Невыдуманные истории

Он вышел, в сенях стукнула щеколда, и за окнами раздался скрип снега под его ногами. Дома стоят рядом, стал слышен стук сильных Венкиных кулаков по ставням соседских окон. Послышался громкий разговор, понять который было невозможно, но он больше был похож на крики двух бранящихся мужиков. Отец, прислушавшись к перебранке у соседнего дома, махнул только рукой.

Вскоре Венка вновь появился в дверях нашего дома. От порога он сказал, что не захотел, старый черт, его везти на санях:

– Зачем над стариком издеваешься? Что я, лошадь тебе, что ли? – говорит. Да ну его, дойду как-нибудь. Ну, ладно, прощайте!

Венка ушел, сени отец запер, в доме вновь стало скучно.

Минут через пять, однако, кто-то громко стукнул в окно.

– Кто там еще?

Послышался голос соседа, дяди Вани:

– Открой-ка, Михаил!

Отец чертыхнулся и пошел в сени открывать дверь, вошли уже оба, напустив холодного воздуха в избу. Щеки Ивана Васильевича горели огнем от морозца, а глазами он блуждал по комнате, словно кого-то искал.

– Ну, говори, с чем пришел? – спросил его наш отец.

Сосед помялся, помялся, да и говорит:

– Где у тебя этот гость, Венка, вроде?

– Да минут уж с десяток, как ушел, обиделся он на тебя, едва сдерживая смех, ответил отец.

– Дурак! Вот, дурак! От трех рублей сам по дурости своей отказался! И что, он лишним бы оказался что ли?

– Да что случилось? Расскажи толком.

– Венка предложил мне за три рубля довезти его до Гомзова. Говорит – обезножел, что-то. Радикулит, что ли. А мне обидным это дело показалось. Потом уж дошло, помочь человеку – не грех. Да и сам бы с деньгами был. Эх, не повезет, так не повезет! – он махнул рукой, вышел из дома, снова напустив морозу, клубами двигавшегося по полу к самым передним окнам. Вскоре, скрип снега под подошвами его подшитых валенок смолк.

– Ну, теперь всю ночь переживать будет, сосед-то наш. Как же! Такой барыш опустил! – сказал отец и вышел в сени, чтобы закрыть дверь на щеколду.

    25.12.2012

Случай в автобусе

Однажды, чтобы вовремя успеть в библиотеку, находящуюся на левом берегу Оби, прошлось сесть в большущий автобус. Мест свободных было много, я, в соответствии со своими годами, расположился в передней части салона, усевшись на сиденье. Проезд был оплачен на входе. Находясь в тепле и уюте, я задумался о чем-то своем и начал, было, дремать под монотонный шум мотора автобуса.

Но поспать не удалось. Раздался громкий просящий мужской голос, я, естественно, прислушался, заодно отошел от дремы.

Мужчина, лет пятидесяти от роду, стоял напротив подошедшей к нему женщины-кондуктора и умолял не высаживать его на плотине, как безбилетника, зайца.

– Все вроде взял с собой дома, да по карманам разложил, а в автобус сел, хлоп по карманам, денег нет. Надо же так опростоволоситься. Слово даю, в следующий раз встречусь снова в автобусе, отплачу все с лихвой, – настойчиво оправдывался он перед кондуктором.

– Как же так, взяли моду ездить без билета, – ворчала женщина. – Где я вас после искать буду, считай, с концами. Это же мой хлеб, мой заработок. Почему я должна всем такие одолжения делать?

– Слово даю, хочешь, на колени встану! – не унимался мужчина. Кондуктор, махнув рукой, направилась к своему служебному сиденью. Мужчина быстренько присел на сиденье, расположенное немного ниже меня, рядом с женщиной примерно таких же лет, что и он. Женщина, несмотря на июль во дворе, почему-то была в шубе, искусственной, конечно. На ее коленях стояло ведро прикрытое тряпочкой, но она периодически залазила рукой под эту тряпку, отламывала там булку и подносила ее ко рту, долго пережевывала и с трудом глотала. Потом доставала пластиковую бутылку с минералкой и запивала сухую пищу. Возможно, это была одна из дачниц, отправившаяся на свой огород, но, возможно, что это была обыкновенная бездомная женщина. Услышав конец разборок кондуктора с подсевшим к ней мужичком, она залезла в карман своей шубы, достала горсть монет, выбрала две монеты по десять рублей и, спрятав оставшиеся деньги в карман, подала эти двадцать рублей своему соседу со словами:

– Пойди и рассчитайся с кондуктором, вот тебе деньги за проезд, – сказала она требовательно.

Мужчина взял деньги в свои руки, сунул монетки в нагрудный карман рубашки и, заискивая, заговорил с женщиной в шубе:

– Да есть у меня деньги, что я, такой бедный что ли? Так вот, выходит, что нет, нет, да влипнешь в какую-нибудь историю. Ну, забыл деньги! Забыл! Что теперь, казнить меня прикажете?

– Никто тебя казнить не собирается. Пойди и рассчитайся за проезд, – настойчиво требовала женщина.

– Да что ты, в конце-то концов, привязалась ко мне: сходи, да сходи. Буду я тебе бегать по салону. Станет моя остановка, вот на выходе и рассчитаюсь, – рассвирепев от слов женщины, стал огрызаться на нее наглец.

Женщина в шубе с ненавистью посмотрела мужчине в глаза и демонстративно отвернулась от него, видимо, считая его человеком конченным и не стоящим ее внимания. Да!

Эту картину наблюдали все пассажиры, сидящие и стоящие вокруг, по выражениям их лиц стало ясно, что все они увлечены этим заурядным происшествием, происходящим прямо у них на глазах. Но, к сожалению, все промолчали, негодуя в душе, промолчал и я, зачем трепать нервы лишний раз, и так живем в таком неспокойном мире. Пусть этот грех останется на совести этого человека.

Подъезжая к остановке, где собирался выйти из автобуса безбилетник, мужчина стал суетлив, крутил головой, постоянно поглядывал на кондуктора. Когда двери автобуса отворились и люди хлынули наружу, мужчина без билета вскочил, словно опомнившись, что ему тоже нужно выходить, бегом кинулся к дверям и, проскочив около кондуктора, вырвался на волю и сразу затерялся среди людей, стоящих на остановке. Я находился невдалеке от него и наблюдал, как он достал из кармана брюк горсть мелочи, пересчитал ее, с ухмылкой добавил туда монетки из нагрудного кармана, которые дала ему одна добрая женщина для расчета за проезд в автобусе и, покрутив головой по сторонам, направился в рюмочную на краю базара.

Букетик ландышей

На нашем огороде по весне начинают по очереди расцветать первые весенние цветы. Сначала зацвели нарциссы, своими бело-желтыми цветочками на длинной ножке, они радовали глаз. Их, даже, жалко было срезать, но среди пожухлой прошлогодней листвы и оставлять их жалко было, вот они и оказывались дома на столе, стоящими в воде в небольшой хрустальной вазочке.

Вскоре зацвели и ландыши, которые сначала выбросили крупные темно-зеленые листья, как ножи, а затем появились и крохотные белоснежные цветы-колокольчики на длинной светло-зеленой ножке. И тотчас же сладкий дурманящий запах поплыл по всему огороду. Эти цветы сначала почувствуешь, а уж потом только найдешь в притененных местах среди сорной травы.

Сорвав несколько ландышей, я разложил их на крохотные букетики, которые перевязал длинной травкой, с расчетом сделать приятные подарки встречным знакомым девушкам, женщинам. Вот радости-то будет, думал я. Но встречных, когда я шел домой, оказалось не так и много.

Еще издали заметил я, что у салона «Парикмахерская» стоят несколько молодых женщин, попыхивающих сигаретами. Во! Подойду, порадую их. Они с удивлением смотрели в мою сторону, на меня, подходящему к ним с улыбкой на лице.

– Девочки! Нравятся вам эти цветочки? Правда, ведь, премилые букетики получились? – с гордостью заговорил я, протягивая женщинам цветы.

– Разве это цветы? – задала встречный вопрос мне самая приятная и самая красивая из женщин. – Это вы сорняков где-то так много насобирали.

– У нас на даче весь огород ими зарос. Не знаем, как избавиться от них, – подтвердила вторая молодая женщина и демонстративно отвернулась от моей протянутой руки с букетиками.

Улыбка исчезла с моего лица. Я растерялся. Выручила меня третья женщина, которая была чуть старше первых двух:

– Да вы что, девчата? – она аккуратно взяла с моей руки маленький букетик, приложила его к своим губам, словно целуя крохотные белоснежные колокольчики, сделала глубокий вдох и захлопнула глаза. Блаженство отразилось на ее лице. – Господи! Какой божественный запах!

Женщины моложе с удивлением смотрели на нее. Они, даже, прекратили курить, побросали недокуренные сигареты в урну и с унылыми лицами ушли внутрь парикмахерской.

Оставшиеся цветы я подарил маленьким девчушкам, копавшимся в песочнице у дома. С каким удовольствием вдыхали они чудесный запах ландышей и улыбались. Домой я пришел счастливым.

Цветы к восьмому марта

Женечка познакомилась с Дмитрием на новогоднем корпоративе, который организовала сама хозяйка совсем юного, но по оценкам специалистов очень перспективного предприятия. Столичных певцов не приглашали, но местные музыканты веселили отдыхающих всю ночь. Шефиня гордо выступала в своем безумно дорогом наряде. Женечка же была признана всеми мужчинами самой сексуальной женщиной этого карнавала, несмотря на то, что занимала всего лишь скромную должность секретарши. Около нее постоянно вились поклонники ее красоты и обаяния.

Дима, человек новый и довольно скромный, постоянно находился где-то в тени, но Женечка разглядела высокого, очень симпатичного и стильного молодого человека и решительно направилась к нему, одиноко сидевшему за самым дальним столиком под сенью пальмы, растущей в большой бочке.

Удивительно легко Дмитрий пошел на контакт, тут же они не только познакомились, но и выпили вино на брудершафт, не замедлив после этого поцеловаться. Они разболтались, продолжая сидеть за столиком. Отдыхающим некогда было наблюдать за ними, каждый преследовал свою цель. Женечка узнала от Димы, что его назначили начальником производства по пошиву ширпотреба из шагреневой кожи. На вопрос Женечки, нравится ли Дмитрию наряд шефини, он ответил:

– Ее платье безумно дорого, но оно не для нее.