лаврентия Берии, становясь полностью самостоятельной фигурой. И Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, шпионов, изменников Родине из числа советских граждан и их пособников». За эти преступления, названные в законе «самыми позорными и тяжкими», полагалась смертная казнь через повешение.

О том же говорило и выпущенное вслед Постановление Государственного Комитета Обороны № 3222 от 21 апреля «Об утверждении положения о ГУКР СМЕРШ НКО СССР». А собственно суть этого Постановления была заложена в Приложении к нему: начальник Главного управления контрразведки НКО (СМЕРШ) является заместителем народного комиссара обороны, подчинен непосредственно народному комиссару обороны и выполняет только его распоряжения; органы СМЕРШ являются централизованной организацией: на фронтах и в округах органы СМЕРШ (управления СМЕРШ НКО фронтов и отделы СМЕРШ НКО армий, корпусов, дивизий, бригад, военных округов и других соединений и учреждений Красной Армии) подчиняются только своим вышестоящим органам. Задачи смершевцев были весьма конкретными: «а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии; б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии; в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов; г) борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях Красной Армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних); д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах; е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника; ж) выполнение специальных заданий народного комиссара обороны».

Самим контрразведчикам звучный термин «смершевец» – очень понравился, но остальные продолжали именовать их по-прежнему «особистами».

4

Весной 1942 года после разгрома немецких войск под Москвой и последующего контрнаступления Красной Армии на Западном фронте обозначилась относительная стабилизация. Но и для русских, и для немцев было ясно, что затишье продлится недолго. В таких условиях на первый план выдвигалась задача выяснения планов противника. А это было по силам только контрразведчикам и диверсантам. Таким образом, в тыл советских войск забрасывалось большое количество групп немецких агентов, сформированных в основном из завербованных немцами бывших солдат и офицеров Красной Армии. Им предстояло найти ответы на вопросы: когда и где начнется очередное наступление советских войск? Какими силами они располагают?

С другой стороны, командование Красной Армии прилагало все силы, чтобы такие данные ни за что не попали в Берлин. Были сформированы в структуре НКВД специальные поисково-истребительные группы, в обязанность которых были вменены поиск и обезвреживание диверсантов, а Управлению особых отделов НКВД под руководством полковника Николая Ендакова было поручено перевербовывать агентов и вступать в радиоигры с немецким Генштабом, дабы дезинформацией, сдобренной дозированными и не очень секретными истинными данными, вводить в заблуждение немецкое командование.

Подобная предусмотрительность Верховного главнокомандования Красной Армии быстро сказалась на результате поисков заброшенных групп. Так, в Управление НКВД в марте 1942 года поступило сообщение, что ночной сторож одной из деревень Волоколамского района Московской области заметил, как на рассвете от самолета, летевшего на небольшой высоте в сторону Москвы, один за другим отделилось несколько парашютов. К указанному месту тут же прибыла поисково-истребительная группа. Но сторож-очевидец ничем этой группе помочь больше не смог: он не помнил, сколько, с какого самолета и когда был произведен десант.

Тем не менее поисковики-особисты тщательно прочесали все окрестности, взяли под контроль близлежащие шоссе и проселочные дороги и в тот же день задержали показавшегося им подозрительным младшего лейтенанта. Причем здесь сработали чистая интуиция и необычайная внимательность: ведь документы, предъявленные офицером, были сделаны на высочайшем уровне. Однако шпиона подвела рация, спрятанная в вещевом мешке, и крупная сумма денег, происхождение которой он не смог толково объяснить.

В результате допроса младший лейтенант признался, что он действительно является одним из парашютистов, агентом-радистом.

– Наша группа состоит из трех человек, – давал показания арестованный.

– Где остальные? – допытывался командир поисково-истребительной группы.

– Не знаю. Нас выбрасывали не одновременно, а с определенным интервалом. И мы оказались друг от друга на приличном расстоянии. Если бы не эти поиски друг друга, вы бы меня здесь не задержали.

– Значит, вы все-таки занимались поиском?

– Да! И мне удалось найти одного своего напарника. Третьего мы ждали два с лишним часа, но в условленном месте он так и не появился. Тогда мы и решили, как нас и учили в разведывательной школе, разойтись в разные стороны.

– Куда ушел ваш напарник?

– На юго-восток.

– Где вы с ним встречаетесь?

– Мы условились, что места наших дальнейших встреч будут каждый раз меняться и, в целях конспирации, мы не станем раскрывать друг перед другом адреса своего постоянного местонахождения.

– Какая задача поставлена вашей группе?

– Осесть на территории Московской области в местах, близко расположенных к идущим на запад магистралям, и круглосуточно следить за продвижениями воинских эшелонов. Результаты наблюдений я должен регулярно сообщать в разведцентр.

В тот же день радиста доставили в Москву, на Лубянку. Там не стали церемониться с бывшим сержантом Красной Армии. На допросе он показал, что он и его сослуживцы в результате окружения попали в плен и оказались в лагере советских военнопленных, где некоторых завербовали немцы и отправили в Катынскую разведывательно-диверсионную школу. Затем в поселке Красный Бор под Смоленском он прошел специальную трехмесячную подготовку.

– Я очень хотел жить и только поэтому согласился пойти на службу к немцам. Поверьте, никакого вреда Советскому Союзу я не нанес.

– Ты его совершил уже тогда, когда дал согласие на сотрудничество с немцами. Ты – изменник Родины, и не будет тебе никакой пощады.

На глазах у бывшего сержанта выступили слезы. Лицо его слегка припухло.

– Я готов искупить свою вину, – простонал он, глядя в глаза следователю. – Я готов сделать все, что вы мне прикажете. Только пощадите, прошу вас!

Следователь закурил, встал, прошелся по кабинету. Затем подошел к двери и позвал охранника.

– Уведите арестованного!

Дело бывшего сержанта Красной Армии Петрова было доложено следователем начальнику отдела. Следователь считал, что Петров вполне годится для двойной радиоигры с немцами. Изучив протоколы допроса Петрова, руководители Управления НКВД приняли решение перевербовать радиста. Тот, разумеется, с радостью согласился.

– Клянусь всем дорогим, что у меня есть, я сделаю все, чтобы оправдать оказанное мне доверие.

В оговоренный с абвером день и час он вышел в эфир с сообщением о благополучном приземлении и обстоятельствах потери третьего агента. Так началась игра, названная руководством НКВД «Бумеранг».

Спустя несколько дней, когда второй агент явился на встречу с радистом, чтобы передать собранные сведения, он был взят под наружное наблюдение. Таким образом выявили населенный пункт, в котором агент снимал комнату. Петров доложил в центр, что в ближайшие дни он передаст сообщение о первых результатах наблюдения за железной и шоссейной дорогами.

Рядом с домом, где поселили Петрова, расположился и сотрудник особого отдела НКВД Николай Грачев, который не только следил за радистом, но и практически все это время опекал его. Будучи ровесниками, они даже, незаметно друг для друга, сдружились.

Для укрепления доверия со стороны абвера к радисту и группе в целом было принято решение второго агента оставить пока на свободе, использовав его, помимо его воли, в игре втемную. В таком случае была просчитана вероятная возможность продвижения дезинформации до высших звеньев вермахта, с учетом планов советского командования Западного фронта.

К счастью, немцы поверили радисту. Петров вскоре «превратил» ряд лиц из своего окружения, в том числе и железнодорожников, в источник, откуда он черпал сведения для абвера. Да и требование Ставки Верховного главнокомандования о переброске частей и соединений, а также военной техники в ночное время, в условиях строжайшего соблюдения маскировки, как нельзя лучше способствовало радиоигре.

Однако время шло. Истекал срок действия фиктивных документов, которыми абвер снабдил своих агентов. Наступал момент, когда по всем техническим параметрам должно было иссякнуть и питание для рации. Петров во время очередного своего сеанса напомнил об этом Центру. Буквально тотчас же последовал ответ:

– Будьте готовы к приему курьера. Он посетит вас в удобный для него момент и доставит все необходимое.